Минут через десять к нам в гостиную зашла удивлённая светловолосая женщина с растрёпанными волосами, с опаской выглянув из-за угла. — Он… успокоился, Джим? — Самому в это не верится, — признался шепотом мужик, с опаской поглядывая на мою сосредоточенную злобную рожу. — Кажется, наш маленький крикливый нарушитель сегодня решил пощадить нас, Молли. Я задумчиво кивнул. Джим и Молли Фишеры. Теперь «вспомнил». Маман так просияла, будто у неё бабка с наследством случайно поскользнулась на коврике в ванной. Уже втроём, «полноценной» семьёй, мы уселись на диване смотреть ночью в снегопад мультфильмы. Было в этом что-то такое волшебное и домашнее. Будто мы были нормальной американской семьёй то ли конца девяностых, то ли начала двухтысячных. Первые минут десять я даже давал им такую надежду, пока не понял, что семейка не собирается отрубаться и вполне себе наслаждается атмосферой. Там, глядишь, ещё немного посидят, выключат телевизор и отнесут меня опять пытаться укладывать. Так не пойдёт. Тут нужно действовать на опережение. — Спать… — едва слышно прошептал я своим стрёмным детским голоском. Джим и Молли только и успели, что удивлённо на меня взглянуть. Перед моими глазами прошло нечто похожее на рябь. Будто кто-то в гигантский океан решил кинуть камешек. На фоне океана эта рябь будет совсем незаметной, но для того, кто её кинул и тех, кто увидел её, она будет существовать и, вполне возможно, иметь какое-то значение. Психической энергией тяжело воздействовать на тех, у кого есть «скафандр» неверия в происходящее. Это что-то вроде естественной психической защиты, которую создают сознания жителей этого проклятого мира. Для подавляющего большинства тварей этого будет достаточно, и они так просто не смогут пробиться сквозь чьё-то неверие. Однако это работает только для нематериальных тварей. Я же тварью мало того, что был материальной, так ещё и дважды достигавшей нулевого уровня океана. Тут и Мистер Стивенсон меня дилетантом назвать не сможет. Расслабленные Фишеры сами не заметили, как, облокотившись на диван, отправились в царство снов. Возможно, кошмаров. Здесь влияние психической энергии может сказаться довольно плохо на их сны. Во всяком случае, разница между сном и реальностью минимальна. Я бы даже сказал, порой самые ужасные, мерзкие и противоестественные кошмары кажутся обычными радужными извержениями волшебных разноцветных пони на фоне чёрного с заряженным пистолетом. Кое-как выбравшись из пледа, чувствуя, насколько слабым было тело и как оно хотело спать, пересилил себя, сосредоточив взгляд на пульте, чувствуя, как в голове стало что-то неприятно покалывать. Картинка перед глазами плыла, с каждой минутой думать было, несмотря на все старания, всё тяжелее. И всё же, пульт подлетел в мои детские ручонки, ознаменовав начало удовлетворения моего детского невинного любопытства. А именно: Какая конкретно жопа здесь происходила и как долго просуществует эта ветвь? Будет у меня, в конце концов, время выпросить себе чего-нибудь вкусненького, или нет? Я очень и очень сомневался, что подставы от Мистера Стивенсона и его охренительно надёжного плана по использованию Тёмного Бога для временного спасения человечества закончатся одним лишь детским телом! Учитывая же, что эта ветвь находится ещё глубже в океане, чем прошлая, заметно стирая незримый барьер между ним и материальным дырявым миром… У меня было много вопросов к этой реальности и тому, что вытворил мой большой многомерный босс. Определённо, Атлантиде нужна была книга жалоб и предложений. Какое-то время, вновь погрузившись в мысли, чувствуя, как сильно устал, сосредоточил взгляд на том, что, собственно, всё это время крутили по коробке. До этого как-то не обращал внимание, слишком сосредоточенный на том, что у меня, о чудо, получается сносно думать. — Космар перед Росдеством… — удивлённо узнал я мультфильм. — Кру-у-уто. А после, смыв в унитаз все свои старания, тупо на месте отключился, отправившись в царство кошмаров за родителями меня-Феликса. Запоздало понял, что так и не попросил поменять мне подгузник. Сука. По крайней мере, я смог узнать мультфильм. Оставалось надеяться, что мир как-нибудь доживёт до завтра. Мистер Стивенсон таки не соврал: у меня начался пусть специфический, но отпуск. Правда, спустя полтора года после рождения. Ну и с нюансами, скажем так. Размером с, кажется, проклятье от таки успевшего поднасрать Тёмного Бога. Даже не знаю, с чего начать… Глава 6 Неудача. Неприятное слово, раздражающее, обидное. Какова вероятность того, что с тобой произойдёт что-то плохое? К сожалению, в большинстве своём, выше, чем вероятность того, что произойдёт что-то хорошее. Говорю, во всяком случае, на собственном опыте. А теперь предположим, что «удача» и «неудача» — это не что-то эфемерное, а вполне реальное, поддающееся чёткому расчёту. Предположим, что есть специальная шкала, на которой точно указано, какой процент так называемой удачи, или, говоря чуть-чуть правильнее, вероятность успешного исхода событий в чём-либо для отдельного субъекта? Понять, что кто-то эту метафизическую шкалу выкрутил не в ту сторону, удалось не сразу. Проклятая реальность не схлопывалась в точке моего междупопия, родители вдруг не становились безумными и не пытались меня убить. Всё происходило намного тоньше. Причём, были ещё и условия активации, которые я прошляпил! Естественно, я не мог сразу понять, что Тёмный Бог умудрился на прощание меня проклясть. Как и не мог узнать, что проклятье так просто бы не активировалось, не используй я слишком много психической энергии. Впрочем, куда это я спешу? Нужно подходить ко всему последовательно. Первые месяцы я любыми правдами и не правдами пытался найти зарытую собаку. Обвинять меня в паранойе будет только идиот, я слишком много видел звиздеца и просто отказывался верить в то, что этот мир смог дожить до нынешнего времени, оказавшись ещё глубже в океане. Но, кажется, путём проб и ошибок Мистер Стивенсон добился своего: мир существовал и существовал относительно спокойно. Как минимум — на поверхности. Лишь после того, как моё неверие утихло, я смог позволить себе немного расслабиться. Отсыпался за десятерых, наслаждался каждой прогулкой, на которую меня вывозила в колясочке мать меня-Феликса, радовался свежему воздуху и какой-то умиротворяющей обыденности. Никаких тебе страшных ползающих хреней (без обид, Френк), никаких неожиданных смертей, даже тварей из океана не наблюдалось, что особенно странно! Родители не верили своему чуду: их психованный звиздюк резко успокоился. В честь этого они даже в церковь меня отнесли, поблагодарив бога за помощь. Меня это позабавило, ведь они, в каком-то смысле, были правы. Вероятно, из-за меня у бати и матери была не лучшая репутация. Первое время, когда моя-Феликса мать гуляла со мной по району, проходившие мимо люди странно косились на нас, но постепенно ситуация улучшалась вместе с внешним видом членов моей семьи. В конце концов, отсыпался за десятерых далеко не только я. Оглядываясь назад, если верить моей дырявой памяти, частенько во время прогулок я на ровном месте начинал безумно смеяться. Реакция получалась ещё более яркая, чем это было в прошлой ветви. Как я теперь понимаю, мне просто нравилось гулять. Я, сам того не понимая, так выражал свою радость свободы. Мистер Стивенсон — многомерный ублюдок, просто напомню. Смею предположить, начав активно вмешиваться в корни обречённого древа своими шаловливыми пальчиками, я, слишком расслабившись и поверив в себя, и запустил цепную реакцию. Заставил нечто незримое обратить на себя внимание, открыл подарок боженьки, потянул за рычаг, нажал на кнопку, засунул руку в… А, впрочем, насрать. Не так важно. С чего началась перманентная чёрная полоса? С моего третьего дня рождения. Не буду врать, носить синий колпак на голове было прикольно. Ещё прикольнее было видеть большой сладкий шоколадный торт. Шарики у меня такого восторга уже не вызывали: после очередной подставы от Мистера Стивенсона у меня к ним появилось определённое предубеждение. Ублюдок явно знал, что у меня будет очередное рождение, с чем и поздравил. Шутку юмора я понял слишком поздно. Чёрт старый. В принципе, в моём дне рождения меня бы всё устраивало, если бы не одно… нет, несколько «Но». — Кто все эти люди, — с каменной рожей спросил я. Мы были на заднем дворе моего дома. Погода была яркой, солнечной. Какого-то хрена на МОЁМ дне рождения расхаживало много незнакомых взрослых людей, будь то сотрудники отца или какие-то подружки матери со своими карапузами, которых я никогда не видел. Моя речь была ну просто неприлично чёткой как для трёхлетнего ребёнка. Слава психической энергии и всем самым тёмным сущностям-дружбанам из океана, удавалось ускорить во всех смыслах собственное развитие. Причём, внешне это практически не проявлялось: я не становился резко выше, сильно крепче или старше, но что-то в моём теле менялось. Понятное дело, моему прокурорскому тону мать была не сказать, что рада. — Это наши друзья, малыш. Они пришли со своими детьми, видишь их? Разве ты не хочешь подружиться с ними? Мать, осознав, что её маленькое исчадие зАда умеет быть тихим, стала с меня пылинки сдувать. Лишь бы я не безумно орал, безумно визжал, безумно смеялся или хихикал. Ладно, хихикать можно. Но не так, будто я был съехавшим по фазе малолетним психопатом. Заставляла шифроваться и специализироваться, зараза. Я, в общем-то, и не против. Тут проблема в другом. Женщина, кроме шуток, приятная: вся из себя нежная, добрая, светлая голубоглазая блондинка. И готовит, и стирает, и медицинскую помощь оказать в случае чего может (соответствующее образование). Идеальная американская жена и мать. Судя по исконно арийским чертам лица в зеркале, внешностью я явно пошёл в неё. К сожалению для остальных, характером я пошёл в самого себя. — Я хочу в свою комнату, — сообщил после недолгого молчания. — Тортик только дайте. Сладенькое я любил. Молли, услышав мой невозмутимый ответ, вся аж скукожилась. — Мы уже позвали к нам в гости дядю клоуна, Феликс. Он совсем скоро придёт. Ты же хочешь увидеть клоуна? Клоун? Ну, если только старый. — Мистер Стивенсон точно сегодня не придёт, — отрицательно покачал головой. Иначе бы моя голова валялась уже где-то в лотке соседского кота. Как минимум — в этой веточке. Ну, пока реальность не отменилась бы. — Мистер Стивенсон? — непонимающе наклонила голову женщина. — Мой заклятый враг, — между делом сообщил. — А ещё он мой большой босс. Всё равно никто не поверит. Ну, то есть, кто-то серьёзно, смотря на пухленького (это, подери этот затонувший проклятый мир, детская припухлость) малыша, пусть и злобненького, задумается над тем, что он взрослый мужик в теле ребёнка? Главное было совсем уж в шизу не вдаваться, лишний раз не орать и мне всё простят и на всё закроют глаза. — В-вот как… — сконфужено улыбнулась женщина. — Хорошо, давай договоримся, малыш. Я дам тебе самый большой кусочек тортика и ты сможешь пойти к себе в комнату, но уже после того, как уйдёт дядя клоун, хорошо? Я вздохнул. И так она светло улыбается, так нежно, так по-доброму. Наверное, если её сожрёт какая-то кракозябра, я даже на секунду взгрустну. — Хорошо, ма-а-м, — смилостивился над женщиной я, развалившись на маленьком, специальном стульчике настоящего чемпиона. — Но тортик сейчас! — Конечно! — расцвела блонди.