Очевидно же, что они у него были. Меня бы не удивило, если бы Сент вломился в мой дом и забрал их со стола в столовой. Я сделала такой вывод не потому, что мужчина выглядел как преступник, хотя в его поведении явно чувствовалось что-то вроде «я знаю, как убить тебя, не оставив никаких улик». Сам акт кражи его, конечно же, не беспокоил. Но я решила, что кража — самый логичный выбор, не требующий особых усилий. Да, этот мужчина определенно не любил хлопоты. А я определенно доставляла ему много хлопот, и Сент ясно дал это понять. Но, отдав мне ключи и пренебрежительно махнув на прощание, он избавился бы от них. Он не отдал мне ключей. Мужчина просто направился к машине. К моей машине. Сел на водительское сиденье и оставил меня стоять на обочине с двумя костылями, без слов и особых вариантов. Какое-то мгновение я боролась сама с собой. Инстинкты вопили, чтобы я не садилась в машину и добралась домой другим способом. Любым другим способом. Даже если это означало проползти на гребаных четвереньках пять миль до своего дома. А был ли этот дом мой? По мере того, как нарастала злость на этого человека, на эту ситуацию, на пульсацию в лодыжке, на стыд в душе и разочарование в сердце, я обратила ее наружу, уставившись на этот город. На людей на улице. Что я здесь делала? Неужели я приехала сюда, чтобы едва не умереть в лесу? Чтобы какой-то странный мужчина сел в мою машину и лишил меня всех возможностей? Нет, я приехала сюда не за этим. Но я все равно доковыляла до машины. ~ ~ ~ Поездка прошла в тишине. Я не нарушала ее. Тишину. Я также не смотрела на мужчину за рулем. Я относилась к нему как к водителю, которому заплатила, а не как к человеку, который, по сути, угнал мою машину. Молчание было слишком комфортным. Я предпочитала некомфортную тишину, когда люди корчились, панически боясь, что вокруг них не фильтруется всякая чушь. Мне нравилось, когда люди чувствовали себя неуютно рядом со мной. Вне своей стихии. Вне своей обыденности. Этому мужчине — Сенту — должно было быть неловко со мной и от всей этой ситуации. Но он целеустремленно вел машину, превышая скорость, но не выпендриваясь. Его взгляд не отрывался от дороги, он так крепко вцепился в руль, что побелели костяшки пальцев. Многозначительно. Я не стала об этом говорить и вздохнула с невероятным облегчением, когда мы остановились перед коттеджем. На подъездной дорожке не было машины. — Как ты сюда попал? — спросила я, впервые заговорив. — Пешком, — хмыкнул он. Я не думала, что люди хмыкают вместо того, чтобы говорить, но передо мной были очевидные доказательства. — Как далеко отсюда твой дом? Я точно не знала, сколько акров было у моей земли, но знала, что участок был приличный. Именно поэтому в первую очередь я его и купила; его изолированное расположение означало, что соседи не могли просто войти в мой дом. Как в Мордоре. Туда просто так не дойти. — Достаточно далеко. Я поджала губы. Сент не давал развернутых ответов. Один из моих любимых инструментов, который я использовала против любопытных людей. Он использовал его против меня, и я чувствовала себя скучной и нормальной. Сент не спросил, нужна ли мне помощь, чтобы выйти из машины; он просто вышел и стал ждать снаружи, скрестив руки. Конечно, я бы отмахнулась от его предложения, но меня раздражало, что он его не сделал. То, что он смотрел, как я с трудом опираюсь на костыли и неловко передвигаюсь на них по гравию, было просто унизительно. Мои ключи все еще висели на одном из его пальцев. — Отдай их мне, — резко сказала я, убедившись, что смотрю ему в глаза. Слишком часто я замечала, что люди недостаточно храбры. Моя трусость принесла бы ему удовлетворение, я знала это, потому что получала такое же удовлетворение от той же реакции людей на меня. — Ты уверена? Мужчина посмотрел на мои костыли, и именно тогда я осознала, как сложно одновременно протянуть руку за ключами и удержать костыли. Лодыжка слабо, непрерывно пульсировала болью. Ничего такого, с чем бы я не справилась. Конечно, мне придется нагрузить ее пока буду протягивать руку за ключами, чтобы изгнать этого человека из своей жизни. Чистая, без примесей агония ожидала меня, как только я перенесла четверть своего веса на травмированную ногу. Чудо, что я вообще смогла удержаться на ногах и не блевануть на ботинки Сента. Он смотрел, как я борюсь с болью, а я наблюдала за ним своим опьяненным агонией взглядом. Именно это придавало мне сил — его полное безразличие к моим страданиям. Я выпрямилась, с усилием, но выпрямилась. — Можешь оставить их в машине, — сказала я, отказываясь приглашать его внутрь, как бы грубо это ни было. Этот коттедж был моим. Он принадлежал только мне и прежней мертвой хозяйке. Он давал мне ощущение безопасности, которого я никогда не испытывала и которое до этого самого момента я не считала важным. Этот мужчина ни за что не должен войти в дом и «загрязнить» его. Но Сент не оставил мне выбора. Он перевел взгляд с машины на меня, затем повернулся и направился прямо в дом. Я оставила дверь незапертой. Потому что не собиралась отсутствовать больше пары часов и потому что считала, если уж сумасшедший серийный убийца решит вернуться, чтобы убить нового владельца дома, его или ее вряд ли остановит запертая дверь. Если бы предвидела все, что со мной случится, перед уходом наглухо бы ее заперла. У меня не было другого выбора, кроме как последовать за мужчиной внутрь, потратив на это гораздо больше времени чем раньше. Сент стоял посреди маленькой гостиной, когда я, вспотевшая от усилий и боли, прихрамывая вошла внутрь. Я вдруг осознала, что за последние двадцать четыре часа мое тело покрылось грязью. Кэрри предлагала мне воспользоваться душем в клинике, но мне было комфортнее оставаться грязной, чем воспользоваться общественным душем. Только сейчас, когда его непреклонный взгляд был сфокусирован на мне, я осознала, какой должно быть у меня был вид. — Ты оставила всю ее мебель, — сказал Сент. Его взгляд скользнул по полкам. — И ее книги. — По-твоему это странно? Понятия не имею, почему задала этот вопрос. Конечно, это было странно. Я была странной. Я знала об этом и с удовольствием делала странные вещи. То, что заставляло людей чувствовать себя неловко. Так почему же я задала этот глупый вопрос? Почему меня так волновал его ответ? Должно быть, он почувствовал мое отчаяние; возможно, потому что я не умела его чувствовать, а тем более скрывать. Или, может быть, он просто умел видеть слабости других людей. Итак, он позволил мне тушеваться. Мучил меня своим молчанием. Своим испытывающим, спокойным и непреклонным взглядом. — Странно? — повторил он, продлевая мой дискомфорт. — Не думаю. Возможно, решил бы иначе если бы перед приходом сюда не познакомился с тобой. Зная тебя, нет, это не странно. Я внутренне содрогнулась от этого, казалось бы, бессмысленного заявления. — Ты меня не знаешь, — прошипела я, стараясь, чтобы мой голос звучал холодно и грубо. Именно тогда Сент сдвинулся с места. Быстро. Плавно. Он оказался прямо передо мной так скоро, что я даже не успела сообразить, как отступить на своих костылях. — Ох, но я знаю. Хотя и не хочу. И затем он ушел. ~ ~ ~ Принять душ с травмированной лодыжкой, как оказалось, было практически невозможно. К счастью, глубокая ванна на когтистых ножках выполнила свое предназначение, избавив меня от большей части наружной грязи. А виски, который я прихватила с собой, неплохо смыл внутреннюю. На столе рядом со мной лежал телефон, Кэти включила громкую связь. Я позвонила ей не для того, чтобы она бросила все и сделала что-то безумное, например, приехала сюда, чтобы позаботиться обо мне. Мне просто нужен был фармацевтический рецепт, и чтобы она отправила его на электронную почту местной аптеки. Как бы то ни было, ее первым побуждением было не делать ни того, ни другого, как только я объяснила ей, что произошло. — Ты заблудилась в лесу? — уточнила она, не показавшись мне особо обеспокоенной. Впрочем, она вообще не беспокоилась, скорее веселилась, а Кэти не часто веселится. — Я не заблудилась, — прошипела я, глядя в окно на лес, о котором шла речь. — Я споткнулась и вывихнула лодыжку, из-за чего не смогла вернуться домой, местонахождения которого не знала. — Не знала значит, — прервала Кэти мой блеф. — Дело не в том, знала я или нет, где находится мой дом, — ответила я. Я правда совершенно не знала во время падения в какой стороне он находился. — Дело в человеке, который нашел меня. На другом конце провода возникла пауза. — Если ты решила рассказать о том, что пришел какой-то больной человек и... — Дело было не в этом, — быстро перебила я. Кэти выдохнула с облегчением. Она знала о моем прошлом, и у нее была профессиональная, черствая реакция на него, чего мне и хотелось. Но своим выдохом она выдала странное беспокойство. Было известно, что Кэти не волновали другие люди, потому что она слишком часто сталкивалась со смертью и болезнями. — Он... — я запнулась. Как вообще можно было описать Сента? Я не могла описать его словом «тлеющий», потому что Кэти безжалостно дразнила бы меня за него. Но я не виновата, потому что не было другого слова для описания энергетики этого мужчины. И дело было не в сексуальном подтексте. Скорее в равной степени пугающем и сексуальном. Ладно, больше в пугающем. Даже то, что я призналась себе в том, что испугалась его, что-то да говорило о нем. — Он мой сосед, — сказала я наконец.