Мэри ловко стянула с меня бальный наряд, подала свежее белье и сорочку и помогла надеть платье, а потом быстро поправила мою прическу, и все это молча, за что я была ей очень благодарна. И только когда все было готово, она посмотрела в глаза моему отражению и тихо шепнула: – Удачи, миледи. А вслед за этим мне в руку ткнулась булочка, которую Мэри достала из кармана передника. – Спасибо, – одними губами поблагодарила служанку и вышла из комнаты. * * * – Эви, ты заставляешь себя ждать. Голос тетушки звучал спокойно, из него полностью исчезли былые металлические нотки. Но я смотрела не на нее, а на сидящего в одном из кресел мужчину. Взгляд словно приклеился к его лицу, пытаясь прочитать по нему, зачем он пришел. – Леди Браге. При моем приближении маг поднялся и отвесил короткий поклон – небрежный, можно сказать, почти невежливый. Впрочем, я еще ни разу не видела, чтобы глава магполиции общался как-то иначе. Казалось, Каллеману было глубоко плевать на окружающих, и он даже не трудился этого скрыть. – Лорд Каллеман. Я не улыбалась. Под взглядом тетушки это было совершенно невозможно. Молча прошла к соседнему креслу, села и выжидательно посмотрела на леди Шарлотту. – Лорд Каллеман пришел, чтобы задать тебе несколько вопросов, Эви, – пояснила герцогиня. Сейчас, глядя на нее, трудно было представить, что именно эта женщина заперла меня на всю ночь в подвале. – Я готова на них ответить, – ровно сказала в ответ и потянулась к стоящему на столике графину. Под взглядом тетушки наполнила бокал водой и выпила. А потом не удержалась и налила еще. – Вы продолжаете утверждать, что восемь дней назад не видели под своими окнами незнакомца? – Продолжаю, – кивнула, глядя в непроницаемые черные глаза. – Вы уверены в этом? В вопросе мага мне послышался отголосок каких-то эмоций. Вообще, Каллеман сегодня выглядел немного иначе, чем в наши прошлые встречи. Мне показалось, его что-то мучает изнутри. И лицо у него было еще более худым, чем обычно, а длинная полоска шрама, тянущаяся от правой щеки до воротника сорочки и уходящая вниз, была особенно заметной. В душе неизвестно от чего шевельнулась жалость. – Да, уверена, – преодолев нелепое чувство, ответила магу и поставила бокал на стол. – Видите? – вмешалась герцогиня. – Я вам говорила то же самое. – И вы продолжаете утверждать, что не оказывали помощь неизвестному беглецу? – не обратив внимания на ее слова, продолжил Каллеман. – Нет, не оказывала. Голова закружилась, и я вцепилась в подлокотник, стараясь удержаться на месте. Не хватало еще упасть в обморок прямо под ноги мага! То-то он обрадуется! – Вы говорите правду, леди Браге? Зрачки в угольно-черных глазах имперца стали алыми. – Да, лорд Каллеман. Губы механически произносили слова, но я с трудом понимала, что говорю. Головокружение все усиливалось, вокруг плавали белые мушки, в ушах шумело. Единый, и зачем Мэри выбрала голубое платье? У него слишком узкий лиф. Давит так, что совершенно нечем дышать. – Эви? – долетел до меня встревоженный голос тетушки. – Ты хорошо себя чувствуешь? – Да, миледи, – собрав волю в кулак, кивнула в ответ. – Я могу идти? Я посмотрела на тетушку, от души надеясь, что та побоится при Каллемане отправлять меня обратно в подвал. – Иди, дорогая, – спустя пару секунд кивнула та, задумчиво глядя мне в глаза. Замечательно. Значит, наказание отменяется. – Если вы не против, я хотела бы немного прогуляться, – поторопилась закрепить успех. Как бы плохо я себя ни чувствовала, мне не хотелось оставаться в особняке. Нет, лучше уж вырваться из-под надзора герцогини. Хоть ненадолго. Тетушка отвечать не торопилась. Она смотрела на меня, и в ее глазах отражалось сомнение. – Что ж, хорошо, – сказала леди Шарлотта, бросив незаметный взгляд на Каллемана. – Мэри проводит тебя в сад. – Я рассчитывала пройтись до площади Аурвайне. Сегодня такая хорошая погода. – Но это слишком далеко, – в голосе леди Шарлотты прозвучало предупреждение, которое я предпочла не заметить. – Что вы, тетушка! Всего два квартала от Оллен-брау! Я беспечно улыбалась, а сама молилась, чтобы герцогиня согласилась. В гостиной стало тихо. Так тихо, что мне показалось, будто я слышу мысли леди Шарлотты. – Что ж, возьми карету, – сказала, наконец, тетушка. – Если вы не возражаете, я бы прогулялась пешком. Каллеман внимательно прислушивался к нашей беседе. Конечно, маг не мог знать об ее истинной подоплеке, но, видимо, он что-то почувствовал, потому что слишком уж пристально наблюдал и за мной, и за леди Шарлоттой. * * * На улице было солнечно. Яркие лучи весело плясали по крышам, отражались в окнах домов, в оставшихся после вчерашнего дождя лужах, в золотых куполах собора. Город казался умытым и чистым. Сочная весенняя листва и зелень газонов навевали мысли о грядущем лете, и я невольно улыбнулась, подставив лицо теплым лучам. Холод подвала все еще ощущался где-то глубоко внутри, но уже не казался таким страшным. К тому же, стоило оказаться на свежем воздухе, как мне сразу стало легче. И усталость куда-то делась, и головокружение. И настроение немного улучшилось. Я шла вдоль невысоких оград, разглядывала прохожих и думала о вчерашнем бале. И о Каллемане. Странный он все-таки. Так сразу и не поймешь, что маг за человек – хороший или плохой? С одной стороны, он едва не забрал меня в тюрьму, а с другой – я не чувствовала в нем злобы и подлости. Не сказать, чтобы я так уж хорошо разбиралась в людях, но гнилое нутро всегда чувствовала. Взять хотя бы тетушку. Когда она впервые появилась в доме леди Вонк, меня такой ужас объял, что я с трудом смогла сделать реверанс. А когда леди Шарлотта велела подойти и взяла меня за руку, пристально вглядываясь в глаза, я не сумела скрыть пробежавшую по телу дрожь, и она ее почувствовала. До сих пор помню, как дрогнули крылья точеного носа, каким хищным стало выражение тонкого прекрасного лица, как участилось дыхание герцогини. Я ощущала это, видела, и смотрела на новоявленную тетушку со смесью страха и удивления. Наверное, именно тогда она и уверилась в моей недалекости. А я потом старательно поддерживала этот образ. До вчерашнего дня. Боюсь, минувшая ночь нанесла непоправимый урон моему былому скромному облику. Резкий гудок мобиля вырвал меня из невеселых мыслей. Я повернула голову вправо и тут же отскочила, пропуская мчащийся на скорости моб. Надо же, так задумалась, что не заметила, как вышла на дорогу. Внимательно осмотревшись, перешла на другую сторону и двинулась к площади десяти фонтанов – Аурвайне. Ее было видно издалека. Звонкие струи воды взмывали в небо, замирали на долю секунды и падали вниз, в круглые мраморные чаши, рассыпаясь белой пеной и миллионами брызг. Ровно в центре, окруженный фонтанами, возвышался памятник королю Генриху II. Черный мрамор блестел от стоящей в воздухе влажной взвеси, а морда коня, на котором сидел монарх, казалась взмыленной. Я прошла до самого края площади, уселась на одну из лавочек, куда не долетали вездесущие капли, достала из кармана булочку и откусила. М-мм… Сахарная присыпка растаяла на языке, и мне показалось, что ничего вкуснее я в жизни не ела. Жаль, что булочка так быстро закончилась. Я вытерла платком руки и уставилась на падающие в фонтан потоки воды. Думать ни о чем не хотелось. И так всю ночь размышляла – и что толку? Солнце ласково целовало лицо, касалось волос, пригревало плечи. Оно успокаивало и утешало, как добрая бабушка. Ну, это я так думала, потому что опыта общения с настоящей бабушкой у меня никогда не было. Точнее, я помнила два портрета – строгой и чопорной леди Марии, родительницы папеньки, и красавицы леди Софии, матушки моей мамы. Сами почтенные леди давным-давно покоились в могилах, а мне на память о них достался лишь медальон с локоном белокурых волос, да рассказы маменьки о полной приключений жизни леди Софии. Мысли становились все бессвязнее, глаза сами собой закрылись, и я не заметила, как уснула. Проснулась от ощущения чужого взгляда. – Лорд Каллеман? Сердце встревоженно замерло, а потом забилось часто-часто, как пойманный в силки зверек. – С вами все хорошо? – спросил маг, глядя на меня своим обычным нечитаемым взглядом. Его чернота была полной и всепоглощающей, не оставляющей места ни мыслям, ни чувствам, ни эмоциям. – Да, – едва сумела выдавить в ответ.