— А-а-а… Я усмехнулся. Он и впрямь был не от мира сего. Из всего на свете этот чудак подумал про театр теней, хотя на ум приходил миллион рациональных объяснений. — Жалко. А я могу. Смотри. Он вытянул длинные ладони, и свет фонаря тут же отбросил косую линию. Саша оттопырил пальцы и изобразил попугая. Затем поднырнул другой рукой, и сложенные кисти разомкнулись как пасть. Попугая сожрали. Я издал дурацкий смешок, и Саша — тоже. Так мы посмеялись непонятно над чем, и я окончательно уяснил, что мой новый приятель — с причудами. Мы попрощались с охранником и вернулись в лагерь. Та маленькая авантюра осталась нашим единственным общим секретом. В автобусе мы сели рядом, и между нами возникло чувство какой-то общности. Возможно, тогда мы действительно были друзьями на одну ночь. — Слушай, Серый… А как тебе хватило духу так нагло попроситься на пирс? Я перевел на него недоуменный взгляд. Похоже, его действительно интересовал этот вопрос. — Да не знаю. Ляпнул первое, что пришло в голову. — И ты не боялся? — Ну не в воду же нам прыгать… — Ну да, — согласился Саша. Мы разъехались по домам и какое-то время толком не виделись. Следующий эпизод столкновения с ним лицом к лицу уже был разительно другим. Февраль. Я захожу в школьный туалет и вижу, как местные дебилы окружили Сашу, который метался между ними как раненая птица. Его глаза беспомощно и подслеповато щурились, пока не уткнулись в меня, застывшего в дверях. — Пустите, пожалуйста, — бормотал Саша. — Я просто в туалет. Тут же уйду. — А кто тебя держит? — глумливо спросил Кирилл. — Иди, пожалуйста. И они все дружно загоготали, не выпуская его из круга. Саша попытался пройти, но те сгрудились плотнее. Взгляд Саши снова беспомощно скользнул по мне, и в нем словно прощально взмахнули чьи-то крылья… Господи, как же он боялся этих идиотов. — Отвалите, — сказал я. — Что, уже в теремок не с кем играть? Они по очереди лениво обернулись. Лицо Кирилла слегка потемнело. — Секьюрити пожаловало… Я грубо отодвинул того, кто стоял ближе ко мне, и буквально выдернул Сашу из их круга. У него были тонкие, почти невесомые запястья. Я не почувствовал его веса: он как пушинка перелетел с одного места на другое. — Серый, тебя что, звали? — набычились они. Саша бесшумно выскользнул из туалета, и это было самое умное, что он мог сделать. Кирилл подошел ко мне вплотную, раздумывая. Я никогда их не боялся, и в венах начала закипать злость. — Что так близко? — сказал я ему, потому что тот почти дышал в лицо. — Я же могу решить, что ты хочешь меня поцеловать. Тот резко толкнул меня, но в туалет вошел физрук, и они мигом слиняли. Конфликт замялся, и продолжения у него не было. Самым важным, что я запомнил о том дне, был взгляд Саши: затравленный, панический, искавший у меня поддержки. И я ее давал как мог. Стал звать его с собой шататься по городу. Наблюдал за ним издалека в школе. Двигал этих баранов от него, когда они борзели. Я чувствовал за него какую-то необъяснимую ответственность. Словно в тот момент в туалете, когда он испуганно уставился на меня, а я — на него, мы заключили безмолвный контракт. Мы часто торчали в фуд-корте торгового центра, где обычно маялось полшколы, и обсуждали отстраненные от жизни вещи. Мы никогда не говорили откровенно. Возможно, не доверяли друг другу или же просто не видели в этом смысла. То время на берегу лазурного озера было лучшим из всего, что мне довелось пережить с Сашей. Потом наше общение вдруг приобрело привкус плохо скрываемого отчаяния. Дружба от безысходности? Тогда это и не дружба вовсе. Возможно, именно благодаря Саше я понял, как на самом деле боюсь и ненавижу одиночество. 3 — Что скалишься? — поинтересовался я, тоже прислонясь к стене. Пальцы на автомате нащупали в кармане куртки пачку сигарет. Улыбка Яна на мгновение погасла. — А ты больно дерзкий. В штаны не наложил при виде трупа? Я закурил и выпустил в потолок струю дыма. — А ты? — спокойно поинтересовался я в ответ. Ян поморщился и тоже вытащил сигареты. Нам в тот момент было наплевать на всех, а им — на нас. — Такое дерьмо… — непонятно к чему сообщил Ян. — И зачем… Ты… знаешь? — Нет. — Но вы же дружили. — Он что, должен был мне позвонить, прежде чем полезть в петлю? — Я в том плане, что, может, у него были какие-то проблемы. Я потер переносицу большим пальцем и честно ответил: — Не знаю. Губы Яна скривились, обнажая щель между зубами, и он недовольно вопросил: — Да что вы за друзья, мать вашу? — Мы ими и не были. — Да не гони. А, впрочем, какая разница… И он покачал головой. Я не понимал, почему торчу с этим придурком на лестничной площадке. Мне хотелось сорваться с места, понестись прочь по промозглым улицам вдоль бесконечных витрин и оказаться на каменной дамбе над замерзшей рекой. «Ну почему ты это сделал? Почему действительно мне не сказал? Да почему…» — пронеслась в голове мысль без начала и конца. Возможно, Ян прочитал что-то в моем взгляде, отчего в его лице зажглось какое-то сальное любопытство. — Ну, теперь прикинь, что начнется, как все на уши встанут, — с непонятным удовольствием сообщил он. — У вас же нет других развлечений. — Что значит у нас? — нахохлился он. — Кто это вообще «мы»? — Вы — сборище извращенцев, которые считают, что смерть какого-то неудачника — повод потрындеть. — Все так делают. Не плакать же нам. Он мне лично никто. — Так приятно притворяться циниками? — Я не упустил случая поддеть его еще раз. — Цинизм — это нормально. Сейчас нет ничего святого, — со знающим видом заявил он, сощурившись. — Да вы обсираетесь на самом деле. Только делаете вид, что все равно. Лишь бы не думать, что вам до чертиков, до жути страшно, что смерть рядом. Смех ваш — вот что нормально. Говорят, он прогоняет страх. — Да пошел ты! — Ян слегка поперхнулся. — Вообще больной на всю голову! Еще хуже, чем Саша. Тот хоть как-то пытался вписываться, а ты — просто отморозок. — Зато я делаю что хочу, — пожал плечами я. Докуривать расхотелось. Я затушил сигарету ногой и отпихнул окурок к Яну. — Типа не такой, как все? — оскалился тот. — Вне стереотипов и правил? — Дебил ты, Ян. Шел бы на хрен, — посоветовал ему я.