Тут Алина сказала сама себе, что она устала от рефлексии. Что ей надоело. Что у нее голову стало ломить от самопрепарирования. Или автопрепарации? И она рассказала Егору о странном предмете, который оказался чернильницей. Только о чернильнице. Ни о каких кассетах с песнями Высоцкого. И еще о сволочном антикваре. – Можете ее показать? – не отрывая взгляда от дороги, равнодушным тоном спросил Егор. – Не могу, – язвительно ответила Алина. – Потому как отобрали. Эти два жлоба и отобрали. И расписки не оставили. Какое-то время они ехали молча, а потом Егор, недобро улыбнувшись, выкрутил руль, развернулся и направил машину в обратную сторону. Зот Орестович чистил бронзу. Он чистил ее медленно и вдумчиво специальной щеточкой, чтобы медь, входящая в состав этого благородного сплава, не потемнела от агрессивного воздействия влаги и не окрасилась на крыльях и хвосте вот этого довоенного Пегаса в постыдный грязно-зеленый цвет. Не отчистишь потом и не продашь. В лавке было пусто. Зоту Орестовичу никто не докучал просьбами что-то показать, не надоедал вопросами о том, каков возраст того или иного артефакта, а также сколько в рублях тот артефакт стоит. И это его ни в коей мере не огорчало. У него салон, а не пивная. И не покупатели, а клиенты. И он не нуждается в очередях, как какой-нибудь бакалейщик, потому что работает «под заказ». У него постоянный круг солидных заказчиков, и среди них такие люди, что самому Зоту Орестовичу иной раз бывает не по себе. Зот Орестович по паспорту был Александр Иванович, а по фамилии Самолетов. Не цеховая фамилия и не подходящее для его бизнеса имя. Поэтому он стал Зотом Орестовичем. Антиквар – это тот же деятель искусства, а значит, ему нужно работать в должном антураже. Без него дело с места не сдвинется, и подходящее имя в антикварной торговле значит не меньше, чем имеющаяся в магазине конторка мореного дуба или счеты из карельской березы, соседствующие с современным кассовым аппаратом. Мелодично звякнул наддверный колокольчик. В салон решительно вошли двое – высокий мужчина с желчным лицом скандалиста и чопорная девица, причем девицу эту он совсем недавно видел. Странно. Странно, что она так быстро вернулась. А если быть точным, то странно, что она вообще вернулась. Нехорошо. Мужчина спокойно прошествовал к прилавку, остановился напротив антиквара, сунув руки в карманы брюк, и вполголоса задал вопрос: – Вы помните эту девушку, любезнейший? – Нет, – моментально отозвался Зот Орестович. – Не помните? Это странно. Потому что именно из вашей лавки ее увели силой два нехороших человека примерно час назад. Вспомнили? – Нет. Не знаю. Не обратил внимания. – Что ж так? Покупатели замучили? Большой поток? Зот Орестович предпочел промолчать. «Видали мы таких, – подумал про себя циничный и бывалый антиквар. – Ну а что предъявить-то ты мне сможешь?» И незаметно улыбнулся в реденькие усы. Мужчина поразглядывал бывалого минуту и продолжил: – Эта молодая дама – сестра президента. Я ее личный телохранитель. Он почтительно склонил голову в сторону девушки. На ее лице не дрогнул ни один мускул. – Какого? – глупо спросил его антиквар. – Что – какого? – Президента, я спрашиваю, какого? – Бывшего, – с раздражением в голосе ответил мужчина. – Да? – высказал недоверие антиквар. – Я бы скорее предположил, что она ваша сестра. Девица с возмущением уставилась сначала на антиквара, затем на своего спутника. Потом снова отвернулась, задрав подбородок еще выше. Ее телохранитель сдвинул брови и угрожающе зашевелил ноздрями. Зоту Орестовичу это не понравилось, и он слегка струхнул. Мало ли психов?.. – И что же вы от меня хотите? – нервно произнес он. – Мы хотим знать, кто были эти люди, а также кому вы звонили перед тем, как они здесь появились. – Помилуйте, господа, но откуда же мне это знать? Не могу я этого знать, это просто какие-то случайные проходимцы. К моему салону все это не имеет никакого отношения, уверяю вас! А звонил я своему знакомому, но он приехать так и не смог – неотложные дела, он перезванивал мне позже, но девушка в это время уже ушла. Поверьте, я к этому возмутительному инциденту никакого отношения не имею, клянусь! – Так, – накаляясь, выговорил телохранитель, – так. Нам не хотелось вас наказывать. Слишком вы мелки для этого! Нам только нужна информация. Но раз вы упорствуете… Желаете познакомиться с нашей службой безопасности? – В смысле? – решился уточнить тертый Зот Орестович. – В смысле, что они тут неподалеку, в своем «Хаммере» сидят. Только и ждут сигнала. Один момент. И он решительно вытащил из пиджака мобильник. Антиквару стало как-то неспокойно, но позиций своих он так просто сдавать не собирался. Тоже, сестра президента!.. Чушь какая! Хотя, конечно, если на понт его хотят взять, то не стали бы такой статус себе присваивать. Выбрали бы кого поправдоподобнее, да хоть бы и губернатора Подмосковья!.. Зот Орестович забеспокоился сильнее. И тут девица раскрыла рот. Заговорила она тоном таким возмутительно высокомерным, что циничный антиквар от души посочувствовал ее прислуге. А кому же? Слуга бесправный и есть при такой вот нанимательнице. – И что вы собрались делать, Тимофей? – с надменной издевкой спросила она. Ее телохранитель даже вздрогнул. Совсем запугала мужика. А ведь впечатление слабака он не производит. – Э-э-э… – проблеял он. – Вызывать полковника с людьми. Вы позволите, Ангелина Анатольевна? – Стул подайте, – распорядилась дамочка. Тимофей потрусил за прилавок, выхватил оттуда стул, поставил посреди магазина, а потом на глазах пораженного Зота Орестовича извлек из нагрудного кармана пиджака ослепительно белый, отглаженный и чуть не накрахмаленный носовой платок и постелил его на сиденье. Дамочка, пренебрежительно сморщив нос, уселась. – Минералку без газа, пожалуйста, – произнесла она в пространство. Тимофей впал в смятение. – Ну? – повернула к нему голову эта вельможная стервочка. Тимофей молчал и, как бедный измученный кролик на удава, смотрел в ее холодные бесчувственные глаза. Его хозяйка вновь разлепила губы: – И сколько минут прошло? – Э-э-э… – опять проблеял телохранитель, – с какого момента, Ангелина Анатольевна? – Вы издеваетесь, Тимофей? Вы сами сделали распоряжение Аркадию, чтобы он с людьми вошел сюда ровно через семнадцать минут. Если мы до тех пор не выйдем из этой норы. Она выразительно скривилась. – Скоро уже. Семь минут осталось. С половиной, – уточнил услужливо Тимофей. – Можете постоять рядом, – позволила мегера. – Не надо минералки. Я немного помедитирую. В салоне повисла тугая тишина. Но ненадолго. Через минуту сестрица президента вновь заговорила. На этот раз она обратилась к Зоту Орестовичу: – А почему вы никому не звоните, голубчик? – А кому, извините? – осведомился сбитый с толку и уже начавший паниковать антиквар. – Ну, я не знаю… Менеджеру, наверное, какому-нибудь? Или у вас нет менеджера? Вы один работаете? Тогда жене, что ли. – Зачем, позвольте спросить? – еще больше забеспокоился Зот Орестович. – Ну как же зачем, голубчик? А лавку на кого оставить? Вот так просто запрете и все? А как же бизнес? У вас же будет упущенная выгода, это неправильно. – Ангелина Анатольевна, вы такая чуткая, такая заботливая, – неискренне проговорил интимным тоном ее телохранитель. Ангелина Анатольевна холодно на него взглянула, давая понять, что про себя все сама знает и в его одобрении не нуждается. Тимофей проглотил конец фразы и заткнулся, униженный. Тут Зот Орестович пал духом совершенно. На улице кто-то громко хлопнул дверцей, выходя из машины. Он вздрогнул и посмотрел затравленно на входную дверь.