Юля понимала, что стала винтиком в сложной мужской игре, где жертв может быть очень много. Уже погиб друг Игната – Лёха. И Манежин тоже поплатился жизнью… Наверняка, это ещё не всё, есть и другие жертвы. Как же не хочется думать об этом! Их с братом жизнь раскололась, рассыпалась после ДТП, она превратилась в ежедневное мучение. …Юля наконец-то выкинула флешку-модем. Вадим теперь уже никак не мог потребовать вернуть ему гаджет. Ясно, что на самом передаточном устройстве никаких данных не было. Но девушка всё равно не хотела его хранить, ей казалось, она пачкает руки, прикасаясь к этой улике… После визита в офис Манежина, Юлю замучили мысли о произошедшей трагедии. Но её спасла работа. В город приехала знаменитость – известная певица. И целых три дня в «Сапфире» стоял жуткий тарарам. Все бегали по стенам, стараясь удовлетворить запросы капризной звезды. При этом надо было ещё и не ущемить самолюбие других гостей, которые тоже требовали к себе максимального внимания. Юля снова под шумок нахватала смен, хотя старший администратор уже её отчитала за излишнее рвение. – Так не пойдёт, Юлия! Потом вы будете валиться с ног от усталости, и это отразится на качестве работы! – Я привыкла к такой нагрузке! Для меня это ерунда! – поклялась, сделав честные глаза. На самом деле в течение дня на Юлю то и дело накатывала такая дикая усталость, что хотелось лечь прямо на пол за стойкой администратора, свернуться калачиком и закрыть глаза. И гори оно всё синим пламенем. Три диких смены закончились: певица отработала на концертах и улетела. Красивое фото звезды с автографом повесили в рамочке на стену – к фотографиям других знаменитостей. Кондратьев если и караулил Юлю по вечерам во дворе – то зря, в семь вечера она из отеля не возвращалась. Но ведь он наверняка скоро вычислит, где она работает… И заявится прямо в «Сапфир». От этой мысли Юле становилось дурно… Повторится история с «Пальмирой» – оттуда её вышибли после того, как Кондратьев устроил скандал в лобби… ***** Сдав смену, труженица возвращалась домой. Надо быстро принять душ, собрать тормозок и ехать в клинику. Можно, вообще-то, перенести визит на завтра – у неё будет выходной. Но за эти три дня Юле ни разу не удалось вырваться к брату, а сегодня она специально встала в пять утра, чтобы до работы испечь его любимый пирог с капустой. Она ужасно соскучилась по Андрею. И в то же время боялась, что брат снова заведёт разговор о кредите, потребует бумаги… В сумочке ожил сотовый, Юля увидела, что звонит Света. – Прости меня, ради Бога, прости, прости! – с места в карьер заверещала в трубку Светка. – Что случилось?! – У Юли упало сердце. Похоже, её ждёт ещё какая-то неприятность. Да сколько можно! – Я сейчас позвонила Андрею, хотела узнать, как он там… Мы с ним так мило пообщались… А потом… – Что?! – Я оговорилась! Блин, блин! – Что ты сказала? – сдавленно прошептала Юля. Кровь застучала в висках. – Перепутала города! Ляпнула – когда Юля была в Красноярске. А надо было – когда Юля была в Питере. Прости меня, пожалуйста! – Господи… Света, как ты могла! – Я тупая курица, прости меня, прости! – отчаянно заголосила подруга. – А дальше что? – Андрей вцепился мёртвой хваткой. Не поверил, что я случайно ошиблась. Ждёт тебя сейчас, будет допрашивать… Юлечка, прости! Как же я тебя подставила! – Значит, придётся ему всё рассказать… – убитым голосом произнесла Юля. – Придётся. Держись той версии, что мы с тобой отработали во вторник. – Что мы отработали?! Я же должна была сказать, что заняла у Петра Николаевича. А о том, что я летала в Красноярск к незнакомому мужику, я не могу признаться! Как это будет выглядеть?! – Ох… – Дубина ты, Светка! – Дубина. Даже возразить нечего… Брат сидел на скамейке в парке. Территория у клиники была небольшая, но очень ухоженная. Уже наступила осень, но южные деревья и не думали желтеть. Не сравнить с родной Сибирью. Юля знала, что даже зимой в городе будет полно зелени… Андрей встретил сестру хмурым взглядом. – Привет! – Юля потянулась с поцелуем. – А я тебе пирог с капустой испекла. – Привет. Спасибо. Ну-ка, сядь. Давай признавайся, что ты от меня скрываешь… Не отворачивайся, смотри в глаза! Девушка обречённо уставилась в карие глаза, оттенённые густыми чёрными ресницами – точь-в-точь такие же, как и у неё самой… Она слушала, как стучит сердце. Оно колотилось прямо в горле, не позволяя нормально дышать. – Юля, я жду. Взгляд брата прожигал насквозь. Не выдержав, она опустила голову и принялась рассматривать свои руки. Машинально отметила, что за десять дней работы администратором они стали выглядеть очень ухоженными… Сделала незаметный маникюр, как того требовали правила. А когда вкалывала горничной в отеле, кожа на ладонях трескалась, едва ли не облазила – от бытовой химии, от резиновых перчаток… Как будто именно об этом Юле сейчас надо думать! Брат всё ещё ждал ответа, молчание становилось невыносимым, напряжение нарастало… А Юля не знала, что сказать, мысли расползлись во все стороны. Вдруг подумала, что если пожалуется на преследование Кондратьева, то Андрей сразу переключится на эту тему, и так можно выиграть время. Но говорить о нападках жирдяя – только волновать брата. Чем он поможет? Ничем! А психовать будет… Нет, наверное, бесполезно выкручиваться, Андрей сразу поймёт, что она продолжает его обманывать… – Значит, ты ездила в Красноярск? То есть, про выставку в Питере ты мне наврала? – так и не дождавшись ответа, возобновил допрос брат. – Да, – Юля ещё ниже опустила голову. – Я ездила не в Питер, а в Красноярск… К одному знакомому. – Чёрт… Я так и подозревал, что тут мужик замешан! Наверное, это очень важный для тебя человек, раз ты отправилась к нему именно в тот день, когда мне назначили операцию, – с обидой произнёс брат. – Так и есть… Очень важный… Андрей, я его люблю! – вдруг выпалила Юля. – Он невероятный! Я влюбилась в него по уши… Брат прищурился, скептически хмыкнул. В их прошлой жизни – до аварии – каждый раз, когда у сестры появлялся поклонник, Андрей сразу вставал на дыбы, боялся, что Юлька нарвётся на негодяя, который разобьёт ей сердце. Охранял, как цепной пёс. – И что? Он позвал, а ты тут же сорвалась? Помчалась к нему, сломя голову? Через полстраны! Юля чувствовала, как наливаются румянцем щёки. – Андрей… Это благодаря Игнату я смогла оплатить операцию, импланты, лекарства… Это всё он. Я не брала кредит в банке. – Что-о-о? Как?! Так ты ездила денег просить?! – Мне все банки отказали, Андрюш… Я не знала, что делать… Брат потемнел лицом, набычился, сжал кулаки… Сидел на скамейке, грыз губы… Было ясно – внутри у него рушатся отвесные скалы, разбивается в пыль камень… – Я люблю его, – упрямо повторила Юля. – А он? Игнат твой… Он-то тебя любит? Или просто денег дал? Или… не просто? У тебя с ним что-то было? Молча кивнула. – Да бл**ь! – беззвучно выругался Андрей и врезал кулаком по скамье. Юля шарахнулась в сторону, задышала испуганно, заморгала… Ей вдруг показалось, что брат сейчас залепит ей оплеуху, и мороз побежал по коже от этого предчувствия. Она снова ощутила себя предательницей… Андрей так ревностно оберегал её невинность… А она подвела… И это он ещё не знает подробностей! Да что ж такое?! Подставила Игната, разочаровала брата… А ведь именно этих двоих мужчин она любит больше жизни! – Юля… Думаешь, если скажешь, что влюблена в него, то всё это будет выглядеть не так… не так мерзко? Ты продала себя, чтобы оплатить моё лечение! Как по-твоему я себя сейчас чувствую?! – Андрюша, пожалуйста, не волнуйся, тебе же нельзя… Ты после операции… Пожалуйста, – уже сквозь слёзы попросила Юля. Она видела, как налились кровью глаза брата – её любимого и самого родного человека на земле. Он сидел рядом вроде такой сильный, широкоплечий… Но Юля знала, насколько сейчас всё в его организме ненадёжно, уязвимо: ему наложили миллион швов, он нафарширован железом, напичкан лекарствами… А если у него внутри разойдётся какой-то шов? Или от напряжения лопнет какой-нибудь сосуд? – Прости меня, – прошептала Юля, глотая слёзы. Брат молчал, и очень долго. Потом, наконец, будто очнулся от тяжёлых мыслей. Взял ладошку сестры, сжал в своей лапе. – Это ты меня прости, малыш. Втравил нас обоих в историю… А ты расхлёбываешь, пока я здесь прохлаждаюсь… Чувствую себя последним мудаком, из-за того, что тебе приходится всё вывозить… – Так ты больше не злишься на меня?