Вакцина же, которой будет мало, поскольку ни один завод не способен производить ее в нужном объеме, попадет на рынок, а дальше… Лотте не хотелось думать о том, что будет дальше. – Возвращайтесь на мостик, – попросила она. – Пожалуйста. И… кажется, я знаю, где взять навигатора. Или хотя бы человека, который понимает в звездах. Тойтек поглядывал на Алину искоса. Корабельная лаборатория, как и следовало ожидать, оказалась вовсе даже не лабораторией, а скорее тесной комнатушкой, выделенной по остаточному принципу. В ней соорудили полки, с трудом, но вместили стол, на который водрузили центрифугу. Левую стену занимал шкаф с посудой, покрытой толстым слоем пыли. А следовательно, фильтры в шкафу и пылепоглотители включать не стали. К чему расходовать зря? Видно было, что, если лаборатория и использовалась, то крайне редко. Некоторые приборы устарели, причем не только морально, но и физически. Вот этому низкочастотному излучателю самое место в музее, а главное, хороший экземпляр, практически новый. Раритетный. Тойтек даже почувствовал, как руки зачесались от желания переставить излучатель куда-нибудь, в место тихое, спокойное, к примеру, в собственную каюту. Правда, зуд усилился, а на ладони появилось бледное пока пятно. Все верно. Иммунная система Тойтека и без того угнетена, следовательно, симптомы должны проявиться раньше, чем у остальных. Он потер ладонь о брюки, унимая зуд. Лекарство… если получится, он войдет в историю. Если нет, тоже войдет, но совсем не так, как хотелось бы… и все зависит от скорости в том числе. Алина чихнула. И потерла нос рукой. – И бсе-таки бы ошибаетесь, – произнесла она с очаровательной гнусавостью. А Тойтек подумал, что у него впервые появилась возможность наблюдать за развитием болезни на человеке. – Посмотрим, – Тойтек потер руки и велел: – Раздевайтесь. – Што? – В капсулу… Медицинский отсек располагался рядом с лабораторией и, в отличие от последней, был в достаточной мере просторен, чтобы уместить и шкафы, и капсулы. За тонкой перегородкой имелась приемная в успокаивающе-зеленых тонах, которые, правда, совершенно не успокаивали. А за второй дверью обнаружился зал с теми самыми двумя сотнями реанимационных капсул с возможностью тонкого воздействия и погружения в анабиоз. Попробовать придется. Но для начала капсулы нужно будет вывести из спящего состояния, что тоже займет время. – Вы… не могли бы… – Тойтек вдруг несколько смутился, не зная, как более внятно сформулировать просьбу. Недавняя эйфория сменилась нужной сосредоточенностью, вот только слов не хватало. – Конечно, – сказала женщина с черными волосами, сгребая эти волосы в горсть. Одно легкое движение, и вот уже они связаны в плотный узел. – Активировать все или частично? – Все. Если пойдет поток, времени не останется. Проверьте закладку медикаментов, что-то подсказывает, что будут проблемы. Зудела и шея. И подергивалась этак мелко, нервно. Обидно будет умереть на пороге величайшего открытия, которое найдется кому присвоить. Нет, с одной стороны, хорошо, поскольку честолюбие честолюбием, а человечество должно знать, с чем столкнулось. Исследования продолжатся и спасут не одну жизнь, а честолюбие… – Если срок действия картриджа истек, капсула просто его не примет, – Тойтек объяснял очевидное, но женщина кивнула. – И кислород. Обязательно. Найдите запасы. Посмотрите, сколько его вообще есть… и надо провести инвентаризацию антибиотиков. – Я богу заняться, – проворчала Алина, которая на капсулы поглядывала с недоверием, а на Заххару раздраженно. – Я тоже убею. Я курсы проходила. Бедицинские. Бот. – Медицинские – это хорошо, но я же сказал, раздевайтесь… С женщинами всегда так, вечно норовят все переиначить, хотя, казалось бы, что непонятного? Прежде чем брать образцы, следует удостовериться, что они и вправду имеют дело с чумой. Провести ряд тестов. Установить степень поражения. – Отбернитесь, – потребовала Алина. – Я стесняюсь. – Было бы чего, – ахайорка вышла, чтобы вернуться с медицинской планшеткой. – Первую… первая… вот, номер один. Капсула была активна, что хорошо, и картридж стоял свежий, заполненный на две трети… так, отсутствовали кое-какие желудочно-кишечные препараты, а вот антибиотики имелись в полном объеме, как и кислород. – Чего ждешь? – поинтересовалась ахайорка, убирая крышку. – Чем больше ты ломаешься, тем больше людей погибнет. Алина насупилась, но принялась раздеваться. Медленно. И всем видом своим демонстрируя глубочайшее несогласие со всем, что происходит. Все-таки с мертвыми иметь дело проще. Или с животными. Тойтек сделал вдох и сказал: – Сейчас я активирую диагност. Лежите смирно. Не шевелитесь. Постарайтесь дышать спокойно и глубоко. Больно не будет. Матушка, узнав, что он таки поступил в академию, потребовала перевода на медицинский факультет. Та же биология, но с пользой для семьи, особенно если пластической хирургией заняться и вообще физическими модификациями. Тойтек вздрогнул, представив, что каждый день ему пришлось бы общаться с пациентами. С теми пациентами, которых нельзя ни зафиксировать, ни заставить молчать. – И бсе-таки у бас нет разрешения. И надо просто подождать, пока прибудет бедицинская служба… бедицинская служба знает, что делать, а бы… – И мы знаем, – ахайорка вернула полог и легким прикосновением к пленке сделала его звуконепроницаемым, за что Тойтек был ей несказанно благодарен. – Вам помочь или… – Капсулы, – с некоторым раздражением повторил он. И ответом был кивок. – Потом… нужно будет… я не уверен, что справлюсь с аппаратами. Из-под крышки доносился бубнеж Алины, к счастью едва различимый. – Хорошо. – Вы… – Заххара – представилась она, слегка склонив голову. – Я не специалист. У нас… довольно сложно получить специальность. Женщине. Но отцу помогала. У него ферма. Работает с песчаными медузами, пытались выделить токсин… крайне неустойчивое соединение. Она слегка поморщилась. – Потом еще в медицинском крыле помогала иногда, но… у нас не принято, чтобы женщина работала. Это оскорбляет мужчину. Тойтек кивнул, показывая, что понимает. И все-таки он, конечно, предпочел бы кого-то, кто имел реальный опыт работы в лаборатории, но Тойтек был реалистом, а потому радовался, что рядом есть кто-то, вообще способный отличить колбу от пробирки. – Я включила вентиляцию лабораторных шкафов и пылепоглотители. Ультразвуковая очистка будет доступна… – она бросила взгляд на планшет. – Минут через пять. Я поставила максимальный уровень. Думаю, хватит… – Спасибо. Сказал и подумал, что прежде никого и никогда не благодарил за работу, которую полагал чем-то само собой разумеющимся. Персонал выполняет то, за что ему платят, и что может быть естественнее? А если бы… Эрика была отличной помощницей, но… – Я читала некоторые ваши работы, – сказала Заххара, отворачиваясь. – У вас дар пояснять сложные вещи просто. И… мне жаль, если не получится. – Получится, – пробормотал Тойтек, с трудом удерживаясь, чтобы не потереть ладонь о штаны. – Обязательно получится. И отвернулся к капсуле. Он не знал, что сказать, но знал, что сделать. Только… – Планшет один? – Нет, – Заххара вышла, чтобы вернуться еще с одним планшетом. – Вы… справитесь?