— И она решила предупредить нас об этом? — удивился я. — Типа, проверила, готовы ли мы к ее великому пришествию? — Конечно нет, — фыркнула Атарашики. — Может, она и императрица, но не настолько зазнавшаяся. Просто Митико всегда любила… — замолчала она, подбирая слова. — Электронику. Хотя нет, лучше сказать, бытовую электронику. Кнопочки, экранчики… Интернет. Но только потому, что там много кнопочек и никуда без экранчиков. И позвонила она лишь для того, чтобы лишний раз воспользоваться смартфоном. И вроде старуха уже, а гляди ж ты, любовь юности по-прежнему сильна. — Во времена вашей юности, — заметил я, — никаких экранчиков не было. — И что? — пожала она плечами. — Зато были другие вещи. Я тебе в целом, а ты мне про частности. Кстати — но это между нами — Митико довольно сильна в компьютерных играх. Мм… Нет, умом я понимаю, что такое вполне возможно, но представить восьмидесятилетнюю императрицу, азартно рубящуюся за компом в игры, мне все-таки сложно. Хотя у императора вообще те еще жены. Начнем с того, что у двух его жен одинаковые имена — Митико. Одна из них в девичестве Аматэру, а вторая Седа. Как уж они там внутри семьи друг к другу обращаются, не мое дело, но в официальных документах приходится ставить приписку — в девичестве такая-то. Что вообще-то не положено, но иначе будет путаница. Так ко всему прочему вторая Митико, которая в девичестве Седа, простолюдинка. Да, семья у нее не бедная, соответственно и образование с воспитанием на уровне, но как сам факт: одна из жен императора — простолюдинка. И, кстати, она родила мужу троих детей. Третья его жена вообще рвет все рамки обычности. Начнем с того, что она генерал полиции. По крайней мере, официально. Но это уже внутригосударственные заморочки. Просто полиция в Японии разделена на части, и у каждой из этих частей свое начальство. Научно-исследовательский отдел, полицейская академия, дворцовая полиция и, собственно, национальная полиция. Императрица Этсуми является начальником дворцовой полиции, которую фактически создали специально для нее. Но это было уже после того, как она успела послужить в армии и дослужиться до полковника. А главное, почему бы и нет? Хрен ли ей, Виртуозу? Может себе позволить и генералом полиции быть. Лишь бы рядом с императором изображала идеальную жену, а что там у них внутри семьи — их личное дело. Но, думаю, нормально у них там все. А вообще Этсуми можно только поаплодировать: добиться подобного в этом шовинистическом обществе многого стоит. И, кстати, Этсуми вышла из рода Сатэ. Того самого рода, что сейчас правит в провинции Симоса. Именно из этого рода были тот ублюдок, которого я грохнул на дне рождения Ами, и его отец, совершивший потом сеппуку. Но к бывшей Сатэ я в общем-то неплохо отношусь, ее есть за что уважать, а вот бывшая простолюдинка Седа меня раздражает. Все императрицы в той или иной степени смотрят на мир презрительно, их можно понять — они на вершине иерархии страны, однако бывшие Сатэ и Аматэру осознают, кого трогать не стоит и в присутствии кого свое презрение нужно запихнуть куда подальше, а вот бывшая Седа… Она то ли не может, то ли не хочет понимать, что на ней свет клином не сошелся. И самое поганое — это приходится терпеть. Впрочем, презрительными взглядами разбрасываться может не только она, просто я пока еще не набрал нужного веса в обществе, чтобы так делать. Пока я всего лишь наследник рода и бывший простолюдин, а принятый в род мужчина — совсем не то, что принятая женщина. В этом плане мы, мужики, сильно проигрываем. Плюс ее возраст — к старшим принято относиться уважительно. Не без нюансов, к которым я, как Аматэру, отношусь, но и императрица — это вам не хухры-мухры. К счастью, общаться мне предстоит с другой Митико, а с бывшей Аматэру, я надеюсь, мы найдем общий язык. Кстати, я ведь впервые буду общаться с членом императорской семьи в неформальной обстановке, и надо заранее убедиться, насколько именно она будет неформальной. — Атарашики-сан, — обратился я к пьющей чай старушке. — Хотелось бы уточнить, к нам императрица едет или бывшая Аматэру? — Учитывая то, что она одна, мое присутствие и повод для визита, Митико и не сможет быть только императрицей. «Только императрицей»? То есть обстановка неформальная, но забывать, чья она жена, не стоит даже теперь. Разве что самой Атарашики на это плевать. Императрица приехала через восемнадцать минут, и встречать ее отправилась старуха. Не слуг же посылать приветствовать на входе такую персону? Сам я не пошел, ибо, будь она хоть трижды женой императора, выходить к ней всем составом рода не стоит. После ухода Атарашики нервозность Казуки прорвалась наружу, и он начал постукивать пяткой по полу. Бедолага и так нервничал, а тут еще встреча с женой императора. И как его успокоить, я не знал. — Казуки, — окликнул я его. — Да, Синдзи-сама! — замер он, глядя на меня. — Успокойся, — велел я, применив «голос». — Ты все равно не сможешь ничего испортить. Если боишься, просто будь вежлив и поменьше говори. Тут нет ничего сложного. Молчишь, улыбаешься, отговариваешься стандартными фразами. Главное — тон, спокойный, успокаивающий, убаюкивающий. И поменьше зауми, он сейчас все равно лишь самое простое воспринять сможет. — Понял, — кивнул он резко. — А какие фразы стандартные? Да уж, придавило парня. — Ну… Вот если я скажу, что ты довольно мужественен, что ты ответишь? — Э-э… Благодарю, Синдзи-сама… — И этого будет достаточно, — улыбнулся я. — Понял, — вновь кивнул он, но уже не так резко. — А я правда… ну… — Нет, — усмехнулся я. — Твоя кавайность забивает всю мужественность. — Вот сейчас могли бы и соврать, — проворчал он. — Я, между прочим, со своими парнями несколько школ в кулаке держу. — Да-да, ты кавайный бандюган. Я в курсе. — Ну и пусть, — бурчал он себе под нос еле слышно даже для меня. — Элемент кавая всегда должен быть. Ня, чтоб вас всех… К тому моменту, когда вернулись старушенции, Казуки успокоился. Что у него на душе творилось — я без понятия, но он, по крайней мере, своего беспокойства не показывал. Правда, с появлением в пределах видимости императрицы вновь начал деревенеть, а когда я встал, чтобы ее поприветствовать, чуть ли не подскочил и сразу поклонился. — Ваше величество, — поклонился я. — Боюсь сморозить банальность, но выглядите вы великолепно. Сравнивая Митико с Атарашики, сложно сказать, что последняя старше императрицы. Ненамного, всего на год, но при этом Атарашики выглядела лет на десять-пятнадцать моложе и это притом, что она не заморачивалась со своей сединой. Митико же явно красилась, но грамотно, оставляя благородную седину, дабы не выглядеть слишком вульгарно. Хотя в целом и она не выглядела на свой возраст. Вот бывшая Седа — да, будучи младше своей тезки, казалась старше. Интересно, это конкретно у сестер Аматэру такая особенность или все женщины этого рода выглядят младше своего возраста? Абэ Джунко тоже не тянет на свои восемьдесят с лишним лет. Обе сестры были одеты в бежевые кимоно с разными рисунками на подоле, и если Атарашики была сама серьезность — как и обычно, в общем-то, то Митико не чуралась улыбки. Вот прям доброй и веселой ее не назвать, но и серьезности на ее лице было в разы меньше. Впрочем, и жизнь у нее была попроще, чему Атарашики. — Ты мне льстишь, Синдзи-кун, — улыбнулась она. — Куда мне до Аты-тян. — Ну, — хмыкнул я. — Пока Атарашики-сан не уберет со своего лица постную мину, она вам точно не соперница. — Хм, думаешь? — покосилась она на сестру и, коснувшись ее локтем, добавила: — А парень прав. Почаще улыбайся, сестренка. — Не дождетесь, — чуть приподняла та подбородок. — Пока не увижу их детей, во всяком случае. — Всегда подготавливаешь пути к отступлению, Ата-тян? — хмыкнула императрица и перевела взгляд на Казуки: — Какой милашка. А ты знаешь толк в мальчиках. — Митико… — поджала губы Атарашики. — Хотя — да, знаю. — Приветствую, ваше величество, — поклонился Казуки во второй раз. — Здравствуй, молодой человек. И? Чем же он тебя так привлек, Атарашики? — поинтересовалась императрица. — Молод, ни с кем не связан, умен, верен, — пожала плечами Атарашики. — И все? — приподняла бровь Митико. — Ох, ваше величество, разве могу я желать большего? — иронично произнесла Атарашики. Этакий легкий шлепок по рукам, мол, не лезь куда не просят, бывшая Аматэру. Уровень допуска у тебя уже давно не тот. Но в то же время Атарашики чуть ли не прямым текстом сказала, что да, есть и другая причина, и она важна. Типа, Казуки не так прост, как тебе кажется. Разумеется, додуматься до того, что Казуки Патриарх, Митико не могла — слишком уж мы редкие зверушки, да и в таком молодом возрасте Патриархи раньше не встречались. А вот заподозрить у парня талант к управлению бахиром должна была. Скорее всего, об этом она и подумала. — А ты что скажешь? — спросила Митико, переведя на меня взгляд. Наглость — второе счастье. Впрочем, она же Аматэру по крови, а нам вроде как приписывают некоторую долю наглости. В общем, Митико не сдалась и, воспользовавшись тем, что прямо ее никто не одергивал, зашла с другой стороны и обратилась ко мне. — Он трудолюбивый и упорный, — пожал я плечами, улыбнувшись. — Да и посмотрите на него, разве можно упускать такие гены? — И правда, — покачала она головой, приложив ладонь к щеке. — Такие милахи на дороге не валяются. А как трогательно он смущается. Бедный Казуки, этак он психологическую травму по поводу своей внешности получит… Впрочем, плевать, слишком уж прикольно над ним издеваться. Главное, с этим не частить, а то привыкнет. А дальше мы больше часа разговаривали ни о чем. Казуки в этом практически не участвовал и подавал голос, только если его о чем-то спрашивали или интересовались мнением. Впрочем, под конец он все же смог расслабиться и уже не сидел, будто кол проглотил. Когда все начиналось, я думал, будет скучно, однако ошибся. Оказывается, Митико любительница подколоть собеседника, но про меня-то она мало что знает, а вот Атарашики досталось. Я, например, узнал, что старшая Аматэру автор нескольких женских романов. Ответка прилетела тут же: — Ну это всяко лучше, чем «Яху, сотый уровень!» — согнула она в локте руку и дернула ее вверх-вниз. — А что за романы? — поинтересовался я. — Только для женщин, — строго ответила Атарашики. — Узнаю, что искал, выколю глаза. — Я тебе потом на почту ссылки скину, — с удовольствием пообещала императрица. — Митико! — воскликнула Атарашики. — О да, — прикрыла та глаза. — Это лучше, чем сотый уровень. — Может, мне сказать твой логин в Интернете? Пусть поищет, посмотрит, о чем там императрицы в комментариях пишут. И где. — Ну раз Ата-тян не хочет, то и ладно. Кстати, я слышала, новый спектакль в твоем театре будет ставить Оноэ Кикугоро, — съехала с темы Митико. — Неужто старик еще в деле? И все в таком духе. Была упомянута и неряшливость Атарашики, и затерроризированный сын Митико (правда, чем именно, остается лишь догадываться), и любовь Атарашики к животным (чего мной лично замечено не было), и почти случившийся пожар во дворце. В общем, старушки отжигали. Пыталась Митико и над нами с Казуки поприкалываться, но про нас она ничего не знала. Меня она прощупать так и не смогла, но вот моему воспитаннику с его стеснительностью все-таки досталось. Так-то Казуки смутить сложнее, чем обычного парня, но не в тот момент, когда его выстебывает целая императрица. — Ладно, старушка, — произнесла в какой-то момент Атарашики. — Ты еще не забыла, зачем сюда приехала? — Мм? — скосила на нее взгляд Митико, делавшая в этот момент глоток чая, и, изобразив задумчивый вид, добавила: — Хм… В общем, скомандовав пятнадцатиминутную готовность и забрав с собой сестру, Атарашики удалилась вглубь дома. — В уборную сходи и выходи во двор, — произнес я, вставая из кресла. В отличие от меня… Хотя лучше сказать, что только я за эти почти полтора часа не вливал в себя чай литрами. А больше всех этим злоупотреблял Казуки, видимо чтобы занять руки и не чувствовать себя совсем уж безмолвным болванчиком. Число охраны с нашей стороны было уменьшено, собственно, мы с Казуки ехали в одной из таких машин, изображая ту самую охрану. И это, пожалуй, все, что мы могли сделать, чтобы сохранить в тайне истинную цель нашей поездки. Да, Атарашики попросила императора оставить в секрете, что род приобрел нового члена, но попробуй тут сохрани тайну, когда императрица с сестрой и с кортежем из семи машин и двух вертолетов едут в Хранилище. И это не считая охраны на обычных авто, изображающей простых обывателей, едущих по своим делам. Хоть дорогу перекрывать не стали, и то хлеб. Жены императора — личности куда как более приближенные к нему, чем даже дети — кроме разве что наследника. И так везде, к слову. Муж с женами — одно целое в социально-традиционном плане. Дети вырастают и начинают свою жизнь, а жены остаются с тобой до конца. Из-за всего этого Митико просто не могла приехать к нам тайно, точнее, без толпы охраны и показа своего статуса. Впрочем, император достаточно хитро напустил туману и пару раз оговорился, что эти бабы совсем башкой тронулись. Минимум информации, максимум тумана по отношению к истинной цели поездки. Лично я скорее подумал бы, что сестры поехали бухать туда, где их точно никто не спалит. Ну или что-нибудь такое же невероятное. Если уж император пальцем у виска крутит… Кто-то наверняка начнет подозревать, зачем именно они туда едут, но доказательств не будет. Что наш особняк, что территория Хранилища защищены от подглядывания очень хорошо. Хранилище, естественно, даже лучше. Так что увидеть, как мы с Казуки садимся-выходим из машин, никто не должен. Ну да ладно, нам лишь бы Нагасунэхико не спугнуть, остальное ерунда. По большому счету и это — лишняя перестраховка. По приезде оставили охрану за пределами храма — жрецы вообще крайне негативно относятся к вооруженным людям на своей территории. Пройдя в пещеру, выполняющую роль прихожей, коридоры, помещения и песчаные двери самого Хранилища, наконец оказались внутри своей личной ячейки. — Давненько я тут не была, — заметила Митико. Казуки тоже с любопытством оглядывался. — А вещичек-то поменьше стало. Как по мне, в комнате и так было мало места, а ведь маленькой ее не назовешь. Что же тут раньше творилось? — Но все основное на месте, — произнесла Атарашики. — Ну… я, честно говоря, и не знаю, что тут основное, — пожала плечом Митико. Что и неудивительно, все же она была не из главной семьи и объяснять, что здесь к чему, было незачем. Повезло, что вообще сюда водили. — Присаживайтесь, — махнула рукой Атарашики в центр комнаты, где как раз лежали две подушки.