– Применяй. Чувствую как одеяло, в которое я завёрнута, натягивается и меня тащит вместе с ним на другой край постели. Я так хочу спать, что мне всё равно. Ну, сдерёт он с меня одеяло. Я же не голая. В футболке и шортиках. – Рада. Это не смешно. – Отстань. Я продолжаю сопротивляться. Он всё-таки сдёргивает с меня одеяло. И судя по наступившей тишине, что-то тут нечисто. Поворачиваю голову. Он стоит рядом с кроватью и молча смотрит на меня. Ха. Тактику сменил. Молодец! Сработало. Привлёк внимание. Но не более. Прячу голову опять под подушку, а через секунду мне по ягодице прилетает шлепок. Я взвизгиваю. – Ты что охренел? Сажусь на кровати и потираю ушибленное место. – Я предупреждал. – На меня нельзя поднимать руку. Я ведь и сдачу могу дать, – грожу ему кулаком. – Рада, собирайся. Мне правда некогда. Он стоит в костюме, такой элегантный, стройный, мужественный и мне просто ужасно, как хочется сбить с него это превосходство. Решаю применить метод развратная студентка. В школе мы так изводили нашего историка. Он порой только от наших томных вздохов сбегал с уроков. Смотрю на индюка пристально, придвигаюсь к краю кровати туда, где он стоит. И моя голова оказывается напротив его паха. Смотрю снизу вверх, вздыхаю, как учила меня Надя, подружка. В его глазах промелькивает растерянность. То, что надо! Ещё несколько секунд и он сам сбежит. Но индюк стоит, правда, глаза у него скоро на лоб вылезут от шока, похоже. Приходится подтолкнуть его к мысли, что надо валить отсюда. Протягиваю руку к его ширинке. А он всё равно стоит. Блин, раньше это работало до того, как я успевала прикоснуться к мужчине. А теперь что делать? Рука замирает в нескольких сантиметрах от его паха. Да, похоже, я пролетела с этой выходкой. Совсем чувак бессовестный. Другой бы уже сбежал, чтобы не дай бог не быть причастным к разврату с племянницей. А этот стоит хоть бы что. И что теперь сдавать назад? Поймёт, что мухлюю. Заставляю себя преодолеть последние сантиметры и поглаживаю его ширинку. Тимофей срывается с места и выходит из комнаты. А я охреневаю от собственной смелости и того, что у него оказывается под штанами стояк. Значит, я всё-таки могу возбуждать мужчин. Глава 6. 1:1 Что это только что было? Обхватываю голову руками и прислоняюсь затылком к двери. Я как маленькая девочка только что сбежал! Трусливо сбежал с поля боя. Это же проигранная битва. Теперь она будет знать мои слабости. Будет постоянно давить на это. А что мне оставалось делать? –Пытаюсь оправдать себя. – продолжать стоять и ждать, когда она сделает мне минет? А ты уверен, что она бы сделала? Она даже ширинку тебе не расстегнула, так слегка прикоснулась к брюкам. Смотрю вниз, там, где заметно оттопыривается бугор. Да уже одна только эта реакция, преступление. Я ведь не педофил и не насильник. С какого хера меня завела малявка? Арина со своими идеальными формами так не заводила , а эта пигалица с одного только взгляда подняла всё, что не должно было подниматься. Писец! Начинаю ходить по комнате, пытаюсь успокоиться, но её округлая попка маячит перед глазами и не желает стираться из памяти. И ведь сам виноват. Решил напугать её, думал, застесняется. Ага, прям красная вся стала от стыда. Я кажется, и то больше покраснел, чем она. Ещё и шлёпнул её. Вот на хрена я это сделал? Так. Надо успокоиться. Останавливаюсь посреди комнаты. Выдыхаю. Вдыхаю через нос, выдыхаю через рот. Я должен выйти из комнаты абсолютно спокойным. Ложись, я тебе сказал. На девочек ты вставать не должен. Хотя она и не девочка. Девятнадцать, кажется, она говорила. И тело, созревшее уже. Никакая-то там девочка-подросток. У неё вполне взрослая фигура. И красивая, полная попа. Блин, опять. Лежать, я сказал. Я выхожу из комнаты спустя полчаса. Успокоившись и успокоив своего друга. По-другому он лежать не хотел. Терпеть не могу рукоблудие, но рядом никого нет, кто мог бы снять напряжение. Теперь я ещё сильнее хочу, чтобы Арина поскорее приехала и мы помирились. Только сейчас до меня начинает доходить, на какую муку я себя обрёк. Находиться в одном доме с человеком, который возбуждает, и его нельзя соблазнить…издевательство над самим собой. – Рада, ты готова? – стучу в её дверь, не хочу опять оказаться в неловкой ситуации. – Нет. – Почему? – Я уже отвечала на этот вопрос. Вот стерва. – Ты одета? – Нет. Так и знал, что она теперь назло будет делать. С ней надо жёстко. ДАже если она будет абсолютно голой, надо показать, что меня это не волнует. Толкаю дверь, готов увидеть её обнажённой, стискиваю зубы и хмурю брови, чтобы испугалась. На работе все боятся моего строгого выражения лица. Но она полностью одета и сидит за столом, рисует. Опять напялила на себя этот парик, нанесла слой косметики, эти ужасные изумрудные линзы закрыли её естественный цвет. Меня это бесит. Зачем она себя так уродует? Непонятно. А может, так и лучше. Зато теперь она меня не привлекает вообще. –Поехали. Или я силком потащу. – Да что ты ко мне пристал? Сказала же, что не хочу менять свой стиль. И вещи мне твои мажорские никуда не упёрлись. – Значит, всё-таки силком тащить? Говорю негромко, специально понижаю голос. Знаю, как это действует на девушек. Она же вздёргивает нос к самому потолку. – Ну, попробуй. А то вдруг опять убежишь. Шагаю твёрдой походкой с ней. Теперь я не сбегу. Надо показать этой пигалице кто здесь хозяин, а то она с чего-то взяла, что может командовать мной. Приближаюсь к её столу. Обхватываю руками за талию и перекидываю через плечо. Её визг оглушает. Мне кажется, у меня сейчас барабанные перепонки лопнут. Она вертится, изгибается. Вот-вот выроню, приходится хлопнуть её по попе, чтобы перестала дёргаться. – Не имеешь право! – орёт где-то за спиной. – Имею. – Ненавижу тебя. – Взаимно. – Не нужна мне твоя вшивая одежда. – Ну да, конечно же, лучше выглядеть, как городская сумасшедшая. – Это мой стиль! – Хреновый у тебя стиль. Подхожу к двери и ставлю её на пол. – Куртку надевай. – Не приказывай мне. – Не наденешь, поедешь так. – Я заболею, – смотрит упрямо. Видимо, в детстве её не наказывали никогда. Мне бы за такое поведение уже давно от отца ремня прилетело. – Не хочешь болеть, значит, одевайся. Пыхтит, злится, ещё немного и из ушей пар повалит, но начинает одеваться.