— Нашли, — протягивая мне листок, сказал он. — Не нужно, я всё слышал и запомнил, — с хмурым видом сообщил я. М-да, новости не радовали. Информация, что дал дежурный, мне действительно сильно не понравилась. Нет, ничего к ним не применяли, допросили, те честно всё описали, но им не особо поверили и отпустили, но на всякий случай развели служить в разных частях. Проблема в том, что обе части за Юго-Западным фронтом числились, и этот фронт немцы недавно взяли в окружение и перемололи. Значит, девчата, если не погибли, сейчас в плену. А ведь тот старлей-связист явно знал. Если встречу, то по почкам настучу, чтобы информацию не утаивал. Что ж, помогу, хотя некоторое время на поиски и придётся потратить. — Ладно, я пойду, — обдумывая новости, сказал я. — В каких частях девчата служили, известно, на месте их найду. — Думаешь, сможешь освободить из плена? — Если живы, то легко. Может, ещё кого освобожу. Устрою массовый побег. Ладно, Паш, бывай, — я протянул ему ладонь. — Ещё встретимся? — он вопросительно посмотрел на меня. — А вот это вряд ли. Мы крепко пожали друг другу руки, и я, покинув квартиру и дом, быстрым шагом пересёк двор и скрылся в подворотне. Вскоре трамвай доставил меня на окраину. Я проверил, за мной не следили. После этого добрался до меха и скрылся внутри, где просто отрубился на койке. Нужно выспаться, ночью направлюсь к Киеву. Как стемнело, я поднял «Живоглота» и на максимальной скорости направился к Киеву. Через три часа уже пересёк линию фронта и дальше летел над оккупированной территорией. Приметив явный лагерь для военнопленных, временный, раз его обустроили в коровниках колхоза, обнеся колючей проволокой и поставив вышки, задумался. Пожалуй, можно взять. Я облачился в штурмовой бронекостюм, вооружился до зубов, в этой операции я не планировал использовать мех, только робота, поэтому сам зачищал охрану. Десять минут, и готово. Игольник — отличное тихое оружие диверсанта, охрана так и не поняла, что их убивают. Тревоги так никто и не поднял, и из двухсот немцев в живых осталось двое. Начальник лагеря и начальник архива. От них узнал координаты лагеря для военнопленных женского пола. Вроде ещё один есть, но где точно, те не знали. После этого выстрелил им в головы разрывными иглами — это страшно, всё забрызгало, даже меня, — и, покинув здание администрации лагеря, выстрелил из МП-40 в воздух длинной очередью, привлекая внимание пленных, а когда те стали выглядывать, громко сообщил: — Здесь действует отряд осназа НКВД! Охрана лагеря уничтожена. Приказываю вооружиться за счёт немцев и уходить к нашим. После этого, развернувшись, я поспешил прочь. Я не нянька им, сами могут всё сделать, главное, дал пинка, помог с освобождением, а дальше своими силами пусть спасаются. Кто пожелает. И только сейчас мой миномётчик открыл огонь, до этого внимания не привлекал. Дело в том, что, пока я работал, мех облетел округу и засёк шесть жирных целей, кои стоило бы уничтожить. Вполне в дальности моего робота, так что тот готовился открыть огонь и, как я закончил и можно стало шуметь, сделал первый залп. Железнодорожная станция в огне, он всю обойму из четырёх стволов выпустил. Я перезарядил на запасную. Потом два склада, одни из них ГСМ, следом дивизион тяжёлых гаубиц, причём наши орудия, там металл даже течь начал от жара, пятая цель — это стоянка автотехники у деревни, да и на улицах деревни тоже была, видимо тыловики. Бил не по тем, что в деревне, чтобы гражданские не пострадали, а по тем, что вне её были. Последняя цель самая жирная — аэродром, причём фронтовой, бомбардировочный. Сожгли полностью вместе с людьми. Полторы обоймы потребовалось, чтобы всю площадь с техникой и казармами накрыть. Дальше погрузил робота на борт меха, сам забрался, пройдя очистку костюма, обоймы поставил на зарядку и полетел по координатам женского лагеря для военнопленных. По пути ещё два аэродрома попалось. Ну как по пути, небольшие крюки сделал. Тут уже пушки меха работали, и технику и людей сжёг. Последних обязательно нужно, иначе быстро новые самолёты получат и продолжат воевать. Вообще, это была, конечно, игра в одни ворота. Я был незаметен, всё же ночью действовал, быстр и смертелен. А использовал только игольник, правда, не пистолет, а автомат. Я у одного парня купил шесть таких автоматов, тоже АК называются. Скорострельность у них не на высоте, по сравнению с более свежими версиями, зато надёжные. В прикладе мощные батареи, которых хватает на пять тысяч выстрелов без перезарядки. Автоматы не новые, но ещё долго прослужат. Запас игл к ним был огромный, весь десантный отсек забил коробами. У того же парня разведывательный спидбайк приобрел, летающий мотоцикл двухместный, а по бокам ещё открывались герметичные боксы для эвакуации раненых. Так что четверых поднимал свободно. Правда, байк не рабочий, но он мне его отдал с запчастями, я его уже протестировал и осмотрел. Вполне неплохой байк, третьего поколения. Починю, когда время будет, сейчас не до этого, да и ремонта там на пару дней. Дальность стрельбы автомата-игольника шестьсот метров, шлем транслировал картинку целей. При выстрелах лишь шелестит, так что его вполне можно отнести к бесшумным, на расстоянии метров двадцати его уже не слышно. Я давно уже прекратил глупо тратить боеприпас и перешёл на одиночные. Обычно я с помощью шлема помечал цели в пределах видимости, сколько бы их ни было, десять или полсотни, и, быстро нажимая на электронный спуск, переводил ствол и уничтожал их. Как вы думаете, если таких целей полсотни, сколько у меня занимало времени их уничтожение? Хм, полторы секунды. Импланты позволяли работать в скоростном режиме, не опаздывая от характеристик тела. Так что автомат шелестел практически непрерывной очередью, и немцы оказывались уничтожены. Я тупо быстрее их. При этом как боец я ничего не стою по сравнению с тем же тараканом из будущего, на него нужно с десяток пехотинцев с бластерами. Тот намного быстрее, сильнее и злобнее. Страшное сочетание. Насчёт своей брони ничего не скажу, думаю, пули остановит, но есть одна проблема. Она рассчитана на плазму, а у той кинетического удара почти нет, расплывается по броне, два выстрела в одно место броня эта держит. Но вот для сдерживания ударов она не предназначена. Так что все прелести с ушибами я буду иметь. Так что подставляться не стоит и желательно уворачиваться от выстрелов. Ха, буду из «Матрицы» изображать героя, не помню, как его там зовут. Шлем бронекостюма имеет множество функций, я контролирую всё на пятьсот метров вокруг, даже то, что за спиной, множество камер всё фиксируют, боевой тактический комп обрабатывает и выдаёт несколько вариантов действий, хотя в основном оператор решает, даже стены не мешают, ведь бронебойные иглы прошивают их как бумагу. Кстати, калибр автоматов в один миллиметр. Итак, первый лагерь военнопленных я зачистил, перестрелял всех часовых и два патруля. Потом — бодрствующую смену в сторожке и в казарме остальных. Просыпаться они начали, да поздно, даже заорать никто не успел, сканеры костюма подтвердили, живых не было. Вся операция заняла десять минут, из них семь потратил на допрос пленных. Пока летел дальше, анализировал свои действия и нашёл две ошибки: лишний боезапас потратил. У меня его много, но он всё же не бесконечен, тем более автоматы наверняка парни себе приберут, а значит, и большую часть боезапаса. В следующий раз буду действовать осмотрительнее. Пока летел по нужным координатам, одна обойма для миномётчика зарядилась, вторую на зарядку поставил, так что когда оказался на месте, а до рассвета оставалось чуть больше часа, и вторая зарядилась. Покинув борт меха, я зарядил миномётчик и отправил мех на разведку, «Живоглот» найдёт подходящие цели. Вторую обойму подвесил на держатель. Робот и сам способен перезарядить обоймы, у него для этого манипулятор есть, просто вручную я куда быстрее это делаю. Благодаря довольно мощной мобильной рации, встроенной в шлем, я был на связи с мехом на расстоянии до трёх десятков километров, связь устойчивая, так что мог дистанционно им управлять. Но сейчас отправил его в свободный поиск, дав задачи, и приглядывал за ним, интересуясь, что там из интересного он найдёт. А сам занялся пленными. Тут на четыреста шестьдесят семь военнопленных женского пола был всего взвод охраны, и ещё с десяток женщин охранниц, и пара офицеров, ну и обслуживающий персонал, в основном повара. Уничтожив охрану, оставил только женщин, этих связал и кляпы вставил в рот, они в одной казарме ночевали, я заставил начальника архива найти мне девчат. Гад, почти полчаса искал, пришлось свернуть ему шею и помочь себе самому. Нашёл Наташу Паровозову, а вот Сыроежкину — нет. Покинув здание администрации, распахнул ворота, тут фонари всё освещали, прошёл к зданию сельского клуба, всё же девчат чуть лучше содержали, чем парней, и, открыв двери, прошёл в зал, включая на ходу свет, электричество было, это вообще довольно крупное село, я стал изучать просыпающихся девушек, шагая между рядами коек. Не знаю, откуда их столько привезли, видимо из какого-то военного городка. Те испуганно закрывались одеялами, глядя на меня, а я искал Наталью. А вообще вид у меня действительно был ещё тот. Как Робокоп в Москве девятнадцатого века. Я выглядел здесь как пришелец. Вот и Наталья, лежит в дальнем ряду на втором уровне и со страхом следит за мной. Кстати, кровати были аж трёхуровневыми. Даже не знал, что такие у нас существуют. Или они немецкие? Дальше я сделал то, что шокировало всех свидетелей в клубе, а мы находились в большом зале. Пользуясь тем, что тут высокие потолки, я просто перепрыгнул через ряд коек, мне обходить лень было, и, ловко кувыркнувшись в полёте, встал на ноги рядом с койкой Натальи. Деревянные доски пола загудели от массы моего тела. Вместе с весом бронекостюма в сумме сто семьдесят кило. Шлем у костюма не снимался, я забирался в него через спинной вход, поэтому, включив динамик для связи, спросил: — А Сыроежкина где? Я не нашёл её в списках в этом лагере. Где эта прелестница, что так сладко целуется? — Олег? — не совсем уверенно спросила Паровозова. — Всё точно. Решил проверить, как вы устроились, а вас, оказывается, на фронт отправили. А узнав, что вы в окружении оказались, решил найти и вернуть к нашим. — Только нас? — уточнила та, стрельнув глазами по сторонам, окружающие нас внимательно слушали. Добавив в голос ехидства, ответил: — Нет, только вас двоих! Конечно всех. Мне совести не хватит девушек тут бросить, — тут я прибавил громкости динамика и скомандовал: — А сейчас все одеваемся, берём личные вещи и строимся во дворе у клуба. Старшие по званию ко мне. — А охрана? — спросила Наталья. — Уничтожил. Только женщин не тронул, не так воспитан, знаете ли. Убил бы, если бы те в меня стреляли, но я их сонными в постелях взял. Связанные у себя лежат. — Это хорошо. Они с нами плохо обращались, — пояснила Наталья, когда я к ней повернулся. — Они у себя, можете поквитаться, — дал я добро. — Зло всегда будет побеждено. Добро поставит его на колени и жестоко убьёт. Жаль, у этого типа бронекостюмов нет забрала и щитка, да и вообще стекла нет, пробить шлем постараться нужно. Вот у костюмов разведчиков и шлем снимается, и забрало поднимается. Покинув здание клуба, я осмотрелся с помощью меха. Клуб находился в центре села, немцы сделали временный пункт содержания наших девушек и женщин, забили досками окна, охрана на входе, два пулемётных гнезда. Два автомобиля, легковой и грузовой с советской полевой кухней на прицепе. Я осмотрел машины и подогнал их ко входу, хотя в кабинах мне с моими габаритами было ой как нелегко. Это заберём, припасы, продукты тоже; я прикинул, их дня на три хватит. Из кладовки покидал в кузов. Почти полный вышел. На улицах хватало разной автотехники, а вот бронированной было мало, всего три бронетранспортёра и бывший советский пушечный броневик у здания комендатуры, ему уже кресты намалевали. В общем, было двадцать шесть грузовиков, восемь легковых автомобилей и четыре единицы брони. Ещё четыре мотоцикла, но я их не считаю. Забрать я планировал всё, это позволит быть мобильными, и, к рассвету покинув село, спокойно двигаться к передовой. Проблема в одном: вряд ли я найду столько водителей среди девчат. Все четыре с половиной сотни бывших военнопленных выстроились, и ко мне вышло четыре десятка женщин, старшей явно было ближе к пятидесяти. Это и были командиры, практически все военврачи. Самая старшая по званию, если на армейские переводить, полковник. Она чётко козырнула и стала докладывать, сколько в строю, сколько лежачих и раненых. Профессором медицины была, как я смог подслушать. В основном легкораненые были, тяжёлых в госпиталь отправили. Как я понял, а та меня товарищем генералом называла, допросить по-быстрому Наталью успели. Та, видимо, сказала, что я генерал из будущего, и мой внешний вид только подтвердил это, так что поверили, похоже, сразу. — Хорошо, товарищ бригврач, — выслушав доклад, сказал я. — Мне для вашего вывоза на советскую территорию нужны автомобили. В селе они есть, двадцать шесть единиц плюс четыре брони. Мне нужны водители. Сейчас вы отправите людей в казарму охраны лагеря, пусть соберут оружие, а я уничтожу остальных немцев в селе, их всего примерно триста голов, мне минут пятнадцать потребуется на их ликвидацию. Вы выясните, кто умеет водить машины, в основном придётся на трофейных ездить, пусть выстроятся отдельно. Сейчас мне нужно два взвода в поддержку, подберите им командиров. В каждом взводе по три отделения, десять девушек и командир отделения, командир взвода с замом, чтобы я мог ими командовать. После ликвидации немецких солдат девушки пусть собирают их оружие, грузят в машины и перевозят сюда. Вас всех нужно вооружить. Однако использовать оружие я запрещаю, всех врагов уничтожу я, а ваша задача — в целости доехать до наших. На этом всё, работайте. Сейчас уничтожу немцев в селе и вернусь. Ах да, назначьте повара и помощника на кухню, пусть уже начинают готовить завтрак. Всё же с пятнадцатью минутами я погорячился, пришлось полчаса бегать, пока не зачистил всех. Я специально врывался в дома, чтобы убедиться, что уничтожаю тех, кого нужно. Всё же сканер костюма только показывает, что там есть люди, пол ещё и размеры, но кто они, определить с ходу не получается. Нужен визуальный осмотр. Часовых первым делом снял, комендатуру зачистил и небольшую казарму, где был взвод солдат охранной дивизии. Вернувшись к клубу, я осмотрел сформированные взводы, а они даже вооружились, ремни, подсумки, карабины на ремнях, и отправил один взвод собирать оружие с одной стороны села, другой — с другой. Мол, немцев нет, можно не беспокоиться. А вот водителей среди всех девушек всего восемь нашли. Пришлось с ними идти, учить на незнакомых машинах ездить и перегонять грузовики к клубу. В два сразу больных грузить начали, туда матрасы переносили. Пять девушек уверенно за рулём себя чувствовали, трое так-сяк. К счастью, ещё трёх водителей найти удалось, на шум у клуба толпа сельчан собралась, и вышло двенадцать бойцов и командиров, что скрывались у местных, вот среди них три профессиональных водителя нашлось. Из этих двенадцати семеро форму сохранили, сбегали за ней. Я одного на броневик посадил, экипаж сформировали из командиров, двое других на грузовики, как бы ни хотелось взять броню, но девушек надо на чём-то вывозить. Надо было немецких водителей в плен взять, они бы и вывезли. Как-то не подумал. Вот что значит зашоренность взгляда. Ладно, учтём на будущее. Только вот водителей всё равно не хватало, пришлось к десяти грузовикам кидать сцепку для буксировки других машин, тогда все вошли. К броневику прикрепили полевую кухню, тоже советскую, найденную в комендатуре, так что у нас теперь две кухни, обе весело дымили, и уже в шесть утра отправились в путь. Деревенские спешно выносили из своих домов убитых немцев, грузили на телеги и увозили прочь, отмывая в домах полы от крови. Понимали, что с ними немцы сделают, если найдут убитых у них в домах. Только тех, что в комендатуре, и охрану лагеря-клуба не трогали. Ну и двери домов, выбитые мной, восстанавливали. Хоть и с трудом, но все девчата вошли в машины, хорошо худеньких много, в некоторые кузова свободно входило до тридцати девчат, а то и тридцати пяти. Так что и для припасов места хватило, и для сотни трофейных карабинов с боеприпасами, даже шесть пулемётов взяли. Оружие на полу лежало, девчата на нём также сидели, меня беспокоили те трое, что водили слабо, тем более на прицепе машины буксировали, там в кабинах тоже пассажиры были, но вроде пока двигались. Скорость держали тридцать пять — сорок километров в час. Больше смысла нет, да и наши горе-водители могут что-нибудь натворить, и так глохли, когда тронуться в первый раз пытались. А когда село покидали, с окраины заработал миномёт. Все обоймы же были заряжены, но потребовалось всего две, чтобы уничтожить два склада, рембат с кучей повреждённой техники, всё так горело, и колонну автотехники, что по дороге двигалась, двадцать грузовиков, снабженцы, похоже, вот их на ходу и накрыли. И хотя миномёт работал по площадям, точечная работа не для него, уничтожил все машины, дальше миномёт перезарядился, вошёл в десантный отсек меха, и тот полетел за нами. Я со стороны дистанционно ими управлял, так что его видели сельчане, а вот тем, кто в колонне ехал, показывать я его не спешил. Да просто вопросов лишних не хотел, так что мех облетел стороной и, двигаясь в пяти километрах впереди, расчищал дорогу. Работы ему немного было. Пост уничтожил пушками, когда мы проехали, там ещё горел мотоцикл, и расстрелял охрану автомобильного двухпролётного моста. Когда мы его миновали, миномётчик, покинув мех, расстрелял его. Нечего целые мосты врагу оставлять. Немцев что-то много стало на дорогах, проснулись, так что мы свернули в лесок, там на опушке деревенька притулилась на полтора десятка дворов, немцев не было, и я приказал отдыхать, ночью дальше поедем. Двигались мы таким построением: впереди броневик на дистанции ста метров, потом мой грузовик, ну и остальные. Девчата после трёх часов за рулём, а проехали мы километров семьдесят, чуть ли не выпадали из кабин. Парни помогали им, поставили машины на улице, девчата разбрелись по домам, поварихи работали, кормить готовились, а я приказал деревенским топить бани. Парни им помогали, будет большая помывка, те воду носили. Среди тех, кто к нам в селе присоединился, был капитан, командир сапёрной роты, тот власть на себя не брал, да и не пытался, но с интересом следил за мной. Вот он предложил поставить часовых и наблюдателей, чтобы нас врасплох не застали, но я его успокоил, наблюдатели есть, тот их просто не видит. Тут я не солгал, мех сел в лесу, рядом миномётчик, бдят, чуть что, накроют вражин. Наталья ехала со мной. А пока катили, рассказала не особо интересную историю, как попала в плен, ну и то, что про подругу не знает. Тот полковник медицинской службы, которую я старшей поставил, девчат на три роты разбила, командиров назначила и держала всех в кулаке. Повзводно распределила по домам, чтобы после помывки выспаться в домах успели, знала, что ночью всё время ехать придётся. Машины заправили, в кузове одного грузовика две бочки с бензином были, их опустошили, зато баки теперь полные. А вот у меня интереснее было. Как рассвело, немцы с собаками начали искать того, кто это всё устроил. Да, собаки тоже были, это не только фигура речи. Нашли, авиация помогла. Я сбил разведчика, мех сработал зенитной спаркой, но тот, видимо, успел передать координаты, и к нам направили батальон пехоты с усилением, миномётчик его и накрыл на подходе, никто не ушёл. А усиление — это батарея лёгких гаубиц и два танка. Тоже плавились в огне. Потом был налёт четырьмя штурмовиками. Те даже не успели выстроиться в круг, чтобы начать пикировать, как спарка меха их сбила. Два часа тишины, пока новые не появились. Два батальона пехоты, танковый батальон, почти пятьдесят машин, видимо потрепали где-то, по штату у немецких танковых батальонов где-то восемьдесят танков. Потом было две лёгкие гаубичные батареи и тяжёлый гаубичный дивизион. Разведчики и группы артиллерийских наводчиков пытались подобраться. Миномётчик их накрывал, работая одним стволом. Пятьдесят квадратных метров накрытия, шансов у тех не было. Мех поднялся на десять метров и сканерами на пятнадцать километров всё вокруг контролировал, он и выступал наводчиком для миномётчика. Сначала накрыл артиллерию, именно они, как я считаю, для меня самими опасными были, могли на дальней дистанции работать, а потом остальную плазму из обойм выпустил по двум батальонам. Они сбежать могут, танки не успеют. К сожалению, зарядов хватило один батальон полностью выжечь, второй вполовину. Мех спустился, и робот-ремонтник, что на его борту был, поставил на зарядку первую обойму, а мех, поднявшись, стал из основных спарок расстреливать танки. У него дальность прицельной стрельбы те самые пятнадцать километров, всё же корабельные пушки, что ему это расстояние в десять? Шестьдесят три выстрела, и все танки и бронетранспортёры ярко полыхают вдали, дым настолько густой, что от деревни виден на горизонте. Да ещё далекий рокот рвущихся в огне снарядов доносился. Это встревожило моих подопечных, ко мне подошла полковник, узнать, что приходит. — Всё в порядке, только что уничтожены пехотный полк полного состава, танковый батальон, два дивизиона гаубиц, что к нам направлялись. Можете не волноваться, защита у вас на высоком уровне, уж я постараюсь, чтобы вы благополучно добрались до наших. Даже авиация нам не страшна, вы сами видели, как были сбиты немецкие самолёты. Кстати, тут одна обойма была заряжена, и миномётчик, получив боезапас, добил остатки того батальона, что со всех сил драпал прочь на своих двоих. Вот теперь точно все уничтожены. Командир девчачьего батальона с некоторым облегчением сказала: — Это радует. — Сейчас я вас расстрою. У меня для вас две новости. Тот капитан-сапёр, забрав двух бойцов и почти два десятка ваших девчат, сейчас уходит по лесу. Видимо, не верят, что я вас доведу до наших, и решили испытать свои силы, ну и ваших девчат он сговорил. — Вот сволочи. — Не расстраивайтесь и махните на них рукой. Мы им не няньки, они сами выбрали свою судьбу. Насчёт того, что я вас выведу к нашим без потерь, я уверен на все сто процентов, а вот по ним такого не скажу. Шансов у них почти что нет. — А вторая плохая новость? — Тут в шести километрах располагается временный лагерь для военнопленных. Обнесенное колючей проволокой поле без укрытий, бойцы спят на земле. Я мимо них пройти не могу. Так что сбегаю, освобожу. Вы останетесь под охраной, не волнуйтесь, освобожу их и приведу сюда. Нужно приготовить много жидкой пищи, там есть простуженные и раненые. Берите у деревенских простыни, рвите на бинты. Сформируйте медицинские бригады. В общем, скоро они будут тут. Ну и раненых и больных повезём на машинах, остальным придётся пешком идти. Тут до наших километров восемьдесят осталось. За двое суток дойдём. Ну и немцев вокруг себя как блох на собаке соберём, тоже хорошо, больше уничтожим. — Врачей у нас много, да и медсестёр тоже. Хорошо, будем готовиться. Я прикажу деревенским поставить котлы и варить супы, хлеб печь. Когда ждать их? — Часа через три-четыре. На этом наш разговор закончился, девчатам предстоит много работы, но все замерли, как только над деревьями появилась серебристая огромная капля и совершила посадку рядом со мной, я по ступенькам забрался наверх и через люк, пройдя очистку, мех в это время уже летел, прошёл в рубку. А пока летел, мех уже видел охрану лагеря, то открыл огонь, выстрелы на минимуме были, чтобы уничтожать людей без защиты. Так что когда я подлетел, из двух рот, что охраняли этот лагерь, в живых никого не осталось. Всех и на вышках, и в палатках уничтожил. Да всех, кто находился вне окружённой территории. Три палатки горели, остальные продырявленные стояли. Мех опустился у ворот, многие бойцы уже встали, командиры тут если и есть, то явно маскировались, и, встав на «спине» меха, я через внешний динамик, чтобы все слышали, сообщил: — Внимание советским военнопленным. Говорит генерал-лейтенант Буров, вооружённые силы Земной Федерации. Если кто не понял, я из будущего. Случайно попал на пятьсот лет назад. Скоро я вернусь обратно в своё время, но надеюсь успеть помочь в этой войне нашим гражданам. Я вас выведу к советским войскам. Сейчас слушайте приказ. Все, кто способен держать в руках оружие, обыскивает охрану и вооружается. Командирам, если есть, найти и отправить водителей к грузовикам, их тут шесть, в машины грузить ослабевших, раненых и больных. Остальным выстроиться в колонну и следовать за мной. Вас ждёт тепло и горячая пища. Выполнять. Командиры ко мне. Собралось их всего пятнадцать, да и то большинство лейтенанты, ротными стали, и всего два капитана, выше никого не было. Сформировав два батальона, по восемьсот человек в каждом, не считая почти пяти сотен больных и раненых, мы направились в путь. В машинах везли тех, кто не мог идти. Ещё многим идти помогали товарищи. К трём машинам прицепили полевые армейские кухни. Я на мехе двигался впереди в охранении, потом грузовики, и уже следом колонны освобождённых. На полпути получил информацию от «Живоглота»: на подлёте к деревне обнаружено семнадцать «юнкерсов», цель явно мои девчата. Далековато работать меху, но миномётчик-то у деревни стоит, и боекомплект полный. Так что тот выстрелил из всех четырёх стволов. Этого хватило. Ведь мой миномётчик был способен подрывать снаряды дистанционно. Точнее, настраивать время подрыва, так что я дистанционно настроил, поэтому все снаряды рванули в строю бомбардировщиков. Никто не уцелел. И огненными каплями рухнули на землю. Интересно, что они ещё придумают? Я остановил колонну и отправил все грузовики вперёд. Все машины были снаружи облеплены бойцами. Это те, кто умел водить. Старшему колонны объяснил, где деревня и кто там старший. Пусть берут грузовики и гонят сюда, слишком много ослабевших, они нас тормозят, пусть заберут. Немцы явно пока в ступоре, судорожно пытаются найти выход из сложившейся ситуации. Грузовики успели три рейса сделать, доставив в деревню всех раненых. А там и мы подошли к вечеру. Хорошо, я приказал палатки охраны лагеря свернуть и с собой взять, не только раненым мягко ехать было, но их тут поставили восемь штук и немало раненых там разместили. А то везде, в сараях, на сеновалах, везде укладывали, и было видно, не умещаются. Так что многие так и лежали в кузовах машин. Их шинелями укрывали, с убитых немцев снятыми. Девчата, у кого верхней одежды не было, тоже не побрезговали у своей охраны шинели забрать. Кстати, всех женщин из своей охраны они убили. Я это при зачистке села приметил, метки их гасли одна за другой. Это что же те творили, если им так отомстили? Видимо, было за что. Сам я по прибытии задерживаться не стал, забрал сотню водителей, и те на четырёх грузовиках последовали за мной. Старшим у них один из старлеев был, начальником штаба батальона должность получил. Всё, что в пути мешало, я с помощью меха на дальней дистанции уничтожал, немцы не видели, кто их убивает, это за пять километров происходило. А уезжали мы прочь от передовой вглубь территорий, оккупированных противником. Просто я здесь приметил склад трофейной техники, то есть советской, вот к нему машины и вёл. А когда те к воротам подъехали, то охрану я уже уничтожил и ходил осматривал трофеи. Пара местных техников, немцы естественно, были оставлены мной в живых, они и показали, что на ходу, а что нет. Из всех грузовиков только сто двадцать семь целые. Все эти машины бойцы заправляли, небольшие запасы топлива тут были, и готовили к выезду. Из бонусов, три десятка советских бойцов при двух командирах, те были из техслужб, немцам добровольно-принудительно помогали с ремонтом трофеев. Их тоже включили в работу, они все умели водить. Так что все грузовики, что на ходу, выстроив в колонну, погнали в сторону деревни. Кстати, восемнадцать грузовиков имели в кузовах зенитные пулемётные установки, крупнокалиберных всего три. Ещё два десятка машин буксировали на жёстких сцепках. Причина проста: водителей для них не хватило. Старлей, умоляя, уговорил меня взять танки. Они тут тоже были. Забрали восемь «тридцатьчетвёрок», баки полные, боекомплекта нет, но всё остальное поставили, пулемёты тоже. Ещё было девять танков Т-26 и четыре БТ-7. Танкисты среди бойцов имелись, да и бойцы ремроты, которых мы освободили, сели за рычаги. В трёх грузовиках везли весь оставшийся запас топлива, бензина и солярки. Кстати, артиллерию, видимо, в другом месте хранили, но шесть «сорокапяток» тут нашли, и их к машинам прицепили. Ну и снарядов немного взяли, всё что было. Лёгкие танки теперь боекомплект полный имели, но пока без экипажей. Вернулись мы, уже когда стемнело, так что началась погрузка. Немцы, потеряв ещё два батальона и семь батарей, напрочь прекратили наземные действия. Самолётов тоже больше не было, после последних потерь летуны, видимо, наорали на пехотинцев и больше не давали самолётов. Миномёт стрелял часто, немцы всё не оставляли попыток разведать, что тут происходит, вот и приходилось уничтожать разведгруппы. Сюда даже одиночек в гражданском отправляли на телегах, под видом деревенских. Когда мы в деревню вернулись, то началась спешная погрузка, я поторапливал командиров, а те бойцов. Для полковника я приготовил санитарный автобус, теперь это её машина. Грузили раненых, больных и уставших, так постепенно все строения и опустели, палатки свернули. Для зениток и танков формировали экипажи и расчёты, артиллеристов собрали, противотанковую батарею сформировали. А я собрал деревенских и сообщил им: — Вокруг вашей деревни погибло несколько тысяч солдат, немцы вам этого не простят. После допросов вас уничтожат. Предлагаю отправиться с нами. — Да куда? Тут наш дом, — вздохнул один из стариков, их всего трое на всю деревню оставалось. — Даю слово, что вы получите за свои дома справедливую цену, на которую около Москвы сможете купить другие, причём лучше, чем у вас тут. Выделю вам пять машин, собирайте скарб, часть живности и грузитесь. Поедем не быстро из-за раненых, коров можно привязать, должны успеть за нами. Те посовещались и всё же приняли моё предложение. Я распорядился выделить пять машин деревенским, но нашли только четыре, но хоть столько, а потом старики подошли узнать, как возмещать стоимость домов буду. А я просто достал из меха ящик и раздал хозяевам пятнадцати домов по слитку золота. В будущем золото ничего не стоило, вот я и набрал килограмм двести в слитках. Мне не жалко оплатить их жизни. Те были удивлены и довольны, что им не солгали, теперь сами смогут всё что нужно купить. Сразу прятать побежали полученное, а мы, оставив за спиной горящую деревню, длинной колонной направились в путь. Я летел над центром колонны, мой миномётчик был на «спине», «Живоглот» ему там на броне уступы сделал, чтобы не скользил и стрелять мог. Всё, что было для нас препятствием, я расстреливал с дальних дистанций, мы так километров сорок прошли к двум часам ночи, до передовой километров тридцать оставалось, когда начались первые попытки нас остановить. Немцы у моста засаду устроили, с пушками и окопами. До полка было. Расстрелял их, как и охрану моста, и мы, перебравшись, не забыли за собой мост уничтожить и направились дальше. Артиллерию сюда, похоже, всю стаскивали, я уже семь дивизионов уничтожил, а всё ещё пытались остановить. Танковую атаку тоже отбил, ещё когда те только готовились атаковать, выстроившись в клин. Конвертер постоянно работал, заправляя плазмой обоймы робота. Да и мех стрелял часто, ему тоже зарядка требовалась. Когда до передовой совсем немного осталось, начало светать. Мне это не мешало. Миномётчик мерно ухал стволами и очищал для нас немецкие окопы, чтобы перейти передовую. Окопы зачищались влево и вправо, чтобы не обстреливали колонну при переходе передовой. Мне потери не нужны, так что вскоре километра на два в разные стороны ничего живого не осталось. Тылов у них тоже. Дальше были направлены разведчики вперёд, и они вышли на контакт с командиром потрёпанного стрелкового полка, что на этом участке противостоял немцам. Оттуда с большим интересом наблюдали за облаками жгучего огня, что сжигал немцев. Оборона тут редкая, только у дорог, и наши тут стояли. Тот обрадовался пополнению, у него на полк восемьсот активных штыков едва набиралось, так что, когда мы подошли, тот почти все зенитки, пушки и танки забрал себе. С экипажами и расчётами. И всех, кто мог стоять в строю, около шестисот бойцов и командиров, забрал. Других врачи забраковали, или они из других родов войск были. Лётчики, техники, тыловики, даже музыканты. А мы двинули дальше. Через двадцать километров добрались до крупного села, тут большая часть освобождённых осталась, так как в школе госпиталь расположился. Главврач госпиталя обрадовался, почти сотня грузовиков, сорок в полку остались. Только вот топливо им нужно, но можно использовать, стал звонить начальству, требуя топлива и возможность эвакуации освобождённых пленных. Под шумок в свой госпиталь сманил несколько военврачей и медсестёр. Полковник дала добро. Её саму уже в Москву затребовали. Деревенских тоже тут высадили, я помог им шесть телег купить и лошадей к ним, ещё пять коней у них свои были, с коровами привязанные за грузовиками бежали. Бедная уморённая дорогой скотина — не понимаю, как и выдержала — теперь отдыхала. Собрав стариков, я посоветовал им за Москву идти и только там дома покупать. — До Москвы, стало быть, дойдут? — спросил один из стариков. — Дойдут, но Москву не возьмут, их назад погонят. Эту войну выиграет советский народ. За Москвой покупайте. После этого попрощавшись со всеми, и с Паровозовой тоже, уже навсегда, я на мехе полетел к немцам в тыл. Всё что мог, сделал, сейчас Сыроежкину заберу. Кстати, лечение руки закончилась, аптечка снова приняла прежний вид. А ладонь чистая, никаких следов ранения. * * * Оказавшись на собственном участке, я с удивлением осмотрелся. Что-то не заметил, чтобы что-нибудь изменилось. Ещё свет на кухне горит, а уже вечер. Отогнав мех за баню — тот вид камня принял, — я направился в дом. На кухне стол накрыт, водка, ещё тёплая закуска, вроде в микроволновке разогревал. Это что, с момента моей пропажи всего несколько минут прошло? В доме никого. Сбегав к меху, снял бронекостюм, сменил его на обычный десантный комбинезон и, вернувшись, полазил в интернете. Так и есть, именно в этот день я решил выпить. Чёрт, совсем не понимаю, как эти порталы работают. Я прибрался в доме и лёг спать, а на следующий день почти всё, что было на борту меха, перенёс в дом и занялся сортировкой или ремонтом. Что-то в хранилище или арсенал дома отправлялось, что-то обратно на борт меха. Следующие две недели пролетели как-то быстро, пока все наши с заграничного отдыха не вернулись. Что-то быстро они, на месяц же вроде собирались. Я уже и спидербайк починил, погонял на нём, всё привёл в порядок, обслужил, поэтому просто отдыхал. Так что когда они, пройдя в дом, начали раздеваться — снаружи снег по колено, — то не удивился. А услышал вопрос от Нины, которая явно озвучила общие мысли: