– Это же… – Да. Это семейное древо Рахмановых. – Зачем нам правители Аракена? – Эта книга с портретами, – холодно говорит сестра. Я почему-то боюсь опустить взгляд на раскрытые страницы, продолжая смотреть в глаза сестре. Внутри всё сжимается, я начинаю догадываться, к чему она ведёт, и мне это не нравится. Я медлю, словно моё отрицание может что-то изменить. Будто если я не опущу взгляд, то правдой то, что уже и так произошло, не станет. – Я буду в ярости? – неуверенно спрашиваю я, оттягивая момент. – Очень на это надеюсь, – серьёзно кивает девушка, тыкая пальцем в портрет передо мной. На нём изображён молодой мужчина, на вид ему чуть больше двадцати. У него чёткие скулы и линия челюсти, но остальные черты лица плавные, пухлые губы и светло-карие глаза, а светлые волосы лёгкими волнами падают на лоб и закрывают уши. Его брови приподняты, на губах смущённая улыбка, что придаёт лицу ещё больше очарования. И этим очарованием он схож с Даниилом. – Кто это? – тихо спрашиваю я. – Это… Ариан, которого я знала. Ариан, которого любила. Ариан… который наврал мне обо всём, начиная со своего имени. Я напряженно молчу, пытаясь осознать услышанное. Анна даёт мне минуту, а потом продолжает рассказывать: – Его настоящее имя Юлий Рахманов. Старший принц Аракена в том поколении. Он был всего на год младше настоящего Ариана, и почти всё произошедшее было спланировано. Он специально притворился принцем другой страны, его манеры, одежда с гербом Серата, подарки из сератианского шёлка, – она без запинки чеканит каждую фразу, словно выучила этот текст наизусть, но в глазах Анны скорбь вперемешку со злостью. – Всё было продумано, чтобы сбить меня с толку, а ведь я была младшей Марой. Меня никогда не брали во дворцы, я никогда не видела настоящих членов королевских семей, чтобы засомневаться. В нашей библиотеке в храме даже не было подобных книг. Я же… оказалась достаточно наивной и глупой, чтобы поверить во все те сладкие обещания, что он… что он говорил. Сестра выжидает несколько секунд, позволяя мне переварить эту лавину информации, только начавшую обрушиваться на мою голову. Я закусываю нижнюю губу, но не дёргаюсь вперёд, чтобы накрыть руку сестры и успокоить её. Мне больно, что ей достался настолько жестокий урок, но по её сухим глазам и напряженно сжатой челюсти я понимаю, что она смогла это преодолеть и стать сильнее. И Анна права. Её никогда не брали во дворцы. Хотя и я сама никогда не видела принцев Аракена и Серата, но никто бы и не подумал, что кому-то нужно так врать. Особенно Маре. Мы служили богине и убивали лишь мертвецов. От нас никакой пользы в политической сфере, разве что наша длинная жизнь помогает накопить знания и стать неплохими советчиками в трудной ситуации. – Аракен подставил Серат и развязал войну при помощи нас, – подводит итог Анна. После этих слов я, не двигаясь, таращусь на сестру, не зная, что мне спросить, чтобы понять всю ситуацию. Анна отодвигает одну из книг подальше и продолжает, сцепив руки в замок перед собой на столе: – У Ариана был непростой характер, поэтому даже среди Ласнецовых все сомневались, верить ли в то, что он не был знаком со мной. Особенно после моей, твоей и его смерти. Не осталось свидетелей, которые бы могли доказать его непричастность. Всё усугубило и то, что я никому не показывала своего Ариана, точнее Юлия, – последнее имя она почти выплёвывает. – Даже ты его не видела, но я тебе хоть мимолётно его описывала. Однако… только я могла подтвердить, кто именно ранил меня кинжалом. А потом это всё переросло в войну, где якобы Ласнецовы были виноваты во всём. Я медленно киваю, продолжая слушать. – Первым, кто действительно захотел узнать всю правду, стал Алексей – отец Александра и Северина. Он начал изучать любые записи, а когда Александра забрали в Мороки, понял, что у них появился настоящий шанс не просто узнать правду, но и доказать её. Нужно было лишь найти могилу и поднять меня, особенно после историй, что наши тела не разлагаются. Они решили, что если любой другой Морок мог отказать в просьбе поднять мёртвую Мару, то у них есть Александр, который, как и его отец, был готов на всё, чтобы докопаться до правды и доказать, что Ариан не был причиной моей смерти. Восстановление честного имени стало целью всей жизни Алексея, а потом и Александра. Я едва замечаю, как сминаю край страницы с портретом Юлия, которую продолжаю держать. – После того как Александр вернулся домой в восемнадцать лет, они искали мою могилу и нашли севернее, в лесах Серата, поэтому с лёгкостью смогли сделать то, что спланировали. Алексей умер от несчастного случая через несколько месяцев после того, как меня подняли. Северин взошёл на престол. Это был тяжёлый период, но мы втроём помогали друг другу его пережить. Когда я поняла, что их семья никогда меня не предавала, а настоящий Ариан был жертвой заговора, так же, как и я, мы трое стали друзьями. Я захлопываю книгу, не желая видеть лицо предка Даниила. Значит, всё это время семья, которой я действительно должна была отомстить, – это Рахмановы. Я постоянно была рядом с ними, у меня было столько возможностей. По спине проходит дрожь, а внутри холодеет, когда я вспоминаю о руках Даниила, которыми он меня обнимал, о его признаниях. Когда сознание напоминает о его мягких губах, касавшихся моей шеи, кровь отливает от лица. «Я расскажу ей всю правду. Правду, которую, уверен, и ты сам знаешь. А после того, как расскажу, я позволю ей попытаться меня убить. Но ты уверен, что после того, как Агата всё узнает, я буду тем, кого она захочет прирезать? Возможно, твою глотку она всё-таки решит вскрыть первой». Я помню, как вытянулось лицо Даниила, когда Аарон сказал ему это. Я вскакиваю на ноги и швыряю книгу на стол подальше от себя. Мог ли Даниил всё знать и обманывать меня всё это время? И если да, то я была готова отдать себя и свою жизнь тому, кто, возможно, всё знал. Но его боль и одиночество временами казались столь искренними, что к горлу подкатывает тошнота от противоречивых мыслей. Вслед за яростью внутри появляется пустота, которая ширится с каждой секундой, уничтожая всё, что у меня есть, всё, о чём я знала и думала. Всё исчезает в этой расширяющейся тьме, и я будто падаю с обрыва, на краю которого балансировала достаточно долго. – Агата… – сестра обхватывает мою сжатую в кулак руку, замечая мой стеклянный взгляд. – Это лишь краткая версия истории, но, думаю, на сегодня достаточно. – Каковы мотивы Юлия? – отрешённо спрашиваю я. – Этим занимается Александр, он пытается поменьше напоминать мне о нём, поэтому лучше, если он сам тебе расскажет обо всём, что узнал. Наверняка ему известно больше, чем мне, потому что мы с ним давно не виделись. Но давай отложим это хотя бы на один день, я вновь хочу радоваться. Я люблю Северина, но теперь, когда ты рядом, я по-настоящему счастлива. Я прихожу в себя, когда сестра быстро вытирает непрошеные слёзы. Я расслабляюсь, обхватывая её руку, и улыбаюсь. – Ты права. Тогда пойдём отсюда, ты поешь что-нибудь, а я посмотрю и послушаю рассказ о том, как так получилось, что ты стала королевой. Анна начинает смеяться сквозь слёзы, а я поглаживаю её кисть. Моя сестра вновь жива и счастлива. Я должна бы сейчас радоваться, но всё портит пепельный привкус во рту от многочисленной лжи и недомолвок со стороны Даниила и Аарона за последние месяцы. Сестра права, слишком много всего для одного дня. – Ты бы видела, как вытянулось лицо Александра, когда Северин сказал ему, что влюбился в мёртвую Мару! Анна едва успевает прикрыть рот рукой, чтобы кусок пирога не выпал обратно, когда она начинает хохотать от воспоминаний. Мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке, я жадно наблюдаю за каждым движением сестры, всё ещё боясь, что она может раствориться в любой момент. После библиотеки она привела меня на небольшую кухню, сказала, что не хочет пока есть в столовой, где можно наткнуться на братьев. Сказала, что хочет побыть вдвоём, а я не стала возражать. Пока что дворец продолжает навевать мне тяжёлые воспоминания, и я с радостью ушла от роскоши позолоты и мрамора, скрываясь с сестрой на простой кухне. Здесь есть такой же высокий стол, как и на кухне во дворце Аракена, стол, за которым я сидела, пока Аарон поглощал пищу. А теперь напротив меня сидит моя сестра и уминает лимонный пирог. – Я почти уверена, что этот расчётливый подлец собирался обратно вернуть меня в могилу после того, как узнает всё, что ему нужно. Но тут младший брат упёрся, не желая меня отпускать. Анна накалывает на вилку небольшой кусок пирога и протягивает мне через стол. – Да ты попробуй! – наседает она, когда я отказываюсь. – От маленького кусочка ты не умрёшь. – Ты шутишь о смерти? Серьёзно? – хмыкаю я, но съедаю предложенное угощение. Сестра вновь смеётся, наблюдая, как я прикрываю глаза от удовольствия. Лимонная начинка тает на языке, взрываясь удивительным сочетанием приторно сладкого и кислого. – Я тоже была на твоём месте и помню, что позабытый вкус еды приносит неописуемое наслаждение. Северин мне все сладости так скармливал по чуть-чуть, – она едва краснеет почти каждый раз, упоминая имя своего мужа. – Как давно вы женаты? – Месяца четыре. Церемония была совсем маленькая, незадолго до твоего воскрешения. – Провернули всё, пока Александра не было рядом? – предугадываю я, понимая, что Северин любит приносить старшему брату неожиданные сюрпризы так же, как Анна доставляет их мне. – Именно, – кивает девушка, улыбаясь. – Правда, Александр попросил держать пока всё в тайне, особенно моё имя, чтобы Аракен не узнал. Поэтому официальной свадебной церемонии не было, нас связал знакомый священник втайне. – А разве так можно? Не будут ли местные советники против тебя, когда узнают? – Маловероятно. Я – Мара, с которой всё началось. Одно моё слово, и все узнают, что Ласнецовы никогда меня не предавали. Что они невиновны в этой войне. К тому же на моей стороне Морок. Не все, но самые приближённые советники тоже знают об истинной личности, что прячется под маской. Мало кто рискнёт даже заикнуться против нашего брака, помня, что за Северином всегда стоит его старший брат. Я недоверчиво фыркаю, но догадываюсь, что она права. Окажись Морок просто каким-то другом Северина, то ещё была бы возможность его подвинуть. Но речь об Александре. Старшем принце Серата. – После моего воскрешения Александр постоянно метался между Сератом и Аракеном, пытаясь узнать как можно больше о Юлии. К тому же я его попросила следить за Даниилом, пока тот искал твою могилу. Я надеялась, что и тебя можно будет поднять. Я внимательно слушаю, наблюдая, как она старается казаться спокойной, ковыряя лимонную начинку. – Он уже собирался вернуться домой, навсегда забыть об Аракене и бросить идею найти тебя, потому что на протяжении года не было никаких продвижений, как вдруг Даниил отыскал тебя, – она поднимает на меня взгляд, и в нём есть что-то помимо радости, что-то, что меня настораживает. – Всё произошло слишком быстро, и у Александра не было возможности отыскать другого Морока и привести к Даниилу. А рисковать, чтобы тебя привязали к кому-то незнакомому, мы не могли. Ты же знаешь, что они могут контролировать тех, кого поднимают. Я тяжело выдыхаю, только сейчас понимая свою удачу. И вправду, неизвестно кто мог бы меня к себе привязать, если бы не Аарон. – Но он всё равно идиот, – эта фраза звучит слишком тихо и печально, Анна не смотрит на меня, когда запихивает в рот пару больших кусков пирога, напряженно набивая рот. С детства при печальных мыслях она всегда стремилась забить желудок чем-нибудь вкусным. И эта привычка так и осталась с ней. – А чем ты занимаешься? – я перевожу тему, не желая продолжать разговор об Аароне. Я всё ещё не знаю, как мне себя с ним теперь вести и что делать: просить прощения, благодарить или игнорировать за всю ложь. – Я продолжаю разбираться с нечистью, – сестра сразу оживает, отбрасывая мрачные мысли, но так же быстро обиженно надувается, встречая моё недоверчивое выражение лица. – Нет, серьёзно! Я же сказала, что исправилась и честно выполняю свою работу, так как из-за меня Мар больше не осталось. Хотя после воскрешения есть свои последствия. – Какие? – Я старею, – кисло улыбается она, протягивая мне ещё один небольшой кусочек пирога. – Как это? – удивляюсь я, проглатывая протянутую еду уже без возражений, вкус и вправду потрясающий. – Обычно мы живём дольше и стареем медленнее. Но воскрешение – это как второй шанс, а он уже не столь приятный, как первый. Я всё ещё Мара, вижу нити, но моя продолжительность жизни теперь как у обычного человека. Поэтому за нечистью я хожу с Тенями Морока, он всегда оставляет во дворце как минимум двадцать человек, чтобы они меня сопровождали. Буду ли я стареть так же быстро, как все люди, – Александр не знает, но то, что не проживу так же долго, как могла бы, в этом он уверен. Однако я не расстраиваюсь, – жизнерадостно улыбается она, облизывая вилку. – Это лучше, чем ничего, и умру я вместе с человеком, которого люблю. Ведь Северин обычный смертный. Не сдержавшись, я перегибаюсь через стол и глажу сестру по шелковистым волосам, как делала раньше, показывая своё одобрение её хорошим поведением. – Ты у меня совсем взрослая. Она смеётся и с напускным возмущением сбрасывает мою руку. – Я теперь старшая, не забывай, сестрёнка! Теперь я буду следить, чтобы всякие принцы не крали твоё сердце. – Только сердце? Что они меня кинжалом ранят, ты не боишься? Анна фыркает, взмахивая столовым прибором. – Если ты в одной сорочке сломала кровать, напугала Северина и разбила лоб Александру, то у других нет ни единого шанса. Я счастливо смеюсь в ответ, чувствуя, насколько ближе мне такая Анна. Мы проводим остаток дня вместе. Сестра показывает мне дворец, пока я слушаю её истории о жизни в Ашоре, о том, как складываются её отношения с Северином и скольких упырей ей удалось убить. Она рассказывает, что именно благодаря Александру, ей и Теням Морока в Серате почти не осталось нечисти, поэтому даже пограничный лес с северной стороны столь спокойный. Я сразу ей верю, вспоминая, что не увидела и не почувствовала ни одной твари, после того как мы с Аароном пересекли границу. – Я слышала, что в последние месяцы Серат нападал на отряды Аракена. Король Дмитрий постоянно жаловался, что враг вдруг начал пересекать границу. Что произошло? – вспоминаю я, как король Аракена рассказывал мне новости на их празднике.