Лотта хмыкнула и сунула пятерню в волосы, которые чем дальше, тем более рыжими и кучерявыми становились. Сейчас они вовсе поднимались над головой облаком морковного цвета. Дирекция выступила с ответным заявлением, выразив ноту недоверия. В общем, все шло своим чередом, что хорошо, поскольку глава парламента, кажется, все же решил в семейные дрязги не лезть. И правильно, опытный человек, знает, что в подобных делах все не так просто, как оно кажется. И Лотта, вздохнув, занялась-таки делами. Знай кузина наперед, что так оно повернется, сама бы Лотту подушкой удушила. Или не выпустила бы за пределы Британии. К слову, интересно, почему она все-таки выпустила? Хотя… родственники у Лотты шумные. И бестолковые. Они вон элементарный рейдерский захват провести не сумели при идеальных исходных, а тут убийство… побоялись. И не зря. Зашифрованный канал связи получился узким, но вполне стабильным. И на звонок Лотты ответили сразу, и облегчение, которое она увидела на лице Бьянцонни, обрадовало. Значит, беспокоится. Пусть не столько за нее, Лотту, сколько за место и собственные активы, но все одно приятно. – Боги мира, – мистер Бьянцонни слегка наклонился. – Как я рад видеть вас снова! – И я рада, – Лотта сказала почти правду. – Чудесно выглядите. Загорели, похорошели… не к тому, что раньше вы выглядели плохо, но сейчас куда как лучше. – Спасибо. А вам, я вижу, нелегко приходится, – вежливость никогда не была сильной стороной Лотты. Нет, при необходимости она могла часами говорить про погоду, политику и урожайность нового сорта модифицированной пшеницы, но удовольствия от этого не испытывала. – Ничего страшного, – выглядел Бьянцонни несколько утомленным. – Просто ваши родственники весьма настойчивы в своем желании добраться до основного капитала. – Но у них не вышло? – Есть судебное постановление. Основные счета корпорации заблокированы в связи с… нынешней ситуацией, – левый ус мистера Бьянцонни поднялся выше правого. – Но? – Мы предвидели возможность подобного развития ситуации. Усы выровнялись. – И в настоящее время пользуемся резервной системой на Филеше. Лотта улыбнулась. А мистер Бьянцонни пожаловался: – Еще меня пытались подкупить. – И много предлагали? – Полтора миллиона. – Всего? Он развел руками, сетуя на недальновидность того, в чью чудесную голову пришла эта, по сути своей довольно-таки здравая мысль. Только с суммой ошиблись. Раз этак в тридцать… или в пятьдесят? – Думаю, больше у них нет. Ваша кузина заложила драгоценности. Конечно, сделано это было через доверенного человека… Но разве можно надеяться на сохранение приватности, когда речь идет о черных иррашских алмазах, тех, что подарены были бабушкой на первую свадьбу Элизы. На вторую она отправила серебряные ложечки, сказав, что с характером кузины и с ее манерой выходить замуж за каждого идиота, и разориться недолго. – Дядюшка попытался продать дом, но пока безуспешно. Никто не хочет связываться с недвижимостью, право собственности на которую можно оспорить. И верно. – А вот кузен вашего отца добился личной встречи. – И что ему было нужно? – Заявить о невмешательстве. И просить о полном выделении доли после вашего возвращения. Его предприятие вполне успешно, и я бы настоятельно рекомендовал присмотреться. Акции будут расти, а вливания в бизнес многоуважаемому Дугласу понадобятся. Думаю, вы сумеете договориться. – А… – Вчера он прилюдно заявил о… сомнениях относительно той девушки. И взял на себя труд пригласить известного специалиста по генетическим аномалиям. Не гражданина Британии. А когда ваша тетушка стала возражать, пригрозил подать жалобу в парламент. Вы же знаете, право у него есть. Как и у любого, кто носит имя Эрхард. И жалоба эта – пустой звук. Или… если новости просочатся в прессу, которая просто-таки живет от скандала к скандалу, а нынешний – неровня стандартным выходкам золотой молодежи, к ним-то более-менее привыкли, тетушку могут обвинить в убийстве. И ей придется затевать расследование, которое… любое расследование может пойти вовсе не так, как хотелось бы следователю. – Вам нужно лишь вернуться, – усы мистера Бьянцонни поникли, и сам он сделался печален. – Я взял на себя смелость заключить контракт с «Супергремом»… Лотта кивнула. Контракт – это хорошо… – У них наивысший рейтинг, да и… ваша бабушка всегда к ним обращалась, когда требовалось решить некоторые… щекотливые вопросы. – Насколько щекотливые? – подобралась Лотта. Нет, она в принципе была далека от мысли, что состояние Эрхардов добыто исключительно честным образом. И саму ее, говоря по правде, можно было бы подвести под десяток обвинений, включая уход от налогов, незаконную торговлю и так, по мелочи, но… насилие как таковое… – Нет, нет… сугубо охрана торговых караванов. Особо ценных сотрудников. И прочее… весьма достойная компания. – Не перекупят? – Они славятся своей надежностью. Помнится, пару лет назад случился прецедент, который мог заставить некоторых клиентов усомниться в репутации компании. Было проведено внутреннее расследование… вы слышали про Шарирский конфликт? Лотта кивнула. Кто ж не слышал про глобальный заговор торговцев тканями, захватившими власть на благословенном Шарире… – А все началось с убийства муниципального судьи, для охраны которого и наняли «Супергрем». Их люди просто задержались в аэропорту. Не по своей вине. Все было подстроено, и дорого, весьма дорого обошлось подстроившим… – Надеюсь, больше они не задерживаются? – Эскадра из дюжины истребителей… – У них и истребители есть? – Исключительно гражданского образца, – поспешил заверить мистер Бьянцонни. – А от военного они чем отличаются? – Несколько более высоким качеством исполнения, эксклюзивным программным обеспечением, да и вооружены получше. У нас давнее сотрудничество, мы им двигатели поставляем. Чудесно. Ну да, конечно, как Лотта могла забыть? Она сама подписывала продление контракта… – Они тоже весьма заинтересованы в том, чтобы корпорация не развалилась, а потому будут ждать вас возле Зафара… До которого всего-то пара дней пути. – На Аррею, к сожалению, не успевают. Так что вы уж постарайтесь… – Я стараюсь. Лотта развернула маршрут, проложенный навигатором, надеясь, что на сей раз тот все-таки исполнит обязанности именно так, как должно. Переход займет двадцать девять часов. Далее сутки на пересадочной станции, выход на которую закрыт. В ином случае лайнер не стал бы задерживаться, но произошедшее, кажется, слегка встряхнуло экипаж. И хорошо. Спешка спешкой, но Лотте совершенно не хотелось оказаться на краю Вселенной только потому, что кто-то решил, будто повторная калибровка двигателей после пробного прыжка – лишь потеря времени. – И хорошо, – мистер Бьянцонни прижал ладони к груди. – Мы вас ждем… мы очень вас ждем. В этом Лотта не сомневалась.