Она сидела на заднем сиденье машины, рядом с Агриппиной Викентьевной, которая, казалось, дремала. Или была под действием транквилизатора. Лолита сидела впереди, рядом с Золотаревым, который молчал, сосредоточенно глядя на дорогу. Девушка пыталась развлечь его светской беседой. – Подумай лучше, – где вы будете ночевать, – резко перебил ее Золотарев. – Билеты удалось достать только на завтра, на вечер. – Там же, где и ты, – нежно сказала Лолита. – Ведь ты нас с бабушкой устроишь? – Постараюсь. – Инне показалось, что он скрипнул зубами. – Отель, в котором я живу, вполне комфортабельный, – сказала она. – И очень дорогой. Я почему-то уверена, что свободные номера в нем есть всегда. – А где вы остановились? – живо обернулась к ней Лолита. – О, черт! – Золотарев так резко свернул на обочину, что Инна невольно прикусила язык. – Колесо, похоже, спустило. Вылезайте. Лола, помоги мне. Пока та вылезала из машины, Золотарев повернулся к Инне и одними губами сказал: – Молчи. Она ничего не поняла. Но раз Игорь просит… Какой криминал поговорить об отеле, в котором у Инны оплачен номер? – Мне тоже выйти? – спросила она. – Ты сиди, – с иронией сказал Золотарев. – Мне хватит одного помощника. – Что-то подержать? – с готовностью спросила Лолита. «Язык за зубами, – насмешливо подумала Инна. – Не видишь – мужчина нервничает». Это и в самом деле оказался отвлекающий маневр, поскольку они через пять минут поехали дальше. – Все в порядке, показалось. – Золотарев вытер тряпкой испачканные руки и бросил ее на колени Лолите. Та проворно подхватила тряпку. Инне показалось, что девушка хочет прижать ее к лицу. Это было похоже на одержимость. Господи, нельзя же так сходить с ума по мужчине, который тебя едва замечает! Да еще в отцы годится! Инне стало жалко девушку. Разговор об отеле сам собой сошел на нет. Инна прислонила голову к окну и тоже попыталась задремать. День был тяжелым. Когда она выходила от следователя, у нее не было никакой надежды уехать от Зубаридзе даже в субботу. Но все изменилось за какой-нибудь час. – Наш самолет в шесть часов, – нервничая, сказал Золотарев, которого допросили третьим по списку. – В четыре мы должны быть в аэропорту. А вдруг нас продержат здесь весь завтрашний день и в субботу до обеда? – А вдруг нас вообще не выпустят отсюда? – зло сказала Алла. – Мой самолет в воскресенье, но я бы с удовольствием уехала отсюда немедленно! Она сидела в холле на диване, ожидая подругу, которую недавно отвели на допрос с пристрастием. Никто из гостей отеля и не собирался расходиться. Все сидели в холле и ждали. Кроме Агриппины Викентьевны, которая, как сказала Лолита, плохо себя чувствовала и прилегла. В доме по-прежнему работала полиция, только теперь их стало еще больше. Основные ее силы были сосредоточены в красной гостиной. В марани вела узкая лестница, там было темно и особо не развернуться. Поэтому полицейские спускались туда по очереди, будто муравьи, и также цепочкой выходили. – Кто же все-таки видел ее последним? – напряженно спросил Золотарев. – Мы с Резо пришли с прогулки часов в пять, – откликнулась Алла. – Тамара была жива. Мы встретили ее в холле. Я поднялась к себе в номер, Таня спала. В коридоре на втором этаже я чуть не столкнулась с Ангеликой. Она тихонько прикрыла дверь своего номера и стояла спиной ко мне. Я задумалась и почти на нее налетела. Она сказала «извините». Немка посмотрела на нее непонимающе. – Да хватит уже притворяться, Анжелика! – не выдержал Золотарев. – Ты прекрасно все понимаешь! – По-русски сказала, – подтвердила Алла. – Я застала ее врасплох, и она от неожиданности извинилась на родном языке. – Я гражданка Германии, – на прекрасном русском ответила Ангелика или Анжелика. – В отличие от вас меня никто не имеет права задерживать! Ее Лысик напрягся, прислушиваясь. – Я старалась не шуметь, потому что мой муж спал. А я решила поболтать с Лолитой, – объяснила свой поступок немка. Или не немка. – Да, в начале шестого она пришла ко мне, – кивнула та. – Это кого-то удивляет? – Вообще-то всех, – хмыкнул Золотарев. – Когда это вы успели подружиться? – Я тоже недавно сидела в баре с Лолой, – неожиданно сказала красноволосая. – Что тут такого? Мы ровесницы, оказалось, учились в одном институте. То-то мне ее лицо показалось знакомым, а мое ей. Мы разговорились, вспомнили альма-матер. Мало того, я, между прочим, училась у ее отца. – У Стара Ригера?! – воскликнула Инна. – У Аристарха Юрьевича, – поправила Сашина девушка. – Правда, недолго. Всего один курс удалось прослушать. Потому что он… – Мой отец умер, – спокойно сказала Лолита. – Поистине мир тесен! – развела руками Инна. И вдруг подумала: «А если это не совпадение? И Саша с этой… Господи, надо все-таки узнать ее имя. Они здесь оказались далеко не случайно. Почему я думаю на Аллу или Татьяну? Что одна из них могла быть тайной любовницей Стара? А если это была одна из его студенток?» – она внимательно посмотрела на… – Марина до сих пор хранит фотографию своего учителя, – сказал вдруг Саша. «Марина!» Та зашипела на своего парня, как змея: – Не обязательно всем об этом рассказывать! – А что тут такого? – искренне удивился Саша. – Ведь он же давно помер. Все резко замолчали. Пауза, повисшая в холле, была долгой и явно напряженной. «Так-так-так, – подумала Инна. – Похоже, все всё знают. О том, кем на самом деле был Илиа Зубаридзе. Хирургом, оперировавшим Аристарха Ригера. Под чьим ножом он истек кровью». – Фотографию мужчины просто так не хранят, – хихикнула Татьяна. Все пропустили момент, когда она вышла из Тамариной комнатушки. Оказывается, Татьяна какое-то время стояла за стойкой администратора и внимательно прислушивалась к разговору. – Скажешь об этом следователю? – Татьяна посмотрела на красново… на Марину. – Твоя очередь. – Но я ничего не делала! При чем тут вообще мой учитель?! – Действительно, при чем? – рассмеялся Золотарев. – Иди, если не хочешь, чтобы тебя, как Алку, завели под белы рученьки, – кивнула на дверь в комнатушку хозяйки Татьяна. – Хамы! – передернула плечами Алла. – Иди, Марина, – просительно сказал Саша. – Ничего не бойся. – Ты, что ли, меня защитишь? – неожиданно огрызнулась та. Саша смутился. «Мы скоро все переругаемся, – грустно подумала Инна. – Вот тебе и отдохнули! Меня-то зачем сюда понесло! Сидела бы себе в Тбилиси, писала про Мост Мира и Мтацминда…» – Господи, несут! – ахнула вдруг Татьяна. Через гостиную к распахнутой двери в холл двое полицейских осторожно несли объемный пластиковый мешок. Все сразу поняли, что там Тамарин труп. За носилками маячил эксперт, которого все уже знали, поскольку он приезжал и в тот вечер, когда случилось несчастье с Илией Зубаридзе. Все молча пропустили носилки, а вот эксперта задержал Золотарев: – Ну что? От чего она умерла? – Тебе же сказали: от удара по голове, – напомнила ему Инна. – Вопрос: когда? – Она истекла кровью, – брякнул эксперт. – Как-как?! Все невольно переглянулись. – Еще вчера, когда ее искали, она была жива. – Вы уверены? – уставился на эксперта Золотарев. – Она умерла сегодня ночью. Точное время скажу после вскрытия. Точное, насколько это возможно, – поправился специалист по трупам. – В марани прохладно. Это затрудняет экспертизу. Она могла умереть и сегодня утром. – То есть, когда мы завтракали?! – Алла закашлялась, словно у нее в горле застрял ком. Всем и впрямь стало не по себе. Они ели, пили, ходили по дому и саду, а Тамара в это время умирала в квеври, под плотной крышкой. Возможно, даже пыталась выбраться, но ей, тяжело раненой, это было не под силу. – Какая страшная смерть… – прошептала Татьяна.