– Помню-помню. Странно, не находишь? – Чего ж странного? – С момента ограбления прошло довольно много времени, – заговорил Андрюшенька, точно вколачивая каждое слово в мою непутевую голову. – И ты в полицию до сих пор не заявила. А они с маниакальной настойчивостью пытаются тебя поймать. – Так ведь маньяки и есть, – нахмурилась я. – Что-то ты скрываешь, – недовольно покачал головой Толмачев. Я подумала и ответила: – Нет. – Но вряд ли убедила. – Я тебя спас, – заявил Андрюшенька, когда мы вновь оказались в особняке. – Ты – герой, и я тобой восхищаюсь. – Я бы предпочел что-нибудь посущественнее слов. – Попрошу Клавдию выписать тебе премию. Деньги-то не мои. Я поспешила укрыться в своей комнате. На сей раз обошлось без душевных волнений, так встреча со злодеями на меня повлияла. Думала я исключительно об ограблении и совсем чуть-чуть об Андрюшеньке. Следовало признать, мне очень повезло, что он за мной увязался. По дороге в особняк мы, кстати, долго петляли по переулкам, должно быть, Толмачев предполагал, что злодеи попытаются нас выследить. Домой я теперь ни ногой. Но кто сказал, что особняк – место безопасное? Уснула я довольно быстро, а разбудили меня тяжкие стоны и душераздирающий вопль. – Лизка! Не зная, чего ожидать от жизни, я выскочила из комнаты в своей импровизированной пижаме и обнаружила в кухне Клавдию и слегка ополоумевшего Андрюшеньку. – Боже, я сейчас умру, – стенала Клавдия. – На тебя напали? – перепугалась я. – Можно и так сказать, – прикрыв один глаз, а другим глядя на меня, ответила подружка. – Лизка, никогда не смешивай шампанское, коньяк и виски. Это адское пойло. Башка у меня сейчас треснет. – Бросьте, матушка, – расцвел Андрюшенька. – Головка у вас крепенькая. – Это у тебя головка, а у меня… – Дом советов, – подсказала я. – Накапать вам пятьдесят граммов? – предложил бывший мент. – Односолодовый виски – отличное лекарство. – Попрошу в моем доме этих слов не употреблять. Лизка, что ты стоишь, не дай умереть подруге, налей бруснички мочененькой. Брусники я налила, а также нашла таблетки от головной боли, подумала и протянула сразу три, после чего сопроводила Клавдию в ванную. – Как все прошло? – спросила я, помогая ей раздеться. – Придется повторить. – Так было классно? – с легкой завистью уточнила я. – Ни черта не помню. А это обидно. – Тогда, конечно. – Подруга у тебя кремень, – хихикнула она. – Не сомневаюсь. – Он мне допрос учинить пытался. Хитренько так, но я-то поняла, куда ветер дует. Вот ведь подлый народ мужики, и удовольствие получают, и о деле не забывают. А наша сестра, как доброе-то слово услышит, и рада все как на духу выложить… – Но ты – кремень. – Я – да. Прикинь, в любви мне клялся, гад. – Почему же гад? Ты вполне способна лишить мужчину разума. – Я тоже поклялась. – Это он тебя привез? – Привез его водитель, но Паршин сопровождал. Всю дорогу ручки целовал. Лучше б мороженое купил, к башке приложить. И что мы теперь будем делать с нашей любовью? У него наверняка баба есть, не зря меня в гостиницу потащил. – Может, у него дома не убрано. – Может. А вы как тут без меня? – Нормально. С рассказом о своем чудесном спасении я решила повременить. – Нормально трахнулись или просто нормально? В ресторане вы смотрелись очень неплохо, я вами любовалась. – Возможно, я выйду за него замуж. – Клавдия громко икнула, а я продолжила: – При условии, что я в него влюблюсь, а он устроится на приличную работу и окажется сиротой. – А это зачем? – Я не ищу родственных связей. Они обременительны. – Это тебе просто со своими не повезло. Закончив принимать душ, подруга отправилась спать, а я пошла готовить завтрак, раз уж рассчитывать на Клавдию в то утро не приходилось. Однако завтрак уже был готов, Андрюшенька постарался. Мы устроились друг напротив друга, он то и дело хитро на меня поглядывал, а потом заявил: – Лизавета, скажи честно, я тебе нравлюсь? – Ха, – хмыкнула я. – Да я была твоей еще на «здрасьте». – Это откуда? – задумался он. – Погугли на досуге. – Нет, серьезно. Ты вчера домой подалась, потому что боялась рухнуть в мои объятия? – Конечно, боялась. У меня любовный простой. После бутылки шампанского со страшной силой тянет к романтическим отношениям, алкоголь приводит к неразборчивости, запрыгнешь в постель к какому-нибудь идиоту, потом в зеркало смотреть стыдно. – Идиот – это я? – возмутился Андрюшенька. – А что, здесь еще кто-то есть? – Ну, спасибо. И я тебе ни капельки не нравлюсь? – Временами нравишься. Вот сейчас, например. Завтрак приготовил. – А почему не спросишь, нравишься ты мне или нет? – Зачем? Ответ предсказуем. Ты в любом случае скажешь, что нравлюсь. Потому что тебе что-то от меня надо. – Первый раз встречаю такую недоверчивую девушку. – Привыкай. Надо-то чего? – Свалить из этого райского уголка сегодня вечером. Уговори Клавдию дать мне выходной. – До утра? – Нет. Трех-четырех часов хватит. Очень важное дело. Лишусь приличных бабок, а этого очень не хочется. – Бабки – это святое. Попробую тебе помочь. – Вот спасибо, – разулыбался он. – А скажи, Лизавета, данные мысли насчет идиотов и алкоголя появились в результате собственной практики или с чужого голоса поешь? – Если ты имеешь в виду Клавдию, так она сама на те же грабли наступает.