Никогда не доводилось там бывать, да и не было особого желания, если честно. И сейчас нет. У меня не развита шишка почитания, я не стремлюсь к сильным мира сего, скорее, побаиваюсь их. Единственный мой знакомый из этого мира — Артём. Конечно, я бы не стала изображать нашу связь исключительно в тёмных тонах, но то, во что это вылилось, лишь подтверждает мои опасения. Одно внушает надежду: эта Евгения — клиентка Поля, а Поль точно не может причинить мне зло. Церемония начнется в четырнадцать часов, а у невесты после причёски ещё макияж, работа стилиста… Потому, с учётом всего, мы договорились на восемь часов утра. Свадебная причёска — дело долгое и тщательное. А потом ещё две стрижки: отец невесты и младший брат. Я одеваюсь так, чтобы мне было удобно: лёгкие летние брюки, настоящая хлопковая тельняшка (Поль из Франции привёз, реальная моряцкая тельняшка), туфли на низком каблуке, две французские косы, из косметики — только прозрачный блеск для губ. Баул с инструментами и украшениями собран с вечера. И я решила идти пешком, потому что ходьбы минут семь. Выхожу с запасом, лучше подождать, чем опоздать. Без двадцати восемь я звоню в «городские ворота» одиозного коттеджного посёлка. С этого момента понеслось… Два плечистых «привратника» долго и тщательно изучают мой паспорт, а затем мою физиономию. Я не выдерживаю, шучу, что пора шагать в ногу со временем, использовать аппаратуру, сканирующую биометрические данные: сетчатку глаза там, или отпечатки пальцев. Плечистые парни смотрят на меня, как на назойливо жужжащее насекомое. Возвращают мой паспорт. Ну, думаю, всё, сейчас отпустят. Ан нет. Они связываются со службой безопасности семьи Ковалевских (это те, к кому я иду работать). Минуты через три за мной приходит ещё один амбал в костюме, интересуется, где моя машина. Долго объясняю, что я живу тут, неподалёку, и пришла пешком. — Пройдёмте, — «радушно» приглашает меня амбал, и мы идём по аккуратной улочке с клумбами, разбросанными вдоль внушительных заборов. Есть ещё основная дорога, но я же без машины… Мы проходим через ворота, и всё начинается снова… Паспорт, моя физиономия, моя же шутка про биометрию. — Евгения Аркадьевна отправила вам электронный пропуск? — Нет, у меня только переписка. Давайте, я наберу Евгении Аркадьевне? — Обычно Евгения Аркадьевна спит в это время. — Молодой человек! — я уже близка к отчаянию, время неумолимо приближается к восьми. — У Евгении Аркадьевны сегодня свадьба! У нас договорённость на восемь часов! Амбал звонит кому-то, видимо, «старшему». Через минуту появляется крепкий мужчина лет тридцати с небольшим. Видимо, главный по охране. Или как это называется? Службе безопасности. Выслушав первого амбала, недоверчиво смотрит на мою тельняшку, мои косы. Потом их внимание привлекает моя сумка, начинают изучать содержимое, поминутно спрашивая: «А это что?». Я кусаю губы от досады. Три минуты девятого! Ненавижу опаздывать! Это непрофессионализм. В одном из гаражей поднимаются ворота, и выезжает большая чёрная машина, какой я и названия-то не знаю. Никогда таких не видела вблизи. Видимо, оценив мизансцену у поста охраны, водитель останавливает автомобиль и выходит. Это мужчина средних лет в костюме. И хотя он ведёт машину сам, я сразу вижу по костюму и по осанке, что это хозяин дома. Некто Ковалевский. — Что здесь происходит? — у него карие смеющиеся глаза, тёмные волосы, фигура достаточно крепкая и спортивная, но не измученная силовыми нагрузками. Ростом он пониже своих секьюрити, но повыше меня сантиметров на пятнадцать. Старший по безопасности объясняет, что я пришла пешком, парикмахер-стилист, но пропуска от Евгении Аркадьевны у меня нет. — А вы, Аркадий Романович, один едете? Без ребят? И без водителя? — беспокоится «старший». — Володя, я не принц Уэльский, кому я нужен? — задумчиво произносит «хозяин». Голос у него приятный. Кого-то он мне напоминает… Точно, Роберт Дауни-младший, железный человек! Только без бородки. Он с сомнением смотрит на мой «прикид», а я смотрю на часы. Двенадцать минут девятого! И вот тут меня накрывает. Со мной такое бывает редко, и мне потом очень стыдно, но говорю же, я ненавижу опаздывать. Я кланяюсь в пояс Аркадию Романовичу, так, что мои косы касаются земли: — Дорогой вы наш барин, Аркадий свет Романович! Не велите казнить, велите слово молвить! Угомоните вы ваших воинов, не в меру ретивых и подозрительных! Ибо я опаздываю к Евгении Аркадьевне уже на пятнадцать минут, а это зело позорно для профессионала! Подозрение в его смеющихся глазах сменяется весёлым удивлением, а секьюрити превращаются в соляные столбы, уронив челюсти. Аркадий Романович достаёт айфон. — Женя, тут на посту охраны девушка. Ты уже ждёшь парикмахера? Уже пятнадцать минут ждёшь? Понятно. А почему электронный пропуск не отправила? Вот-вот! Как зовут? Хорошо. Он убирает смартфон. — Серебрякова Кира, — произносит он. Секьюрити сверяются с паспортом. — Аз есьм! — не унимаюсь я. — Житие мое! Мне возвращают паспорт и сумку, и тут из-за угла дома появляется высокая красивая девушка с каштановыми волосами и голубыми глазами. — Вы Кира? — она хватает меня за руку, и я сразу всем всё прощаю. Девушка совсем не похожа на остальных, она прекрасна, как летнее утро. — Простите, ради бога, это всё из-за меня! Я никак не могу привыкнуть к системе электронных пропусков! И она тащит меня в дом. Евгения заставляет меня выпить кофе и съесть круассан, продолжает извиняться. Постепенно я прихожу в себя, и меня начинает мучить совесть. Я вела себя отвратительно! И даже тот факт, что они смотрели на меня, как на насекомое, и полчаса мурыжили проверкой, не оправдывает моего поведения. Необходимо будет принести извинения господину Ковалевскому, на которого вылилось всё накопившееся напряжение этих дней. Он принял на себя всё, как громоотвод. Евгения хочет нечто среднее из тех двух образцов, которые она мне скинула. Мы приступаем к работе. Сегодня у меня очень приятная и общительная клиентка. — Как дела у Поля? Не видела его с зимы, с тех пор, как прилетала на каникулы. — Всё хорошо, но у Поля очень большая загруженность в салоне сейчас. Из настоящих профессионалов он остался один. — Передавайте ему привет! Хотела пригласить его на свадьбу, но он стесняется. А вы с ним работали? — До недавнего времени, — я в общих чертах рассказываю об инциденте. — Кстати, я знаю семью, которая владеет этим салоном. Ну сейчас-то Тёма хозяин. А его родители наши соседи, его отец дружит с моим папой. Я в детстве была влюблена в Артёма, но он меня старше на семь лет, мне двадцать один сейчас. И он никогда меня не замечал, конечно же. «Может, и к лучшему! Если учесть привычки Артёма», — думаю я. — А за кого выходите замуж, если не секрет? — мне не хочется говорить об Артёме. — Дима мой однокурсник, вместе учимся в МГУ. Он из Москвы, у его родителей бизнес, и он сам уже работает. После свадебного путешествия я перееду в Москву. Папа совсем один тут останется. — Почему один? А мама, брат? — Мама с папой развелись уже десять лет назад. Мама давно вышла замуж во Франции, получила гражданство. Брат, Игорь, ему сейчас восемнадцать, сразу жил там с ней. Сейчас уже студент. Конечно, он дважды в год прилетает, но он мамин сын. У мамы свой дом моделей. Она работает не в высокой моде, а в прет-а-порте. Раньше у неё здесь был дом моделей. Я перевариваю информацию. Интересная жизнь, настоящий сериал. Не верится, что такая жизнь бурлит в семи минутах ходьбы от моего дома. — А вы? Не уехали с мамой? — Нет, я папина дочка! Мне было одиннадцать, когда они разводились, и я имела право выбора. И вы знаете, ни дня не пожалела. Тогда ещё бабушка с дедом были живы, хоть и старенькие уже. Папа поздний у них. Есть ещё мой дядя, он живёт тоже в Москве, ему под шестьдесят. Днём должен прилететь с семьёй. — А отец чем занимается? — спрашиваю я. Чтобы поддержать беседу, конечно! Евгения называет самую известную в крае сеть магазинов стройматериалов и «всё для ремонта». Это их сеть. И ещё завод по производству упаковочных материалов. — Конечно, папа ещё молодой, ему сорок четыре. Он нравится девушкам, и у него всегда есть какая-то девушка, но всё равно он остаётся один! Мне было бы намного спокойнее, если бы он уже остепенился, создал семью. Но он говорит, что его всё устраивает. «Ещё бы!». — Говорит, наше с Игорем счастье превыше всего. — А вы почаще навещайте отца. А потом, может, и внуков подарите ему. — Ну нам ещё год учиться, — смеётся Евгения. — А навещать будем, конечно, и папа будет прилетать. Потом Евгения начинает выспрашивать всё обо мне, и приходит в восторг, узнав о том, кто мой брат. Оказывается, она разбирается в театральной жизни города. Евгения пытается зазвать меня к себе на свадьбу, но я непреклонна. Это слишком личное, семейное событие. Да и вообще, с какой стати мне присутствовать? В каком качестве? — Если не хотите, чтобы я обиделась, тогда дайте слово, что придёте на приём по случаю моего отъезда в Москву на ПМЖ. Приём будет через две недели, когда мы вернёмся из путешествия, и это будет не личный и не семейный праздник. Я обещаю, чтобы она не обиделась, и в надежде, что она забудет обо мне. Евгения же сразу отправляет мне электронный пропуск и вручает приглашение на две персоны. Причёска готова, и Евгения очень довольна моей работой. Когда я вижу её неподдельное счастье, ко мне возвращаются самоуважение и уверенность в себе, которые куда-то испарились после достопамятного скандала. Потом делаю стрижку и укладку младшему брату Евгении, Игорю. Он очень похож на сестру, только глаза отцовские, карие. Улыбается мне в зеркале голливудской улыбкой и тоже без умолку болтает, как сестра. Он только год назад стал студентом, полон впечатлений, щедро делится ими со мной. А мне интересно послушать, как живут студенты в Европе. Я тоже была студенткой. У меня за плечами бакалавриат, я отучилась на экономиста, как многие мои ровесники. Но потом попала под сокращение, оказалась на учёте в центре занятости; там попала на курсы парикмахеров, и понеслось… Неожиданно нашла себя. Потом на стрижку приходит Аркадий Романович, который уже вернулся. Первый молчаливый клиент сегодня. Кажется, мысли его где-то далеко, и я понимаю, что не надо его тревожить. Но моя совесть не дремлет. — Извините меня, пожалуйста, за сегодняшнюю выходку, — набравшись смелости, говорю я. — Единственным, очень слабым оправданием может послужить лишь тот факт, что я категорически не приемлю опозданий. — Ничего страшного, не корите себя, — живо отзывается он. Его смеющиеся глаза встречаются в зеркале с моими. — Вы очень оживили начало дня, такая энергетика! Я прошу разрешения сделать ему такую укладку, словно волосы лежат небрежно (мой любимый Дауни-младший не даёт мне покоя), и Аркадий Романович соглашается. Мои пальцы легко порхают по его волосам, и в какой-то момент он закрывает глаза. Почему-то я жутко смущена этим фактом. К счастью, появляется Евгения. — Ой, как классно, папа! Как тебе идёт! — она хлопает в ладоши.