– Отлично все! Квартиру классную сняла. Заезжай на рюмку чая. – Я с удовольствием. Когда, куда? – Да хоть сейчас! Я адрес сброшу… Квартира оказывается современной студией в элитном доме в самом центре города. Уже через полчаса я стою в прихожей и пачкаю зеркальный светло-бежевый мрамор пола грязевой жижей, стекающей с тракторной подошвы моих ботинок. Нечаева в шелковом халатике на голое тело и бархатных тапочках на танкетке носится вокруг меня со шваброй: – Черт, Ветка, ты что, по кладбищу гуляла? Бледная, как смерть, промокшая, грязная. Что стряслось-то? – Много чего, с порога не расскажешь, – бурчу. – Но если дальше не пускаешь, могу тут начать. На самом деле Лера встретила меня тепло, обняла и расцеловала, как обычно, но когда увидела, в каком я состоянии, занервничала. – Вот, держи мой спортивный, – сует трикотажный комплект с аппликацией из стразов на спине и стягивает с меня мокрую куртку. – Переоденься пока, а твои вещи я на батарею повешу сушиться. – Можно мне умыться и руки вымыть? – спрашиваю смущенно и оглядываюсь. Квартира роскошная, мебель и отделка дорогостоящие, да и костюм, который держу в руках, из брендовых. Хорошо устроилась Лерка. – Лучше в душ сходи, отогрейся. Господи, у тебя пальцы на руках синие, – причитает она, таща меня в ванную. Пока я стою под горячими струями воды душевой, Нечаева приносит мне полотенце и фен, а сама идет на кухню делать чай. Она на удивление органично смотрится в этой элитной обстановке, словно всю жизнь жила, как мажорка, а не прозябала с родителями в старенькой времянке в конце бабушкиного огорода. Интересно, откуда у нее деньги на такую хату и фирменные шмотки? У дивана я заметила штатив и специальную лампу для съемок. Неужели, продавая в интернете нюдсы можно столько зарабатывать? – Значит, ты снялась в клипе. Ну я в шоке, подруга! Ты ж теперь звездой станешь, тебя на улице узнавать будут. Готова к такому? – смеется Лерка, ставя передо мной огромную чашку горячего чая с лимоном. – Не будут, - улыбаюсь, отхлебывая с наслаждением. Чай вкусный. В семье Нечаевых его уважают, папа мой шутил, что у них китайцы в роду были, потому глаза чуть раскосы, кожа желтоватая и к чаю особая страсть. – Самое смешное, что эта песня ну вот совсем не про тебя! – продолжает веселиться Лера. – За бабло, за бабло, – выпячивает подбородок и двигает головой, как гусыня, напевая дурацкую песню. – Песни про наивных дурочек, влюбленных в женатиков, нынче не в тренде, – развожу руками. Все ей про Макса рассказала, выложила, как на духу. Лерка пододвигает мне коробку с иностранными шоколадными конфетами и кивает: – Бери, давай, заедай свое горе. Только посмотри до чего он тебя довел, твой герой-миллионер Доронин. А ведь я предупреждала, чтобы ты не верила ему. Убедилась? Я пью чай и мотаю головой: – До сих пор не понимаю, как так? Он мне в любви признался, по-настоящему. Так не сыграть! Да я и чувствовала эту любовь, каждой клеточкой чувствовала, понимаешь? – Ты любишь слепо и ищешь ему оправдание, а он уже забыл, кто ты такая! С содержанкой мужику должно быть легко и беззаботно. Если она делает нервы – тут же идет лесом. – Он не считал меня содержанкой, мы это обсуждали. – Он говорил тебе то, что ты хотела слышать. Приручал, манипулировал разными способами. Ему это отлично удавалось. Волк в овечьей шкуре! Только вот он не учел, что ты случайно можешь узнать правду и не ожидал, что взбрыкнешь. На этом вся его любовь закончилась. Забудь его, Ветусь, не стоит он тебя. – Я не смогу! – всхлипываю. – Думала, он помог найти мне смысл жизни, а он этим смыслом стал. Жить без него не хочу! Слезы плотно застилают глаза. Откуда они только берутся, всю неделю плачу – никак не кончаются. – Господи… Ты создала себе кумира, – качает головой Нечаева, подсовывая мне салфетки. – Он правда хороший. Жизнь мне спас, с блогом помог и в себя поверить. У меня крылья выросли рядом с ним! Он моим первым стал, Лер! В его руках почувствовала себя нужной и любимой, – распинаюсь, а она все головой качает. – То, что было между нами – это не просто секс, это что-то особенное, понимаешь? Мы с ума сходили друг по другу. Ты даже не представляешь, как хорошо нам было вдвоем, каждый раз улетали к звездам… – Ой, да ладно тебе поэмы сочинять, – фыркает, перебивая. – Трахались и трахались. Это у тебя он первый и пока единственный, а ты у него хрен знает какая и точно не последняя. С его возможностями быстро себе новую найдет. Никакая ты не особенная, уж поверь! Промокнув салфеткой слезы, я смотрю на Леру с укором. – Зачем ты так говоришь? Она снова фыркает и отворачивается, потом смотрит искоса и вздыхает: – Не хотела я тебе рассказывать, но кто если не я снимет шоры с твоих наивных глаз. Помнишь, как мы с ночевкой к Костику на пляж поехали, а потом ты внезапно уехала? – Конечно, – киваю, шмыгая носом. – Мы в тот вечер впервые поцеловались с Максом, а Костя намекнул, что он женат и я испугалась. – Ты смоталась, а я осталась. Одна, с ними двумя, – Лерка смотрит на меня в упор. – Мы напились, потом еще травки покурили. Танцевали, веселились втроем и это… – опускает глаза. – Короче, потрахаться тоже решили втроем. Глаза мои вмиг высыхают и округляются: – В смысле втроем? Кто? – Боже, – раздраженно выдыхает Нечаева. – Я, Костя и твой Доронин. Кто ж еще? – Это Макс предложил? – уточняю, еще не понимая до конца того, что услышала. – Я не помню, кто предложил. Обдолбались, говорю же! Причем, конкретно. Ржали, как придурки, дурачились. Даже не сразу получилось, но потом было вау! Так что, я с твоим Максом тоже к звездам слетала, – хихикает Лерка, довольная собой. В глазах у меня на секунду темнеет, а потом я вспышкой вижу тот номер в отеле, Леру голую на кровати, Макса с ней, Костю... Кровать была кинг-сайз, постельное белое, стены бежевые. Я помню. Кровь стынет в венах, кожа вспыхивает под Леркиным блядским костюмчиком. А эта дурочка хихикает. – Это не хрена не смешно, Лера! Зачем? Ты же знала, как сильно он мне нравится. – Да я вообще не соображала. Двое сильных и красивых мужиков со мной в комнате, раздевают, ласкают… Я сначала испугалась, потом поплыла. Ты же в курсе, как я люблю секс и эксперименты разные. А это, знаешь ли, круто. Это просто охренеть как круто! После того случая я поняла, что мне идеально подходит этот формат. Сейчас тоже с двумя одновременно встречаюсь, секс втроем практикуем. У меня снова вспышка и виденье. Настолько откровенное, что тошнота подкатывает и в висках стучать начинает. А кожа… Ее будто содрали с меня, прямо на живую. Очень больно. – То есть, ты трахалась с Максом? – поникшим голосом задаю тупейший в данной ситуации вопрос. Нет, я не тугодум и не ханжа, все понимаю, но мне нужна определенность. Пусть отвратительная по своей сути, но определенность. – Больше с Костей, я ж по нему дурела, – уходит Лера от прямого ответа. – А Макс распсиховался в процессе и ушел. Он вообще псих! Это же он утопил мой телефон, когда узнал, что я пикантное видео с его участием сняла. Мы потом в бар вернулись, я показала, а он выхватил и вышвырнул телефон в море. Идиот! Утром дал денег на новый, но пригрозил, что меня так же в море сбросят, если ты узнаешь. Костик тоже потом угрожал, да еще как! И я боялась их, Вета, но теперь с горы посрать на их угрозы, у меня такая защита – этим гондонам не подобраться! Лерка замолкает. Я никак не реагирую. Замираю и не шевелюсь, глупо надеясь, что этот разговор – лишь дурной сон. Что я пригрелась в том сыром троллейбусе и уснула и все это мне снится. Смотрю в одну точку и жду, что вот-вот проснусь, проехав свою остановку и придется возвращаться. Даже запах троллейбусный чувствую, когда резкий до болезненного спазма приступ тошноты рушит эту иллюзию. Забежав в ванную, едва успеваю открыть крышку унитаза, как меня выворачивает Нечаевским чаем и конфетами, которые совсем не сладкие почему-то. Запах полыни и противная горечь вызывает новый спазм. Меня рвет и рвет, хотя уже нечем. Я содрогаюсь всем телом и мечтаю отключиться, так плохо, когда слышу: – Ты часом не залетела, подруга? Вы хоть предохранялись? Очень хочется послать эту подругу на два сразу, как ей нравится, но я не могу. Ни матом крыть, ни просто говорить, ни дышать нормально не могу. Подлая, грязная ложь, повсеместно окружавшая меня, шокирует до ступора, до немоты. Меня будто бы выкупали в ней и заставили выпить, и теперь она, как кислота разъедает меня. Поздно вечером звонит Макс. Я отбиваюсь и блокирую его везде, где только можно. До утра пишу ему прощальное письмо, раз двадцать переписываю и в итоге не отправляю его. Спустя несколько дней, устав от приступов внезапной тошноты и постоянной тянущей боли внизу живота, все же решаюсь купить и сделать тест. Глава 38 – Лиза, постой, – окликает меня однокурсник. Вроде бы Вова, фамилию точно не помню. – Конспект по вышке нужен? Тебя во вторник не было на лекции. – Не нужен, спасибо, – кутаюсь в шарф. Ветрено сегодня и пасмурно, хорошо хоть без дождя. Осень в этом году беспросветно сырая, для крымской нетипичная. – Скоро зачет, ты как сдавать будешь? – допытывается вроде бы Вова и смотрит серьезно. – Не сдашь – к сессии не допустят. – Ну и ладно, пусть отчислят, – бросаю, проверяя время на экране смартфона. Я опаздываю, а он тут со своим конспектом. – Ты же на бюджете учишься, – хмурится. – Давай сделаю ксерокс и вообще, помогу подготовиться. – Потом как-нибудь, – машу рукой, сбегая со ступеней корпуса. – Спасибо, Вов! – бросаю, чтобы не казаться хамкой. – Меня зовут Вадим, – поправляет он. Я ускоряю шаг и почти бегу к остановке, делая вид, что не услышала. Кошмар, как неудобно получилось, надо будет потом извиниться. Так и не познакомилась нормально с ребятами из группы. На практические хожу через раз, лекции прогуливаю. Экономика – не мое, брошу зимой. Сейчас маму волновать нельзя, она третью неделю в больнице. Дотяну как-нибудь до сессии, а там она родит, ей не до меня будет.