– Эви? Единый! Тетушка. Откуда она здесь взялась? Леди Шарлотта вышла из распахнутых дверей какого-то зала, и я оказалась почти в ее объятиях. – Что ты здесь делаешь, дорогая? Строгий взгляд пронизывал, пытая своей чернотой. – Мне нехорошо, миледи, – с трудом выдавила в ответ. – Темный бог, да ты вся дрожишь! – воскликнула тетушка и взяла меня под руку. – Пусть подгонят нашу карету, – обратилась она к стоящим у дверей лакеям. – Идем, дорогая. Я отвезу тебя домой. Холодные пальцы крепко сжали мой локоть. – Вероятно, это простуда, – тихо произнесла леди Шарлотта, подталкивая меня к выходу, но я заметила, как в темной глубине ее глаз мелькнул расчетливый огонек. – Эта вечная сырость… Да при чем тут сырость?! Я посмотрела на тетушку, пытаясь понять, знает ли она о том, что произошло? Герцогиня выглядела встревоженной, в ее взгляде читалось сочувствие, но кто разберет, насколько оно было искренним? После того, как тетушка заперла меня в подвале, у меня больше не было веры ее заботе. При воспоминании о подвале стало холодно. А рука, поддерживающая мой локоть, показалась просто ледяной. И в ушах зашумело – тонко, едва слышно, но невыносимо надоедливо. – Что, Эви? – спросила леди Шарлотта. – Совсем худо? Мое бедное дитя! Тетушка замолчала, дожидаясь, пока подъедет наша карета, а потом лично помогла мне забраться внутрь и приказала кучеру: – «Гони!» Колеса загрохотали по брусчатке двора, и вскоре мы уже выехали на Вайден-брау и помчались по ночному проспекту в сторону Оллен-брау. Мимо мелькали светящиеся вывески магазинов, я успела заметить рекламу варьете «Зордакс» – яркие, крутящиеся на сияющей подставке женские фигурки, танцующие задорный ка-де-рос. Сквозь неплотно прикрытую дверцу кареты долетал аромат цветущих гиацинтов. – Эви, накинь мою шаль, – стягивая с плеч ажурный палантин, предложила леди Шарлотта. – Нет, это просто злой рок какой-то, – укутывая меня, вздохнула она. – Второй прием, и второй раз ты попадаешь в неприятности! Я не отвечала. Меня все сильнее била дрожь, и я просто не могла произнести ни слова. А в голове звучало только одно – бежать! Мне нужно бежать из Амвьена! Но стук колес убаюкивал, сил оставалось все меньше, и вскоре я уже не могла толком понять, зачем куда-то бежать, когда можно бесконечно ехать в карете и ни о чем не думать. – Ничего, приедем домой, тебя осмотрит мой доктор, все будет хорошо, – герцогиня все говорила и говорила, ее слова кружили вокруг меня черным вороньем, и сквозь туман, застилающий сознание, пробилась вялая мысль: а с чего это тетушка так суетится? И почему в ее голосе мне слышится фальшь и странное предвкушение? Правда, подумать об этом не успела. Перед глазами все побелело, шум в ушах стал нестерпимо громким, а потом разом стих, и я потерялась в окружившей меня темноте. * * * Очнулась от приглушенного звука голосов. Они о чем-то тихо спорили, и в первый момент я не поняла, о чем. Все сливалось в одно монотонное мычание, и мне слышалось неразборчивое «бу-бу-бу». А потом дышать стало легче, слова выстроились в предложения, и до меня дошел их смысл. Ох, лучше бы не доходил! – Эрнст, ты понимаешь, о чем просишь? Собираешься забрать единственную отраду моей старости и думаешь, что я так легко соглашусь? В тихом голосе тетушки проскальзывали странные нотки, похожие на звук металлических крючков, царапающих по стеклу. – Шарлотта, дорогая, я все понимаю и готов уступить тебе половину сырецких копей. Быть может, это компенсирует твою… печаль. А это уже лорд Овенбау, герцог Равенский, при одном воспоминании о котором к горлу тут же подкатила тошнота, и мне с трудом удалось сдержать рвотный порыв. Слова о копях заставили собраться. Насколько я знала, в сырецких копях добывали арсец – полудрагоценный камень, усиливающий действие магии. Зачем он тетушке? И что является предметом торга? – Эрнст! – с укором произнесла герцогиня. – Неужели девственность моей племянницы стоит так дешево? Все копи, Эрнст. Все четыре шахты. – Шарлотта, я не могу! Это натуральный грабеж! – Эрнст, как думаешь, сколько даст за Эвелин твой близкий друг, Густав Линк? И насколько увеличится его резерв, когда он отведает сладкой молодой крови? В комнате стало тихо. Так тихо, что я слышала громкие удары собственного сердца. Да, вот и предмет торга озвучили. Душу затопило отчаянием. Как я и думала, тетушка не просто так забрала меня из Аухвайне. Не знаю, что именно она тогда увидела во мне, но леди Шарлотта явно знала, что искать, и нашла. При одной мысли о том, что меня ждет, паника захлестнула так, что стало нечем дышать. Хотелось вскочить, громко закричать и броситься вон из комнаты, но я продолжала лежать тихо и не шевелиться, надеясь на то, что никто не заметит, что я очнулась. Мозг лихорадочно искал выход. – Хорошо, – неохотно выдавил из себя герцог. – Я согласен. – В таком случае, можешь давать в газеты объявление о помолвке. Леди Шарлотта пристукнула тростью, словно подводя итог разговору, но Овенбау не готов был его заканчивать. – У меня есть одно условие, – торопливо добавил он, и от этой жадной торопливости меня снова затошнило. – Ты позволишь мне провести с Эвелин ночь до свадьбы. Я должен быть уверен, что она мне подходит. – Что, сегодняшнего вечера тебе оказалось мало? – в голосе герцогини послышалась насмешка. – Нам помешали. Этот ресов Каллеман появился так не вовремя. Ничего подобного! Очень вовремя он появился! При воспоминании об испытующем, чуть обеспокоенном взгляде, которым смотрел на меня маг там, в тишине полутемных покоев, на душе чуть потеплело. – А я тебя предупреждала, чтобы ты держал себя в руках, – недовольно сказала тетушка. – Я ведь справляюсь, хотя мне намного сложнее. – Ни за что не поверю, что ты ни разу не попробовала ее силу, – в интонациях Овенбау прозвучало гаденькое любопытство. Словно бы он знал, что спрашивать об этом нельзя, и все же не мог удержаться. – Если только совсем немного, – после небольшой паузы ответила леди Шарлотта. – Просто, чтобы проверить. Я вспомнила вцепившиеся в мое запястье ногти и поняла, о чем она говорит. Вот значит как. То-то у тетушки щеки после таких «прикосновений» розовели. – Постарайся больше не допускать ошибок. Аура девчонки скрыта, никто ничего не заподозрит, если только ты сам не сглупишь, – тихо сказала герцогиня и добавила: – Запомни, Эрнст, нам не нужна огласка. Ты женишься на Эви и увезешь ее в одно из отдаленных имений. – Где в скором времени моя молодая супруга скончается от неизвестной болезни, оставив меня безутешным вдовцом с неограниченным резервом, – добавил Овенбау. Он гадко причмокнул губами, втягивая воздух, и моей руки коснулись холодные пальцы. Видит Единый, мне трудно было не шевелиться, но я справилась. – Скажи мне, Лотти, – поглаживая мое запястье, задумчиво спросил герцог. – Разве тебе не хочется снова стать молодой и красивой, вернуть свою прежнюю жизнь, видеть вокруг восхищенные лица? – Нет, Эрнст, – мне показалось, что тетушка покачала головой. – Меня не привлекает вечная молодость. – И что же тебе нужно? – Власть, – тихо ответила герцогиня. – Можно подумать, у тебя ее нет, – усмехнулся Овенбау. – Власти много не бывает, – буднично ответила тетушка. – Что ж, каждому свое, – философски заметил герцог и вернулся к прежней теме: – Значит, ты позволишь мне попробовать девчонку до свадьбы? – Да, – тетушка говорила ровно, так, словно речь шла о какой-то ничего не значащей мелочи. – Завтра вечером я привезу ее к тебе. – А почему бы не сделать это сегодня? В голосе герцога прозвучало нетерпение. – Перестань, Эрнст. Нам ни к чему преждевременное убийство, – насмешливо сказала леди Шарлотта. – Дождись свадьбы, тогда у тебя будут развязаны руки. И подготовь бумаги. Они нужны мне уже завтра. – Ладно, – буркнул Овенбау. Я услышала удаляющиеся шаги, а потом ощутила тонкий аромат роз и поняла, что тетушка подошла ближе. – Набирайся сил, девочка, – тихо прошептала она, невесомо проводя рукой по моим волосам. – Вот у нас где все будут. И ничего не бойся. Я не отдам тебя этому глупцу насовсем, о нет. Мужчины… Что они понимают? Я не видела, но представила, как герцогиня поджала тонкие губы, как делала это всегда при упоминании о представителях противоположного пола. – Отдыхай, дорогая, – вздохнула она, и я услышала шум платья, а потом легкий щелчок дверного замка. Ушла. На всякий случай я полежала еще пару минут неподвижно, а потом открыла глаза и обвела взглядом комнату. Розовый мраморный очаг с ровно горящим огнем, серые бархатные шторы, обрамляющие темные квадраты окон, ореховое бюро, пушистый ковер на полу. Привычная и до мелочей знакомая обстановка спальни. Осторожно поднявшись, тихо прошла к шкафу, потянула на себя дверцы и уставилась на висящие на плечиках платья. Так, нарядные мне не нужны. Нужно брать что-то практичное и простое. Вот этот прогулочный костюм, например. И скромную шляпку. Правда, скромной она была только на вид, а стоила при этом целое состояние. Интересно, зачем тетушка тратила на меня так много денег? Хотя, о чем я? Она просто показывала «товар лицом», придав мне так необходимый в светском обществе лоск. Я оделась, достала из недр шкафа старенький саквояж, с которым приехала в Амвьен, и принялась укладывать в него вещи. Тревога подгоняла, но она же делала руки неловкими и словно чужими. Я торопливо сворачивала одежду, кидала в саквояж все, что могло понадобиться в моей новой, самостоятельной жизни, а сама думала, как незаметно сбежать из дома. Эх, если бы еще забрать у тетушки бумаги, но об этом и мечтать не стоит. Они хранятся в сейфе банка «Фраголь», я сама слышала, как герцогиня разговаривала об этом со своим поверенным.