Часть 2 из 55 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Жаль, что не давали доступ к нормальному компьютеру с графическим планшетом.
Стейси поправила очки, задумавшись.
В очередной раз отметил, что мне очень повезло с наблюдательницей. Высокая, стройная, при формах, а ведь всего лет двадцать пять, не больше. Да и очки ей очень шли, чего уж. Жаль, что сука. Внешность — это очень важно, но ведь важен и внутренний мир…
— Я передам твои пожелания руководству, Феликс, — степенно кивнула мадам.
Моё выражение лица стало кислым.
— Меня не переведут, да?
Стейси не стала отвечать на риторический вопрос, развернувшись на выход.
— Завтра будут новые эксперименты. Подготовься и надейся на свою удачу, счастливчик, — женщина уже думала выйти, как неожиданно остановилась, хлопнув себя по лбу. — Чуть не забыла. Мистер Стивенсон вновь хочет с тобой увидеться. Мы оба понимаем, как это важно, Фишер. Это в твоих же интересах.
Я фыркнул.
Если бы она сейчас забыла, то я мог опять сдохнуть, так и не поняв, что меня убило.
— Хорошо.
Стейси коротко кивнула, после чего вышла из комнаты, оставив меня одного. Какое-то время я сидел на кровати, разглядывая бесчисленных беспорядочных успокаивавших меня тварей, которые могли бы у здорового человека и седые волосы вызвать, после чего поднял взгляд на и не пытавшуюся быть спрятанной камеру, начав привычно корчить рожицы.
Первое время было очень некомфортно осознавать, что за тобой практически постоянно следят. Особенно, когда нужно было помыться или сходить в туалет. Правда, какого-либо стыда я лишился ещё в первые годы, когда память о прошлой жизни только начала пробуждаться. Это происходило не постепенно, видимо, мозг просто ещё не мог обработать всю ту информацию, которое принесло сознание из «океана».
Первый год был самым тяжелым. В голове остались фрагменты воспоминаний, как иногда у меня происходили проблески осознания, что выливалось в очень тяжелые дни для родителей моего нынешнего тела. То днями и ночами визжал, как скотина, пытаясь переварить и осознать все те бесчисленные образы уродцев, то днями смеялся. Безумно так, с огоньком. Помню, меня часто носили в церковь. Может показаться, что безрезультатно, но ты, сука, пускай их там по кругу пустят демоны из зАда, смотри во что всё вылилось.
На второй год жизни, когда я уже порядком успокоился и начал постепенно адаптироваться (либо адаптировался мой мозг), пришли неожиданно эти черти. Как настоящие представители тайной американской сверхсекретной организации, в деловых костюмах, все из себя такие важные и серьёзные. Ну, кроме Мистера Стивенсона. Он же со мной впервые и заговорил, пока его болванчики промывали каким-то образом мозги моей семейке. Как можно понять по моему нынешнему положению, пообщались мы с Мистером Стивенсоном охереть как продуктивно. Я даже понять не успел, кто они и что им нужно. Зато быстро понял, что меня раскусили. По одной только улыбке. Понятия не имею, какая судьба ждала родителей и помнят ли они ещё про меня, но в тот же день я оказался в этом месте.
«Атлантида», будь она затоплена в тысячах и тысячах вариациях. Собственно, у меня не было никаких сомнений в том, что именно это и произошло с этой конторой бесчисленное количество раз.
Я какое-то время корчил рожицы, после чего утомился от этого, прикрыв глаза.
В сознании мелькали бесчисленные образы тварей, которые так и жаждали того, чтобы я их визуализировал. На счастье этого мира, их полная визуализация была технически невозможна. То, что калякал я, было лишь тенью тени от их тени. Идиоты в этой проклятой конторе думали, что мир ещё можно было спасти, но они серьёзно ошибались.
Точнее, думали все, кроме одного конкретного создания.
Я вновь захихикал. Бесчисленные изображенные мелом твари захихикали вместе со мной, чувствуя моё настроение. Комната в моём восприятии поплыла, нарисованные создания попытались прорваться в этот мир, используя меня как проводник «Знания» про них, но этого было недостаточно. Тени от тени их тени нечего здесь делать. Слишком их многомерные туши объемные. Эти жиробасы при всём желании не смогут протиснуться.
Родители этого тела были очень набожными. Дав мне второе имя «Айзек», они, видимо, надеялись на то, что я всегда буду улыбаться.
Как сказать. Определённо, Феликс Айзек Фишер не только очень удачливый молодой человек, но и очень счастливый.
Я резко перестал хихикать, протяжно вздохнув.
Рыжая была права: в моих же интересах было встретиться с Мистером Стивенсоном. Несколько раз я уже из интереса игнорировал его приглашения (меня никогда не заставляли идти на встречи с ним силой), что выливалось в несколько моих не самых приятных смертей.
А, впрочем, было ли хоть раз такое, чтобы я не умирал хотя бы раз при встрече с этой херотой?..
— В этой конторе им всем стоит тщательно задуматься над тем, как обращаться с детьми, бесчеловечные мудаки, — проворчал я, открыв глаза.
Встреча с Мистером Стивенсоном не могла ждать. Высока вероятность, что меня за разговор прибьют как минимум несколько раз, но пусть уж лучше так, чем помирать на толчке. Того глядишь и не сразу опять сориентируюсь после смерти, оно мне надо?
Вот же мудак…
Глава 2
— Опять позвал к себе Мистер Стивенсон, Феликс? Бедолага…
— Буль-буль-буль…
— И не говорите, чуваки.
Вообще, на фоне того, какая мозголомающая дичь обитала в этом мире, я ещё слабо выделялся. Проходя по бесчисленным белым коридорам, на своём пути я то и дело встречал моих… скажем так — сокамерников.
Атлантида была разбита на ярусы. Чем ниже ярус — тем опасней была пойманная тварь. Меня поселили в самый верхний ярус, дав первый, самый низкий уровень опасности — «Малёк», официально считая чем-то вроде одержимого сбрендившего мелкого демона, даже духа, с повышенной удачей. Условно-безобидная тварюшка, у которой прав, всё же, чуть побольше, чем у тех, кто обитал на нижних ярусах. Мы с Мистером Стивенсоном оба понимали, что если объективно подходить к моей оценке, то я буду самым безопасным с конца, но в таком случае мне бы и выходить никуда нельзя было. Более того — первым делом мне запретили бы умирать, полностью обездвижив моё тело. Вполне возможно, что меня отправили бы в какую-нибудь кому, и на том бы моя история закончилась. Ну, до момента, как их мир опять не будет уничтожен. Там и я сдохну, а значит — окажусь опять на свободе.
А так, даже компания какая-то есть.
— Постоянно ему что-то надо от меня, — с детской непосредственностью пожаловался. — Иногда я побаиваюсь того, что он попросит меня сесть ему на старые коленки. А то я уже правда не знаю, что ему нужно!
— Шутишь!
— Да ладно, чувак. Это уже слишком…
— Буль-буль-буль…
Нет, реально, отличные ребята. Ну а то, что не люди — это же не приговор, а? Первый — бигфут Джо. Поймали в Канаде. Высокий, волосатый, рожа страшная, но мужик — мировой. Почти как батя. Он здесь и не заключенный, скорее, ему здесь устроили что-то типа пансионата. К сожалению, простые люди не должны его видеть. Если они увидят и поверят в то, что видят, то могут лишиться «скафандра». Без скафандра же, защитной ауры неведенья…
Океан быстренько поглотит их.
Впрочем, людей всегда может убить что-то в обход скафандра. Тут момент спорный.
Второй — буквально живая слизь. Мы зовём его Френком. Тоже крутой мужик (или что оно там), кстати говоря. Если верить его мыслеобразам, а им не верить нет смысла, Френк прибыл из другой галактики через какую-то пространственную аномалию. Скрутили его быстренько, ничего толком сделать не успел, слишком он уж заметные пространственные волны создавал. Атлантида морскую собаку на этих волнах съела: если существо создаёт достаточно сильные колебания, то его поймают в считанные недели, если не дни.
Последний — ну… Мы называем его «Человеком-мотыльком», но ему нравится, когда мы зовём его Роджером. Кажется, так звали первого человека, которого он в приступе неадекватности по ошибке сожрал. Бывает, в принципе, все мы с грешками. Гуманоидная чёрная штука, похожая на птицу, так ещё и с крыльями мотылька. Он сам не знает, кто он, как, где и когда появился на затонувший свет, но мы его всё равно приняли. Отловили его ещё в прошлом столетии, он здесь один из самых старых представителей.
По крайней мере, на первом ярусе.
Его много раз хотели перевести на второй уровень — уровень «Пираньи», но мы за своих братанов горой. Выпросили. Точнее, выпросил я у Мистера Стивенсона. Его здесь все боялись, кроме меня. А чего бояться? Максимум убьёт. Нашёл чем пугать.
— Кто знает, — скривился я. — Он слишком любит вызывать в свой кабинет маленьких мальчиков, вы не думаете?
Френк пробулькал что-то, на первый взгляд, нечленораздельное. Мы с ребятами (ну, то есть, мелкий поехавший одержимый звиздюк, волосатый гигант и чёрный мужик с крыльями мотылька) переглянулись.
— Ему плевать на мою психоэмоциональную матрицу, — криво ухмыльнулся я. — Но мой глубинный внутренний мир его определённо интересует. Это меня и пугает…
— Феликс, твой юмор иногда слишком мерзкий, как для ребёнка, — проворчал Джо. — Мы знаем, что ты не совсем ребёнок, но… Сам понимаешь.
— Зато ему легче, — дипломатично проскрежетал Роджер.
Я хихикнул. Истерично так, безумно. Как будто меня самого не раздражала моя детская рожа, короткие пухленькие ручонки и писклявый, раздражающий голосок. Тут, чтобы поддерживать эмоциональную стабильность, только такой юмор и помогает.
Что мне нравилось в Атлантиде — здесь, на первом ярусе, давали какую-никакую (пусть и под постоянным наблюдением) свободу аномалиям. Или, как их ещё здесь называли, «рыбам». Мы могли иногда выходить и вот так общаться, что мирило многих с условиями их заключения. Меня, естественно, это не мирило, потому что надо мной не только проводили сомнительные опыты, но и заставляли периодически видеться с местечковым большим боссом.
Обменявшись ещё парочкой реплик, мы спокойно разошлись по своим делам.
Атлантида чем-то напоминала лабиринт. Множество завитков, огромное количество коридоров, лестниц. Кто-то мог бы подумать, что это гигантская больница для не самых обычных существ. По пути мне встречались не только бесчисленные камеры видеонаблюдения, но и военные, которые моё существование игнорировали чуть меньше чем полностью.
Всё же, на первом ярусе атмосфера была ещё довольно расслабленной. Очень-очень расслабленной. Мистер Стивенсон как-то устраивал мне экскурсии по другим ярусам и, должен заметить, я благодарен этому древнему злобному нечто за то, что он позволил моей маленькой особенности остаться сокрытой. Стокгольмский синдром, как он есть. За такие «вольные» гулянки меня бы там уже сто раз пристрелили. Не то, чтобы это дало какой-то особый эффект. Тут, скорее, сам факт.
Точно пансионат.
Кабинет Мистера Стивенсона я уже мог найти даже с закрытыми глазами. В самом краю корпуса, куда меня поселили, дверь в его кабинет выделялась разве что табличкой с надписью: «Мистер Стивенсон». По-хорошему, обычно на табличках висит полная должность атланта (самоназвание), однако Мистер Стивенсон не нуждался в дополнительном представлении.
Вездесущий и, как некоторые считают, всемогущий атлант узнавался ещё в тот момент, когда сотрудники только начинали проговаривать его имя. Моя «честь», что он персонально пришёл за мной.
Чтобы его там черти из зАда драли…
Протяжно вздохнув, уже думал вломиться без стука, но потом остановил себя.
Уже однажды осмелился зайти без стука, за что поплатился отсеченной головой. Было обидно и неприятно. Сам позвал, главный черт из зАда, и сам же и убил.
— Манеры молодых людей, как же… — пробурчал я, постучав в дверь.
Удивительным образом коридор, стоило мне постучать, опустел. Любые признаки разных форм жизни исчезли, звуки, да и общая картинка стала более глухой, смазанной. Впрочем, я этому уже давно не удивлялся, да и в принципе сомневался, что хоть кто-то удивлялся. Кабинет Мистера Стивенсона существовал за пределами нашей плоскости, о чём было известно каждому уборщику. Каждый раз, когда я стучался в его кабинет, мне казалось, что я по пояс погружался в океан. Возможно, простых людей это испугало бы, но только не меня.
В каком-то смысле, океан давно стал для меня местом более родным, чем суша.
— Можешь заходить, Феликс.
Совершенно обычный старческий голос. Не было в нём ни сверхъестественных ноток, ни какой-то потусторонней жути. Разве что, кого-то могло смутить, что голос старика прозвучал где-то сзади, а не из кабинета. Тут, хочешь не хочешь, а булки сжимались.