Когда выходил на улицу, во двор стремительно вылетела чёрная «эмка», полная сотрудников НКВД. Опытным глазом я определил в ней группу захвата. Ну точно, вот и вторая следом, с операми. Усиленная группа стремительно ворвалась в подъезд. Чую, это за мной. Вряд ли парни их послали, но кто-то, узнав обо мне, вполне мог опергруппу направить — в превентивных целях. А как работают в наркомате, я прочувствовал ещё в первом мире-копии — ребра до сих пор ноют и двух зубов как не бывало. Желание всё это повторять как-то отсутствовало. Развернувшись на каблуках, я быстрым шагом направился прочь. Хм, а ведь меня не опознали по внешнему виду, спокойно мимо проехали. Перед прогулкой я переоделся — приметил, что тучи наползают, и надел вместо серой куртки, в которой с парнями встречался, кожанку, ещё и кепку нацепил, видимо это и помогло мне остаться неопознанным. Сотрудников, которые выскочили из машин, я тоже не узнал — не знакомы ни по этому миру, ни по миру Сталина. При мне были только перочинный нож и примерно пятьсот рублей банкнотами. Остальное в квартире осталось, вместе со всеми вещами. Да, прогулка отменяется — валить надо. И встреча с парнями теперь вряд ли состоится. Где их искать, я не знаю, да и подставляться, снова с ними пересекаясь, не хочется. Служат они в Минске, при штабе, там и буду их искать. Надо бы документами озаботиться, Толя мне рассказывал, что в своей квартире нашёл всё необходимое для создания липовых бумаг, чуть устаревшего образца, но мне пойдёт. Думаю, и в этом мире в той квартире тайничок имеется, вот и стоит его посетить. А потом в Минск отправимся. Чёрт, опять закупаться на рынке придётся. Одно радует, деньги на это имеются. Я сел на трамвай и с двумя пересадками доехал до нужной остановки. В пути дождь мелкий начался, — как знал, что он будет. Добравшись до нужного дома — а тот особый, под охраной, — я вырубил консьержа и, потирая ноющую грудь, спрятал тело в каморке. Потом поднялся на этаж и постучал в дверь нужной квартиры — в параллельном мире в ней проживал главный инспектор бронетанковых войск, старший лейтенант Анатолий Александрович Суворов. Мне вскоре открыли. Ударом в горло я обездвижил жильца, довольно тщедушного мужчину, и когда тот, хрипя, согнулся, добавил повторным по затылку. Хорошо вырубил, долго без чувств пролежит. Быстро осмотрел квартиру, больше тут никого не было, хотя на вешалке имелись женские вещи, и обнаружил тайник. Минуты три на это потратил, где он находится, мне было примерно известно со слов Анатолия. Тут же у хозяев нашёл небольшой чемоданчик и, опустошив его, убрал внутрь содержимое тайника. После чего покинул квартиру. На улице дождь уже перешёл в ливень. Добежав до остановки, я пропустил переполненный трамвай — там даже снаружи ехали — и пешком направился в сторону ближайшего вокзала. По пути забежал в магазин канцелярских принадлежностей, купил различные перья и баночку туши. На вокзале нашёл стенд с объявлениями, сорвал пару бумажек и посетил ближайшие адреса. Вымок насквозь, но по второму адресу снял комнату на двое суток, как командированный специалист из Ленинграда. Это коммуналка была, хозяйка тут же проживала, в соседней комнате. Питание я оплатил отдельно, и не сказать, что дёшево — цены в столице с началом войны резко подскочили. Вещи мои хозяйка забрала, постирает и повесит сушиться, ну и ужин сготовит — время уже подходит. У себя в комнате, завернувшись в простыню, я занялся документами. Отобрал бланки, тут были копии тех, что выдаются в Москве, другие тверские. Выбрал московский бланк и начал творить. Час работы, и паспорт готов. Ради шутки адрес прописки поставил тот, где меня опергруппа хотела взять. Ещё и написал справку, что я инженер московского автозавода и нахожусь в служебной командировке, изобразив внизу мутную, плохо читаемую печать. Вполне нормальная справка, объясняющая, почему я не в армии. После этого паспорт и справку убрал на шкаф — пусть чернила сохнут, остальные бланки и всё, что было из тайника, обратно в чемоданчик сложил, потом поужинал и отправился на боковую. Хм, а оперативники наверняка в засаде в снятой мной квартире сидят, интересно, выпили вино и водку или нет? Вино это я себе и Раневскому брал, мне водку нельзя, а он просто любил вина, особенно грузинские. Тут, конечно, не грузинское, но и оно должно быть неплохим. Следующим утром, одевшись и забрав чемоданчик, я отправился на рынок. По пути забрался на чердак одного из домов и закопал там за печной трубой все принадлежности для создания фальшивых документов и сами бланки. Чемоданчик теперь пустой. Возвращаться к дому, где провел ночь, даже не планировал, так что после рынка направился на Киевский вокзал, там сел на поезд до Киева. Билет купить было невозможно — всё распродано, так что договорился с проводником и ехал у него в купе. Киев пока ещё не прифронтовой город, поэтому желающих добраться до него хватало. На рынке я приобрёл все тот же набор путешественника, разве что одежду не покупал, хватит той, что на мне, да нашёл плащ-палатку. Утварь купил, припасов. Так что чемоданчик и новенький сидор были полны именно продуктами, чтобы надолго хватило. А в том, что в сторону Киева катил, был свой смысл. Минский вокзал будут прочёсывать, как и проверять отходящие поезда, чтобы меня перехватить — парни от недалёкого ума могут сообщить, что я буду искать их на службе. Их идея поработать на местных меня совсем не вдохновляла, так что я решил всеми силами избежать этого. Домой хочу. В Минске что-нибудь придумаю, чтобы встреча с парнями прошла незамеченной для неизвестного кукловода, что так желает меня арестовать. Из Киева до Минска я планировал доехать на перекладных. Ну, или пешком, если не повезёт с попутным транспортом. До Киева мы добрались за сутки, и это, я считаю, быстро. Я почти всё время провёл сидя, лечь негде было, но главное — доехал. Покинул вокзал и направился к ближайшему автохозяйству города. Конечно, их изрядно армия пограбила, забирая технику вместе с водителями, но машины ещё были, там я и думал найти попутку. Отыскать попутную машину удалось, тут повезло. Не сразу, но уже к обеду мы оставили за спиной город и попылили по дороге к Гомелю. Как выяснилось, шоферу нужно было забрать что-то с местных складов. Я устроился в кузове, потому как в кабине сидел сопровождающий при грузе, так и катили. Достаточно удобно, я даже поспать смог — в поезде сидя не вышло, постоянно просыпался. К вечеру добрались до Гомеля, я сошёл на въезде в город и направился к железнодорожному вокзалу. Тут прямая ветка на Минск была. Узнал на кассах, что ближайший пассажирский будет только завтра вечером — он раз в сутки ходит, — а тот, что сегодня был, я уже пропустил. Покинув вокзал, я направился на поиски жилья, мне сказали, что рядом есть пара гостиниц. Вполне можно снять номер. — Дядя, закурить есть? — спросили у меня, и из подворотни, к которой я как раз подходил, вышли трое. Темень серьёзная, только силуэты и видно. По голосу, молодняк работает. Их позицию я сразу оценил — из подворотни хорошо видно вход на вокзал, меня, видимо, за приезжего приняли, что, в принципе, так и есть, и решили ограбить. Фонарей нет, в городе затемнение объявлено. Странно, что они не боятся патрулей — комендантский час же. Меня на вокзале проверили и посоветовали быстрее дойти до гостиницы, объяснив, где та находится. Отреагировал я мгновенно — промедление смерти подобно, швырнул тяжёлый чемодан в грудь того, что показался мне массивнее, тот не ожидал летающего подарка и, хекнув, повалился на спину, я же вытряхнул из рукава нож и метнул его во второго, худого и высокого. Кидал наудачу, но не промахнулся — клинок вошёл ему прямо в горло. На ремне у меня висел охотничий нож — купил на рынке Москвы, ручная работа, не смог пройти мимо этого чуда, — выдернув его из ножен, я метнул его в третьего. Ближний бой мне был не нужен. Рисковать с броском в горло не стал, и клинок с хрустом вонзился в грудь последнего противника, который, похоже, ещё не понял, что произошло с его товарищами, слишком быстро всё закрутилось. Подойдя ближе, я пробил в голову тому, что получил чемоданом в грудь. Тот его уже сбросил с себя и пытался встать. Хрюкнув, он снова повалился на землю и затих. Я быстро обыскал всю троицу, начав с этого здорового. Что-то у него в руке было. Ощупал и обнаружил ТТ, благо тот не был приведён к бою. Пистолет я сразу убрал в карман и продолжил обыск. Запасного магазина не было, но в карманах нашёл четыре патрона. Мелочёвку всякую собрал, часы наручные снял. Потом остальных обобрал. Трофеями стали три ножа — один на финку похожий, — наган с двенадцатью запасными патронами, денег около сотни рублей, карманная мелочёвка и трёхцветный вполне живой фонарик. У всех троих были наручные часы. Свои ножи я забрал, вытерев клинки об одежду на трупах. Да-да, трупах — всех троих я добил, мне свидетели не нужны. Потом вымыл руки в луже. Добравшись до гостиницы, я оформился и вскоре устраивался на койке в четырехместном номере. Три других кровати были уже заняты. Сидор и чемоданчик под койку убрал, разделся, сложив одежду на подоконник, так как все стулья заняты были, и сразу уснул. Проснулся я вместе с соседями, те, не особо смущаясь, шумели, громко говорили — в общем, совершенно по-хамски себя вели. Причём видно, что знакомы друг с другом, видимо вместе прибыли. — А потише нельзя? — спросил я. — Восемь утра. Согласно законам общежития, мы ничего не нарушаем, — ответил один. — Тоже верно, — нехотя признал я его правоту. — Однако элементарные правила вежливости тоже нужно соблюдать. — Где мы, шахтёры, а где вежливость? — отрубил тот, и все трое захохотали. Сев, я оделся, потом забрал вещи и покинул гостиницу. Парни эти мне были неприятны, и находиться с ними в одном номере, а те явно не на один день заселились, было некомфортно. У администратора, когда сдавал койку, узнал, что ночью неподалёку зверское убийство произошло — убили подростков шестнадцати и семнадцати лет. Хм, зверство? Интересно, а сколько на них крови? Оружие-то, скорее всего, с жертв добыли. Позавтракал я в местном парке, сделал бутерброды с салом, развёл костерок и для чая воды вскипятил. К вечеру, используя старый способ, договорился с проводником и отправился в сторону Минска. Прибывал поезд под утро, но до Минска я так и не доехал. Сошёл на станции перед ним. Мало ли вокзал там контролируют. Я сейчас уже ни в чём не уверен. Информация об иномирянах разошлась, так что охоту на меня могут устроить более чем серьёзную, весь аппарат госбезопасности страны задействовать. Хорошо, что в столице не остался, хотя собирался держателя воровского общака навестить. Если бы город начали прочёсывать мелкой сетью, меня бы обязательно нашли. У участковых всё под контролем, получили бы ориентировки, прошлись по своим угодьям, жильцы бы выложили все и на меня навели. Схема отработанная. Вообще мне эта чехарда с прыжками по мирам-копиям уже поперёк горла. Если бы не тот придурок, хм, я про него забыть успел, я бы, скорее всего, родной мир не покинул. Только, может, для поиска прямого хода в мир Сталина. Так что если с парнями встретиться не удастся, их ведь могут перевести в другие места, отправлю письмо обычной почтой, с сообщением, что ушёл в свой мир. Если место портала еще не под контролем… А ведь вполне может такое быть, парни могли рассказать в ответ на сотрудничество. До Минска я доехал с мотоциклистом. Сначала все никак попутку остановить не мог, хоть этот подвёз в коляске, и довольно шустро. Уже через два часа я был в столице Белоруссии. Снял комнату в частном доме на окраине, оставил там вещи, искупался в речке и, посвежевший, пошёл на разведку. Уже к вечеру выяснил, что никого из парней здесь нет — всех троих перекинули на Юго-Западный фронт. Чёрт, и ведь был же в Киеве. Ладно, я написал письмо парням, мол, если хотят дальше развлекаться, то пусть их, а я ухожу домой. Как закончат, пусть возвращаются — будем ждать. Ну и прямо сообщил, что Нина всё знает. Письмо я отдал майору из штаба фронта, попросил передать генерал-лейтенанту Суворову через секретный отдел. Представился как его личный агент, так что арестовать или задержать тот меня не пытался. Обычной почте я не доверял, а так точно доставят. После этого, забрав вещи, покинул столицу и с колонной грузовиков к утру был у Барановичей. Тут особая зона, перевозить пассажиров запрещено, так что пришлось тайком забираться в кузов, когда колонна стояла у понтонного моста и ожидала своей очереди. Из кузова выпрыгивал на ходу. Ну а дальше ночами пешком двигался. Чтобы добраться до самого портала, украл лодку-плоскодонку. И да, портал охраняли, но не явно, наблюдатели в стороне находились, пришлось ночью, проводя изрядные маскировочные действия, прокрадываться к нему. Там проверил грузиком на верёвочке — грузило срезало, портал работал. Ну и перешёл. * * * Укрыв ноги клетчатым пледом, я покачивался в кресле-качалке на веранде своей дачи и с интересом наблюдал, как все трое проходимцев — а что, через порталы ходим, проходимцы и есть — заходят во двор. Толя, который их привёз, открыл ворота, чтобы загнать машину. На улице холодно — середина ноября, уже первый снег выпадал, правда, его ветром сдуло, но сам факт присутствовал, реки начали льдом покрываться. Мне даже думать не хотелось, как парни портал проходили и с нашей стороны лбами лёд снизу долбили. Толя сразу сообщил, когда они появились, именно он теперь курировал место портала. Камеру поставил так, чтобы держала в фокусе место, где тот находился. Дежурили с супругой у экрана по очереди, так и узнали, что наши появились; полтора месяца их не было. Съездили за ними — парни уже у деревенских отогревались, — забрали и вот привезли. Ольги, супруги Толи, с ними не было, осталась в деревне с молодой бабашкой мужа. Ту через портал перевели и омолодили. Толина была идея, я с новыми документами помогал. Но об этом чуть позже. Сам Толя сменил свой «козлик» на новенький «УАЗ-Хантер», на нем и приехали гости. А «козлик» я себе взял, на охоту на нём ездил дважды. Отличная машина. Мы обнялись, всё же долго не виделись. Парни изрядно постарели, у шурина шрамов прибавилось, щеку как будто кошка подрала, и на шее пятно ожога, у Егора шрам на брови. — Ну что, товарищи генералы, как вам игры в войнушку? — Ты, Олег, как будто нюхом чуешь, когда вовремя уйти, — с осторожностью обнимая меня, сказал Евгений. — Можешь не осторожничать, я в одном из миров-копий три месяца провёл, возвращал оставленные ценности, так что выздоровел. У вас как всё прошло, старички? Парни были одеты в новую зимнюю одежду, Толик в городе заранее купил, по размерам, так что когда они переместились, то сразу переоделись. Мы стояли на крыльце, не торопясь входить в дом. Толик уже загнал машину во двор и возился с воротами. Егор Раневский хмур был. Толя уже сообщил ему, что его сын Слава пока не появлялся. — Дела у нас так себе, — сообщил Евгений. — Отвоевали отлично, закончили войну в сорок четвёртом в декабре, так же как в мире Сталина, половину Франции освободили, пока союзнички не высадили десант и не помешали. Я генералом армии стал, дважды Героем, Сашка — генерал-полковником авиации, трижды Герой, Егор — генерал-полковник интендантской службы. В общем, после войны нас взяли и поместили в шарашку. Нет, содержали хорошо, но по сути тюрьма, столько я давненько не писал, всё будущее описывал. Год мы разрабатывали план побега и наконец смогли уйти, ты даже не поверишь, как мы это сделали. Повезло. Хорошо ещё, тебя с нами не было. — Это точно. Давайте в дом пройдём. Там Нина стол приготовила, ждёт. Я попросил её пока не выходить. Комнаты наверху тоже готовы — четыре спальни. — Погоди, — остановил меня Евгений. — У нас тут идея появилась. Раз портал имеется, может, будем посещать разные миры, помогать нашей Родине в самые острые моменты? Хоть там нашим поможем. Раз есть такая возможность. Например, татаро-монгольское нашествие, Крымская война, Турецкая, Русско-японская, Первая мировая… — Предложение, конечно, интересное, тем более я тут уже заскучать успел, — пропуская парней в дом, ответил я. — Только как вы это собираетесь провернуть, если портал всегда ведёт во времена Второй мировой? Уже проверено личным опытом. — А вот тут у нас есть идея… — согласно кивнул Евгений, снимая шапку и куртку, как и остальные. — Видишь ли, после побега из шарашки мы оказались в другом времени. Хорошо хоть портал был на том же месте, так что в родной мир вернуться смогли. — И где же вы были? — А были мы… Тут Нина налетела вихрем и стала всех обнимать, смеясь и целуя, так что где те успели побывать, я узнал уже только за столом. И кстати, их идея мне понравилась. Ну и я новости по новым способам перемещения между мирами рассказал. Когда Нина закончила обнимать всех подряд, даже мне досталось, я сказал парням: — Извините, я решил, что вы сразу меня не узнаете, — и стал сдирать с лица искусственную дряхлую кожу, поясняя свои действия: — Профессиональный гримёр накладывал. Через несколько секунд перед шокированными парнями предстал паренёк лет пятнадцати. Им был я. — А я смотрю, голос странно хриплый и молодой, — сообщил Раневский, стараясь прогнать шок и изумление. Он первым пришёл в себя. — Я специально так говорил, чтобы не было диссонанса с возрастом и молодым голосом. Сейчас мне едва пятнадцать лет. Правда, в том, что так сильно омолодился, сам виноват. Кстати, советую и вам пройти ту же процедуру. А то отправились в портал молодыми цветущими мужчинами в самом расцвете сил, а сейчас после двух войн на шестьдесят выглядите. Старички. — Понятно, почему ты нас раньше стариками обзывал. Теперь вполне имеешь право так говорить, — с интересом меня разглядывая, сказал Евгений. — Ещё налюбуетесь им, — сказал Нина. — У Олега даже все ранения исчезли, никаких следов. Давайте за стол. Зря, что ли, я столько на кухне творила? Кстати, Егор, твой любимый холодец сделала и купила грузинские вина. А Олег баню затопил, потом попаритесь. — Вина-а, — радостно протянул тот, и они направились в столовую на первом этаже, по пути заглянув в ванную руки помыть. Пришлось мне подниматься на второй этаж, в свою спальню, там отдельный санузел был. Сняв парик с седыми волосами, я убрал следы клея, помыл руки и лицо, переоделся в домашнюю одежду — на крыльце я в двух свитерах был, чтобы скрыть худощавую подростковую фигуру, — после чего спустился к столу. Наши уже были там. — Однако, — изучая меня, сказал шурин. — Давай рассказывай, как ты смог молодость получить? Не томи. — Объясню, но с одним условием. — Каким? — спросил шурин с подозрением. — Потом узнаете. Согласны? — Ладно, выполним, если оно не самое сложное, — подумав, за всех ответил шурин. — Отлично. Так вот, оказывается, перемещаться можно без портала в болоте: резкая боль, сильное желание, и ты в другом мире. Я так оказался там, где вас встретил. Причём не один, а с жителем из деревни Анатолия. Тот сбежал, ловить я его не стал. Потом снова использовал этот способ, и снова случайно — вредить себе я не собирался. Так вот, помимо перемещения обратно сюда, причём вместе с ценностями, я параллельно желал вернуться в молодость, вспоминал школьные годы — без конкретики, и меня омолодило до подростка. Вот такая история, хорошо ещё, в Союз не отправило, во времена, когда я молодым был. Парни переглянулись со значением, как будто обмениваясь мыслями, и шурин спросил: — А что за условие? — Нина, — коротко ответил я. Те синхронно посмотрели на мою сестру и так же синхронно понимающе хмыкнули, сразу поняв суть проблемы. Судя по их молчанию, возражений ни у кого не было, и они понимали желание Нины получить вторую молодость. Это она ещё тихо сидит, накладывая салат в тарелку мужа, а вот со мной по-другому разговаривала, до крика дошло, пока я не сдался. Судя по задумчивому виду Раневского, тот явно подумывал и супругу свою омолодить, которую нежно любил. — Интересная информация, — сказал Евгений. — Знаешь, я добавлю нашу историю. Мы ведь из шарашки сбежали, используя тот же способ, что и ты. Егор коленом ударился об угол стола, видимо по нерву попал, заорал, схватившись за ногу, и исчез. Связать его действия с исчезновением было не трудно. Сначала Саша попробовал, и пропал, потом уже я. Оказались мы, с разницей в полчаса, в одном мире и в одном месте, на окраине Москвы, как раз там, где у тебя дача сейчас стоит, в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Там два месяц провели, перебили всю шушеру, что участвовала в развале страны, включая Горбачёва, и перешли сюда через портал в болоте — переместиться с помощью боли, как в прошлый раз, у нас не получилось. — Ясно, — протянул я. — Егор, а о чём ты думал, когда коленом ударился? Тот стал неспешно выкладывать свои воспоминания: — Мы тогда собрались у Жени в комнате и как раз обсуждали возвращение. Я почему-то про перестройку вспомнил. А ещё баньку твою, тут на даче. — Ясно. А вы? — А мы за Егором захотели отправиться. — Понятно: о чём Егор думал, там и оказался, а вы за ним последовали. Интересный феномен. — Объясни, — потребовал Евгений. — Дело в том, что, вернувшись сюда, я совершил двенадцать попыток отправиться в мир Сталина, где племяш ждёт. Глухо. Везде и всегда одно время — два дня перед началом войны. Я, когда болью заставлял срабатывать перемещение, думал о мире Сталина и специально об одном месте для выхода — окрестностях того хутора, который Вячеслав обстреливал. И всегда наблюдал пролёт звена истребителей, ставил метку на определённом дубе, и все двенадцать раз дуб оказывался чистым, без меток. То есть я побывал в двенадцати новых мирах-копиях. И знаете, у меня возникло предположение — не было никаких миров-копий. Мы сами и создаём их. Есть основной мир, наш, и его прошлое, и когда мы отправляемся через портал, то от нашего отделяется копия. То есть мы все эти копии сами и наделали, когда перемещались. Сколько сейчас этих копий, штук двадцать уже? Тридцать? Я думаю, даже больше.