– Нет, конечно. Я же говорю, нашла себе шута горохового. Есть такие люди, которые самоутверждаются за чужой счет. Она, кстати, со всеми так разговаривала, с дурацкими шуточками, которые только ей смешными казались, с подколами всякими. Вроде в шутку, но все равно ехидненько получалось. – И таким поведением вполне способна была нажить врагов? – сказал Андрюшенька. – Ну, враги – это сильно сказано, но вряд ли коллеги ее особо любили. Хотя мне все это по фигу. Я же там не сидел целыми днями. Пришел, работу выполнил и до свидания. Вызывали меня не так уж часто, так что можно было потерпеть и на ее приколы внимания не обращать. – Возможно, у нее все-таки был интерес к вам. И она таким вот образом его демонстрировала. А вы оставались равнодушным и тем задевали ее самолюбие. – Вот уж не думаю, что я там что-то задел. Она болтала, я помалкивал. Слушайте, я вообще не понимаю, о чем мы говорим? Какое все это имеет отношение к ее убийству? Вы ведь убийство расследуете? Я правильно понял? – Совершенно верно. А в таких делах весьма важны детали, – наставительно изрек Андрюшенька. – Вот мы и пытаемся понять, что за человек была Соколовская, как складывались у нее отношения с близкими и коллегами. – Про коллег ничего конкретно не скажу, потому что виделись мы нечасто. Про близких вообще ничего не знаю. Я не считал ее плохим человеком, просто этот ее глупый треп мне не нравился. Вот и все. – А вы не встречались с ней раньше? – с улыбкой спросил Андрюшенька. Лицо Арсения вдруг вытянулось. – В смысле? – спросил он. – Она не раз говорила, что вы ей кого-то напоминаете. – Серьезно? Мне она этого не говорила. Я ее точно раньше не видел. Если только на улице. Но я такого не помню. Да и она бы вряд ли обратила на меня внимание, встреться мы где-то на улице. Не думаю, что я особо заметный. А меня старые бабы вообще не интересуют. – Старая баба – это, пожалуй, чересчур, – попенял Андрей. – Не такая уж большая разница в возрасте. – Это вы так считаете, ну и на здоровье. А мне ровесниц хватает. Конечно, у вас работа такая, я все понимаю… но вы впустую тратите свое и мое время. – Последний вопрос: а что вы делали в вечер ее убийства? – Вы что… – начал парень и запнулся, после чего с возмущением продолжил: – Вы меня подозреваете? Это же смешно. Сами подумайте. – И все же. Что вы делали в вечер убийства? – расточал улыбки Андрюшенька, отчего его слова звучали издевательски. Неудивительно, что физиономия Арсения пошла красными пятнами. – Когда конкретно это было? – нахмурился он. Толмачев назвал дату и время, а Арсений задумался. – Скорее всего, дома находился. Или у друга. Я у него иногда ночую. – И он это сможет подтвердить? – Конечно. Он, кстати, с матерью живет, она тоже подтвердит. – А вы один живете? – Нет. С родителями. Но на их показания вам ведь наплевать. – С чего вы взяли? – Детективы иногда смотрю. – Я бы не стал им особенно доверять, – покачал головой Андрюшенька. – Фамилия, адрес вашего друга? – Фамилия Бабаев, живет на Кирова, дом пятнадцать, квартира семь. Вы что, и к нему пойдете? – Если понадобится, – пожал плечами Андрюшенька. – Это же смешно. Хотите – проверяйте, мне-то что. Но это идиотизм. С какой стати мне убивать Римму? Из-за ее дурацких шуток? Я же не псих какой-то. Вокруг полно людей, которые тебе не симпатичны. Но это ведь не повод для убийства, а ничего плохого Римма мне не сделала. Мы виделись от силы раз десять, это вы можете проверить. Я в журнале расписываюсь, когда работу сдаю. Меня один препод вконец достал своими придирками, и ничего, жив. Вот уж кого стоило бы укокошить в первую очередь. Или соседа сверху, он нас постоянно заливает по пьяни, в подъезде гадит, а на прошлой неделе вообще пожар едва не устроил. У вас, похоже, с этим убийством совсем туго, если вы ко мне цепляетесь. – Мы не цепляемся, мы отрабатываем все возможные версии. Как вы верно заметили – это наша работа. Отвезти вас? – без перехода спросил Андрюшенька. – На первую пару я все равно опоздал. Прогуляюсь. Я могу идти? – неуверенно спросил Арсений. – Конечно. Парень поспешно покинул двор, а мы вернулись в машину. – Он прав, мы зря теряем время, – недовольно сказала я. Пока они говорили, я помалкивала, а теперь потянуло на разговоры, точнее, на критические замечания. – Думаешь? – нахмурился Андрюшенька. – А чего тут думать? Повод для убийства смехотворный. – Он совершенно точно напрягся, когда речь зашла о его друге и о том, что с Риммой наш студент встречался раньше. Тут я призадумалась, потому что с Толмачевым была согласна. Парень обоснованно считал смехотворными наши подозрения и вместе с тем совершенно точно был напуган. Именно после упоминаний о его друге и попыток Риммы вспомнить, на кого он казался ей похожим. – Вдруг она правда его папашу из семьи увела? – с сомнением сказала я. – А друг здесь при чем? – Поедем к нему? – Друг от нас никуда не денется. А вот матушка очень просила заняться мажором. Мажор, по понятной причине, и меня очень интересовал. Андрей достал из кармана ветровки листы бумаги формата А4 и сунул мне. – Выбирай, с кого начнем. Вариантов номеров, учитывая недостающую букву, было бы гораздо больше, но на наше счастье спортивных тачек оказалось только пять, что значительно упрощало нам жизнь. Среди них числились две «Мазды», «Порше», «Мазератти» и «Астон Мартин», что вызвало гордость за наш город. Воображение тут же нарисовало красавца-брюнета, с достоинством произносившего: «Бонд. Джеймс Бонд». Ну и меня рядом с ним, в платье с голой спиной и колье из бриллиантов, но фантазия тут же пошла на убыль, не успев доставить удовольствия: я вспомнила, что девушки Бонда долго не живут. К тому же наш мажор вовсе не был красавцем-брюнетом, а выглядел законченным придурком, который к тому же справляет нужду в кустах. – А нельзя было раздобыть фотографии владельцев? – спросила я. – Ты меня заводишь, детка, – пропел Андрей. – Сомнительно утверждение, – отрезала я, он сразу погрустнел. – Начнем с «Астон Мартина». – Любишь красивые тачки? – А еще шикарных парней, пляжи Акапулько и клубнику со сливками. – Достойный выбор. – Вдруг мне повезет, и я встречу свою судьбу. – Она сидит рядом, курица ты слепая, – самодовольно изрек он. – А что случилось с твоей девушкой? – округлила я глаза. Андрюшенька чертыхнулся сквозь зубы, и мы поехали на встречу с моей судьбой. Встреча, однако, не состоялась. «Астон Мартин», еще недавно бывший безусловным украшением нашего города, являл собой груду искореженного металла на стоянке, а его владелец уже пятый день лежал в больнице «Скорой помощи», куда был доставлен сразу после аварии. Жизнь ему спасла подушка безопасности, а вот разум давно и безвозвратно его покинул, по мнению врача, потому что авария эта была не первой, и даже не второй. В общем, парень у них, можно сказать, прописался, и персонал уже делал ставки, как долго еще этот тип будет испытывать терпение Господа. Прогнозы для бывшего хозяина тачки были весьма пессимистичные, и знакомиться с ним я сочла излишним. Андрюшенька тоже обошелся без этого, ибо ясно было: если парень отдыхает в палате уже пятые сутки, значит, это точно не наш мажор. Мы отправились к владельцу «Мазератти», ни дома, ни на работе его не застали, но после долгих и напряженных поисков обнаружили его в боулинге, где он отдыхал в компании двух губастеньких красоток. Я ожидала увидеть молодого лоботряса, но владелец оказался армянином, годами хорошо за тридцать. Это вызвало у меня легкий ступор, оттого всю нашу встречу я молчала и даже не заметила знаки внимания, которые, по словам Андрюшеньки, оказывал мне толстенький армянин, должно быть, решив увеличить штат своих девиц еще на одну единицу. Как он собирался перемещаться в такой компании на своем «Мазератти», осталось загадкой, по мне, так и втроем чересчур тесно. Сама тачка при ближайшем рассмотрении оказалась чуть ли не антиквариатом, правда, содержащимся в образцовом порядке и начищенным до блеска. Как ни крути, а армянин на роль нашего мажора тоже не годился. И по возрасту не подходил, да и внешне был совершенно не похож. Однако Андрюшенька проявил настойчивость, сунул под нос Рудика удостоверение и сурово поинтересовался, не давал ли тот свою машину кому-то из знакомых. Вопрос был совершенно излишний, судя по возмущению в глазах и голосе, ему бы и в голову не пришло доверять стороннему лицу свое сокровище. Ко всему прочему, он здорово струхнул при виде удостоверения и начал приставать с расспросами: что случилось и почему кто-то интересуется его машиной. Я предпочла спешно ретироваться, Андрюшенька последовал за мной. – А ты пользуешься успехом, – ехидно заметил он. – У кого? Тут и выяснилось, что Рудик, оказывается, пожирал меня глазами. – Ты ревнуешь, что ли? Рано тебя Клавдия в нормальные записала, – съязвила я и добавила: – Меня не интересуют пожилые армяне. – Да он вроде не пожилой, – нахмурился Андрюшенька, а я улыбнулась пошире: – Уверена, вы подружитесь. – Клавдия на тебя дурно влияет, – заныл Толмачев. – Я думал, ты разумная, воспитанная девушка, а ты… – А я? – не дождавшись продолжения, задала я вопрос. – Ехидна, – ответил он. – И, знаешь, не такая уж ты и красавица. В смысле, есть и получше. – Ну вот, здрасьте, – развела я руками. – А я только собралась предложить ночь любви, раз уж мы так мило, по-домашнему, устроились у Клавдии. – Дразнишь? – прищурился он. – Теперь неважно. Как говорится: улетела птичка. – Говори, кто следующий, – буркнул он. Следующим был «Порше». С ним все прошло быстро, но, к сожалению, без пользы для дела. Хозяин отдыхал у теплого моря, «Порше» с прошлого понедельника стоял на стоянке офиса, под охраной, позаимствовать его, само собой, никто не мог.