Оставались две «Мазды», и я забеспокоилась. Вдруг мы мажора не найдем? А он, между тем, единственный, кто может знать, куда подевался наш Сизов. Оттого неудача с первой «Маздой» меня едва не добила. Три дня назад ее выставили в салон на продажу. Хозяином был парень лет двадцати семи, совершенно лысый, с круглым курносым лицом, то есть точно не наш мажор. Учитывая, что машина в салоне уже четвертый день, никому из своих друзей он ее точно не одалживал. – Не кисни, – заметив разнесчастное выражение на моей физиономии, заявил Андрюшенька. – Еще десять тысяч ведер, и золотой ключик у нас в кармане. – У нас одно ведро, – охладила я чужой оптимизм. – И если и оно окажется пустым… – Будем искать, – пропел Андрюшенька, и мы отправились по последнему адресу. Агапов Владлен Сергеевич проживал в новеньком жилом комплексе, не слишком дорогом, но вполне достойном. Пробраться туда оказалось непросто, но удостоверение Толмачева возымело действие. Владлена Сергеевича дома мы не застали. Андрюшенька неутомимо жал на кнопку звонка, веселая трель доносилась из-за двери. – Соседей поспрашиваем? – вяло предложил бывший мент, я презрительно фыркнула. – В таких домах люди о соседях понятия не имеют. – Ну не скажи. Он направился к двери справа и позвонил, думаю, из глупого упрямства. Дверь открыли моментально, точно хозяйка все это время ждала на пороге. Не удивлюсь, если именно так и было. Перед нами предстала женщина лет тридцати пяти, с пышной прической, ресницами запредельной длины, самурайскими бровями и губами с татуажем. Толстый слой тонального крема, шортики и маечка на тонких бретелях – в целом дамочка походила на персонажа комикса, только я никак не могла угадать, какого. – Привет, – сказала она, выставив вперед правое бедро. Оказалось, что во рту у нее жвачка, оттого, должно быть, она слегка шепелявила. – Здравствуйте, – пропел Андрюшенька, изобразив такое восхищение бровями и губами, что захотелось дать ему пинка. Не за дурной вкус, как можно было бы предположить, а за убежденность, что бабы дуры и купятся на любую самую беспардонную лесть. – Со своим соседом знакомы? – вкрадчиво поинтересовался он, не забыв показать удостоверение. – Ну наконец-то… – мельком взглянув на документ, хмыкнула дамочка. – Нарвался, значит? Чего натворил? – Я так понял, вы знакомы? – продолжая источать восхищение, спросил Андрюшенька. – Пришлось. Редкий придурок. То, блин, музыку врубит на всю катушку, то вообще вечеринку на всю ночь закатит. Салют с балкона бабахали. Ну не идиот? А у меня дети. Говори, не говори, все без толку. Месяц назад соседей затопил. Включил воду в ванной и уснул. Водичка бежит, а ему по хрену тревога. Сосед его чуть не пришиб. И правильно. Люди год назад въехали, а тут такое… Предкам пришлось раскошелиться. – Каким предкам? – Владлена этого, Сергеевича. Прикиньте, муж ему говорит: «Владлен», хотел с ним по-человечески поговорить, а он ему: «Владлен Сергеевич». Так бы в рыло и дала. Ничего из себя не представляет, маменькин сыночек, а корчит хрен знает кого. Прямо олигарх к нам с небес спустился. Мать у него бизнесом занимается, я погуглила. Спихнула его сюда, с глаз долой, а нам теперь мучайся. Андрей достал лист бумаги с распечатанной на нем физиономией мажора и показал дамочке. – Он? – Согласитесь, выглядит законченным придурком, – хмыкнула она. Не согласиться с ней было трудно. – Это с видеокамеры, что ли? – продолжила она. – Чего этот идиот натворил? – Выясняем. Вы когда его видели в последний раз? – Дайте вспомнить… позавчера. Ага. Утром. Я детей в детский садик повела, а этот вылетает из квартиры, чуть нас не сшиб возле лифта. Рожа совершенно очумелая, обдолбанный вконец, что ли… Я за детей испугалась. Но он лифт ждать не стал, припустился бегом по лестнице, будто за ним гнались. Кстати, со спортивной сумкой. – В фитнес-клуб торопился? – Я вас умоляю, какой фитнес. Он же пьет, не просыхая. Хорошо, если только пьет. Не работает, не учится, проедает мамкины деньги. Днем спит, по ночам светомузыку устраивает. Сумка большая была и, похоже, тяжелая. Я еще подумала, куда-то собрался… в смысле, уезжает… Отдохнули бы немного от этого придурка и его дружков. Наверное, и вправду уехал. Третий день тишина. – На машине уехал? – спросил Андрей. – Мы когда из подъезда вышли, он как раз на своей тачке выезжал. Так что выходит, на машине. Хотя если куда-то далеко умчался, то мог на самолете. Или на поезде. А тачку на парковке оставил. Он же у нас парень крутой, денег не считает. – А кого-то из его друзей вы знаете? – Шутите? Надо мне знакомиться с этими придурками? – Но ведь кого-то видели, если здесь постоянно компании собирались? – Видела, конечно. Толпами ходят, и парни, и девицы… Я даже жаловалась, консьерж бубнит: я не имею права не пропустить, если хозяин квартиры требует. Один идиот тут чаще других бывает. Даже ночует. Я слышала, как наш придурок его с балкона звал, когда тот уезжал. Гришка. Григорий, значит. А тачка у него с аэрографией: крокодил с открытой пастью. По-моему, «Тойота». Да, точно. Джип черный с зеленым крокодилом. А живет он неподалеку. Где-то возле бассейна. Я детей в бассейн вожу, ходим через дворы, чтобы дорогу сократить, и там я тачку не раз видела. Кажется, у тридцать восьмого дома или тридцать шестого. – А друзья его здесь на днях не появлялись? – Нет. Никого не видела. Чего он натворил, так и не скажете? – усмехнулась она и, не дождавшись ответа, добавила: – Если вы его посадите, весь дом вздохнет с облегчением. – Посадить не обещаем, а вот найти нам его необходимо. Поэтому, если вдруг он или кто-то из друзей появится, позвоните. Андрюшенька сунул в руки дамочки визитку. – Обязательно, – заверила соседка, и они мило простились. – Поехали искать тачку с крокодилом, – сказал Толмачев, спускаясь по лестнице. Тридцать восьмой дом действительно был неподалеку. Машины с аэрографией во дворе не оказалось, зато там с важным видом прогуливался толстяк пенсионного возраста. На нас взглянул с неодобрением, а когда мы вышли из машины, строго сказал: – Молодые люди, здесь посторонним парковаться не положено. – Нам можно, – ответил Андрюшенька, сунув ему под нос удостоверение. Дядька попытался втянуть объемный живот и максимально выпрямил спину. Только каблуками не щелкнул. Сразу стало ясно: готов всячески содействовать, чем Толкачев не преминул воспользоваться. – Мы ищем молодого человека по имени Григорий, у него «Тойота» с изображением крокодила. – Это не у нас, – со всей серьезностью ответил дядька. – Это в тридцать шестом доме. Так сказать, у соседей. Машину не раз там видел, а вот имени человека, извините, не знаю. Могу вас сопроводить. У них старший по дому Альберт Иванович, мой приятель. Смею заверить, он в своем доме знает всех. У него мышь не проскочит и птица не пролетит. – А вы тоже старший по дому? – зачем-то полезла я с вопросом. – Так точно. Кацавейкин Степан Володарович. Имя мой отец получил в честь известного революционера Володарского. Бабушка с дедушкой были истинными коммунистами, кристально честными людьми. Впрочем, современная молодежь мало что знает о том периоде нашей великой истории… – Не будем терять время, – вмешался Андрюшенька, и мы отправилась к тридцать шестому дому. Приятель Степана Володаровича на первый взгляд показался его полной противоположностью: высокий, худой, со щеточкой седеньких усов и лысиной, прикрытой пижонской кепочкой в клетку. Но по тому, как они раскланялись, называя друг друга по имени-отчеству и сняв головные уборы, стало ясно: общего между ними куда больше, чем внешних различий. Думаю, жильцы с такими «старшими» не скучают. В доме, где я раньше жила, тоже был один такой. Я прозвала его «неспящий». Вечно натыкалась на него в подъезде, одно время подозревала, что он и кормится там, где-нибудь под лестницей вместе с котами. Но в нашем случае польза от таких «неспящих» явно была. – Товарищи из органов, – весомо произнес Кацавейкин. – Интересуются вашим жильцом. Машина с крокодилом. Я успела осмотреть двор и убедилась: машины и здесь нет. – Гришкой, что ли? – отозвался Альберт Иванович. – С полчаса как умчался на своем «крокодиле». Пару дней его вообще не было, сегодня появился, но буквально на полчаса. Видно, вещички собирал. Вышел с сумкой. – А что он за человек, можете сказать? – задал вопрос Андрюшенька. – Гришка? Шалопай. Студент. Только не знаю, когда учиться успевает. До обеда обычно спит. – Беспокойный? – Не особо. Пробовал порядок нарушать, но ему быстро объяснили, что к чему. Припарковался у подъезда, так что пройти нельзя, машину-то краской и залило. Лобовое стекло. После этого ставил, как положено. – Не забалуешь у вас, – хмыкнул Толмачев. – Не надо баловать, надо соблюдать правила. Человек – существо социальное, и без правил никак нельзя. Потратив на разговор еще минут десять без всякой, однако, пользы, Андрюшенька настоятельно рекомендовал «неспящему по дому» сообщить, когда появится Григорий. Оставил свою визитку и простился. – Не боишься, что старички решат проверить, что ты за мент, и в полицию позвонят? – Не боюсь, – усмехнулся Андрюшенька. – Старшее поколение испытывает почтение к власти и ее атрибутам. – Атрибут ты, что ли? – Удостоверение. Поговорим с родителями нашего мажора, может, они в курсе, где их сын? – Сейчас поедем? – Ты знаешь, где их искать? Я чертыхнулась сквозь зубы. – Давай-ка к Евлампии, – продолжил Андрей. – Разузнаем о мамаше мажора, а главное – пообедаем. На голодный желудок много не наработаешь. Очень хотелось высказаться на тему, какой, по моему мнению, Андрюшенька работник, но я промолчала. Клавдия в кухне с нервным видом пила мартини. – Не рановато? – кивнув на бокал в ее руке, спросил Толмачев. – В самый раз. Надеюсь, вы не зря потратили время и мои деньги и смогли-таки сделать что-нибудь путное. Пока Андрюшенька вожделенно заглядывал в кастрюли на плите, я коротко рассказала о наших поисках.