– Мужчина! Уважаю! Настоящий командир и сталинский сокол! Будет оказия – обязательно выпью с ним. Хотя… он командарм, а я – только комбриг. Как бы не по рангу мне. – Наш командир в общении человек простой. Он – летчик! Настоящий летчик. Еще в Испании с немцами рубился. – Ну что ж? Я от своих слов не отказываюсь. В полдень в помощь Ремизову, точнее, в состав группы Ремизова прибыло подкрепление: еще одна стрелковая бригада, танковая бригада и артполк. Это уже стало похожим на фронт. Ремизов тут же отвел свой танковый батальон в оперативный резерв, оставив три роты второго в опорных пунктах, перекрывавших дороги, а танковой бригадой усилил позиции двух стрелковых бригад. Бригада была смешанного состава: рота тяжелых танков из пяти КВ, две роты «тридцатьчетверок» и батальон легких Т-60. Последние, вооруженные крупнокалиберными пулеметами и авиапушками, идеально подошли для укрепления позиций моряков напротив лесных массивов. КВ и «тридцатьчетверки» заняли позиции в порядках стрелковой бригады. Теперь ротные опорные пункты получили соседей хотя бы в виде огневой связи. И все же ему было тревожно. В тылу внутреннее кольцо усилилось подошедшей дивизией 2-й ударной армии и, похоже, самостоятельно вырваться из окружения шансов у немцев не осталось. Целый день они атаковали нашу пехоту и, в свою очередь, подвергались беспрерывным артобстрелам и бомбардировкам с воздуха. Район, в котором находились остатки шести дивизий, уже полностью простреливался нашей артиллерией. И, скорей всего, завтра все должно закончиться, если… Если немцы за эти двое суток не подготовили из переброшенных резервов еще одну ударную группу. И первой на ее пути будет группа Ремизова. Однако если такие планы у противника и были, реальность внесла в них коррективы. Им стало не до остатков окруженных дивизий. Войска Рокоссовского взяли Мгу, а Ершакова – подошли к Тосно, готовясь его штурмовать, и своим левым флангом приблизились к железной дороге Ленинград – Новгород. От Мги до Невы, по левому берегу которой занимала оборону 55-я армия, оборонявшая город Ленина, осталось десять километров. Из района Шлиссельбурга поспешно выводились немецкие части. Все резервы группы армий «Север» бросались навстречу наступающим армиям Волховского фронта с целью задержать их продвижение. В ночь с 21 на 22 мая 16-я армия Рокоссовского остановила наступление. Части армии передавали участки дивизиям 54-й армии и, свернувшись в походные колонны, уходили на юго-восток, в тыл 1-й Гвардейской армии Ершакова. 22 мая 1942 г. Штаб 1-й Гвардейской армии. Юго-восточнее Ленинграда – Ну, здравствуй, Филипп Афанасьевич! Давненько не виделись, – с порога раздался знакомый голос. – Здравствуй, Константин Константинович! Да я бы не сказал, что очень давно – и трех месяцев не прошло. Ершаков поднялся из-за стола и пошел навстречу коллеге, протягивая руку для приветствия. – Сейчас обедать будем. Самое время. И, показав на стул, продолжил: – Присаживайся. Пока покурим, подождем Захарова. – Опаздывает крылатый? – Да нет, – взглянув на часы, ответил Ершаков, – время пока есть. Лучше скажи, как твои войска? Как техника? – Испытываю радость, командуя армией, и гордость за ее силу и успехи. Техника не подводит и выше всяческих похвал, а люди рвутся в бой. А что у тебя? – У меня новости, – выдохнул дым Ершаков. – Не знаю только, хорошие или плохие. – Рассказывай! – заинтересовался Рокоссовский. – Сегодня ночью армейские разведчики притащили полковника-интенданта. Хороший, знающий язык! Так вот он из моторизованного корпуса из-под Смоленска. – Значит, подтянули они резервы уже из других групп, – задумчиво протянул Рокоссовский. – Да! И это не все. По его словам, ожидается прибытие войск из группы «Юг». – М-да… А знаешь, это хорошо! Не знаю, сколько они сюда стянут войск и сумеем ли мы их перемолоть, но, во-первых, главную задачу мы выполнили. Через несколько дней Пятьдесят четвертая и Пятьдесят пятая армии добьют не успевших уйти из котла немцев, и с Ленинграда будет снята блокада. Во второй раз окружить город им не удастся. Во-вторых, похоже, немецкое генеральное наступление на Волгу и Кавказ в этом году не состоится. Мне кажется, совсем неплохой эффект от действий двух армий. – Ну, не преувеличивай! Воевали все, и ты это знаешь. – Знаю! А также знаю, что ни за что они бы не смогли сделать, то, что сделали Первая Гвардейская и Шестнадцатая. Кстати, дадут ли моей армии «Гвардию» после этой операции, как считаешь? – Завидуешь? – Я, как нормальный военный, немного тщеславен. Признаю. – А меня немного тревожит информация о войсках из группы «Юг». Тебе наступать, а мне обороняться, прикрывая тебе фланг. И если действительно Клейст появится тут, ситуация всерьез осложнится. Одно дело – воевать против отдельных танковых дивизий или сборных групп, и совсем другое – против полноценной танковой армии. Тем более еще не встречавшей серьезных противников и практически полноценной. Особенно здесь, где театр военных действий имеет развитую транспортную инфраструктуру, и практически нет танконедоступных мест, на которые можно было бы опереться. – Это условие объективно для обеих сторон – и нас, и немцев. А в скорости маневрирования мы как минимум немцам не уступаем. Это я так поскромничал. В действительности превосходим, если не кратно, то серьезно уж точно. У нас нет не моторизованной пехоты. В твоем случае, безлошадной. К тому же здесь густая сеть населенных пунктов, которые должны стать опорными пунктами. – Это да! Только это наши города и села. И нам их восстанавливать потом. Рокоссовский ответить не успел – хлопнула дверь, и раздался голос Захарова: – Здравия желаю, товарищи генералы! Не здесь ли подают бедным родственникам? – Странно! – взглянув на часы, отметил Рокоссовский, обменявшись с вошедшим рукопожатием. – А говорят, когда Бог раздавал дисциплину, авиация была в воздухе. Одно из двух – либо ты, Георгий Нефедович, не летчик, либо… – Точность – вежливость королей, как известно! И командармов! – подняв палец вверх, провозгласил Захаров. – А насчет – летчик ли я? Летчик! Имею даже несколько лично сбитых за эту операцию. – Как немцы тебя встретили? – поинтересовался Ершаков. И добавил: – Сейчас обедать будем, как накроют на стол. Пока можно поговорить. – Я понял. А немцы… сильны немцы! У вас, кажется, попроще – вон, катком их в землю закатываете. А у нас дела сложнее. На данный момент матчасть моей армии имеет преимущество над немецкой. Не во всем и не всегда, но это факт. И тем не менее, когда немцы уяснили обстановку на Волхове и перекинули сюда усиление, стал у нас получаться размен – один к одному. А у соседей на старой матчасти где-то один к десяти. И это при нашем численном перевесе. Мы сразу, как все началось, применили все самое новое из тактики. Подобного и немцы еще не делали. Блокируем истребителями район над целью, туда тоже под прикрытием приходят штурмовики и бомбардировщики и выполняют задачу. И ничего немцы сделать не могут. А через два дня они так же делать стали. И уже у нас начались проблемы. Про соседей вообще молчу. Те воевали, как умели. – Насчет катка тоже не все однозначно. Немцы дерутся так, что… слово «геройски» по отношению к ним мне использовать не хочется, поэтому просто факт: иногда, чтобы подавить сопротивление гарнизонов дотов, моим танкистам приходилось чуть ли не вставлять стволы пушек в амбразуру и стрелять. – Ладно, пошли за стол. Уже все готово! Первая Гвардейская к воздушному прикрытию претензий не имеет. Ну, а где накладки получались – ПВО дремать не должно! А то ты их и стрелять отучишь. Потом обсудим наши дальнейшие планы, раз выдался такой случай посидеть. 24 мая 1942 г. Южнее Ленинграда После двухдневного затишья, вызванного передислокацией советских войск, из района западнее Тосно направлением на Красногвардейск с левого фланга 1-й Гвардейской армии через ее боевые порядки перешла в наступление 16-я армия Рокоссовского. Авиация Захарова целый день висела над полем боя, уничтожая артиллерию и узлы сопротивления противника на фронте наступления. К исходу дня правый фланг армии Рокоссовского вошел в соприкосновение с частями 55-й армии Ленинградского фронта, замкнув кольцо окружения частей Шлиссельбургской группировки врага, не успевших отойти. Корпуса армии Ершакова перестраивали боевые порядки, двигаясь за левым флангом Рокоссовского, прикрывая его и выстраивая линию обороны фронтом на юг. 27 мая был ликвидирован Шлиссельбурский котел и снята блокада Ленинграда – Москва салютовала войскам Ленинградского и Волховского фронтов.ъ 28 мая 1942 г. Южнее Ленинграда – Так! Сейчас тринадцать часов. Повестка совещания для вас всех, – командарм Ершаков обвел глазами своих заместителей и командиров корпусов, – не новость. С раннего утра противник предпринял наступление по всему фронту нашей армии. Цель ясна. В лучшем для противника варианте – разгром советских войск, в худшем – нанесение неприемлемых потерь для наступающей группировки и остановка наступления. Нам необходимо проанализировать ситуацию и принять меры по срыву планов противника. Начальник штаба, докладывайте! – В шесть ноль-ноль противник начал артподготовку, которая продолжалась час. Артиллерия атакованных корпусов отвечала по возможности. После чего противник крупными массами танков и пехоты атаковал передний край дивизий. Должен доложить, развединформация о прибытии на наш фронт 1-й танковой армии подтвердилась. Взят пленный из 3-го моторизованного корпуса. Он же пояснил, что в связи с пониманием руководством вермахта того факта, что в битве под Москвой мы перехватывали и читали шифрованные радиограммы, в стратегическом звене управления вермахта и люфтваффе радиосвязь используется лишь в крайнем случае. На тактическом уровне, до полка включительно, все осталось по-прежнему. По факту противник потерял скорость реагирования на изменения, но повысил сложность получения нами развединформации средствами радиоперехвата. К настоящему времени определился участок фронта, на котором враг сосредоточил главные силы. Это участок обороны 2-го Гвардейского кавкорпуса. Противник атакует на участке фронта шириной около тридцати километров силами всей 1-й танковой армии. В первом эшелоне наступающих 3-й и 14-й моторизованные корпуса в составе трех танковых и трех моторизованных дивизий. В их числе – элитные дивизии СС «Викинг» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Во втором эшелоне наступает 49-й горный в составе трех легкопехотных дивизий. Сосед слева 2-го кавкорпуса – 1-й гвардейский кавкорпус, справа – две уже развернутые дивизии Гвардейского моторизованного корпуса. Против 1-го и моторизованного корпусов действуют войска группы армий «Север». На фронте Пронина и Зашибалова противник продвижения не имел. Атака отбита. Полки 1-го кавкорпуса первую линию пока удерживают, противник несет серьезные потери. У штаба корпуса есть уверенность, что дальше второй линии обороны противник не пройдет. Однако продвижение противника на фронте 2-го гвардейского вынуждает соседей загибать и растягивать фланги, что в конечном счете пока лишает корпуса резервов, а при ухудшении ситуации – заставит ослаблять фронт в пользу защиты флангов. На главном для нас и самом тревожном направлении обстановку доложит комкор Соколов. Генерал-лейтенант Соколов после паузы, вызванной необходимостью передачи ему указки, довел обстановку на своем участке. – К этому часу остатки дивизий корпуса уже отошли на вторую дивизионную линию. Потери большие. Авиацией выбита почти вся артиллерия и зенитные подразделения. Точнее, сначала выбили зенитчиков, хотя и досталось немцам это большой кровью. Ну а убрав ПВО, уже влегкую разбомбили артиллеристов. И снова, как летом 41-го, спешенные кавалеристы остались одни против танков и мотопехоты. Правда, сейчас мы зубастее и опытнее, успехи немцы оплатили немалой кровью. Но тем не менее на их упорстве в достижении цели это никак не сказалось. – Что наша авиация? – Не допустили немцы наших до своих пикировщиков. Бои в воздухе шли сильные, но не смогли летчики нам помочь. Повторюсь: к этому часу остатки дивизий отошли на вторую линию. Вторую линию составляют дивизионные полки: танковый, арт и зенитный плюс подразделения тыла и усиления. Зенитчики и артиллеристы уже встали на прямую наводку. Корпусной резерв незначителен, и я принял решение отправить его вот сюда. Он ткнул указкой в неприметную точку на карте, обозначающую не известное никому из присутствующих село, и продолжил. – Если все будет продолжаться в том же ключе, а скорее всего так и будет, за удержание позиций завтра я уже не поручусь. Обойдут очаги обороны, просочатся в тыл, и… – Это понятно! – выслушав доклад командира корпуса, вступил в обсуждение Ершаков. – За сутки мы успеем перебросить к вам на помощь армейский резерв. Я убежден, что наших сил хватит остановить немецкое наступление. Однако вернуть утраченные позиции этих сил не хватит. Я считаю необходимым и возможным задействовать мотострелковую дивизию Михайлова. Об этом буду говорить с Рокоссовским. Но ее переброска и приведение в боеготовое состояние после марша займет двое суток. К тому же три часа назад я имел разговор со Ставкой. После обстоятельного обсуждения положения соединений армии и возможных вариантов развития ситуации армии была также обещана помощь со стороны уже Ленинградского фронта. Как понимаете, подключение к решению наших проблем смежного фронта возможно только Москвой. И час назад мне позвонили из Ленинграда. Там выделяют из резерва фронта и снимают с добивания фактически уже окруженной немецкой группировки юго-западнее города четыре полка Су-152, два полка КВ-1 и две стрелковых дивизии. Но они начнут прибывать тоже только через двое суток. Сутки нужны для сосредоточения войск, налаживания связи и управления. Значит, нам нужно выстоять эти трое суток. Из этих трех суток первые, товарищ Соколов, вам придется драться в одиночестве. Выстоите, Сергей Владимирович? – Корпус будет драться на этой позиции до конца и ее не оставит. – Ну что ж, мысль понятна. В успех вы не верите. Мне нужно сделать несколько звонков. Николай Васильевич! Продолжайте без меня. Первый звонок Ершаков сделал, как и говорил, Рокоссовскому. – Здравствуй, Филипп Афанасьевич! – отозвался тот почти сразу. – Слышу, гремит у тебя. И посильнее, чем здесь. – Да, Константин Константинович, гремит. Клейст вот ломится, пытается через меня тебе в тыл пробиться. – Тяжело? – Сдержать его смогу, а вот сил отбросить уже не останется. Как ты, наверное, догадался, с просьбой я к тебе. – Излагай. Помогу тебе, чем смогу. – Далеко тебе там до моря? – Еще два дня идти. Примерно.