Ее улыбка стала еще шире. – От кого? – От Джека Тренхольма. Он писатель. Пишет книжки о тайнах далекого прошлого. Они всегда в списках бестселлеров. А еще он абсолютный красавчик, если судить по фото на задней обложке его книг. Я понятия не имела, о ком она. Единственное чтение, на которое у меня оставалось время, это ежедневные «Пост» и «Курьер» и новые списки недвижимости. В мои мысли вторглось небольшое, но упрямое воспоминание. Я подалась вперед. – Когда я была маленькой, лучшей подругой моей матери была некая миссис Тренхольм, но, наверно, это довольно распространенная фамилия. И я не припомню, чтобы у нее был сын. Но даже если и был, с какой стати он стал бы звонить мне? – Вероятно, он на несколько лет моложе тебя, поэтому в детстве ты не обращала на него внимания. Или же он не имеет отношения к подруге твоей матери. Прислонив клюшку к моему столу, Нэнси принялась перебирать сообщения. – Посмотрим. Он трижды звонил вчера – в воскресенье. Похоже, ему не терпится поговорить с тобой. Меня на работе не было. Иначе я допросила бы его по полной программе и узнала бы не только почему он звонит, но и какое нижнее белье предпочитает. Я потянулась за сообщениями. – Спасибо, Нэнси. Я позвоню ему сегодня. – Возможно, он увидел твое фото в одном из объявлений и хочет попросить тебя о встрече. – Верно. Как и то, что в один прекрасный день гольф заменит бейсбол в качестве национального вида спорта. Нэнси покачала головой. – Эх ты, маловер. Тебе всего тридцать девять, и у тебя сногсшибательная фигура. – Она покосилась на пакет с пончиками на моем столе. – Хотя один Бог знает, почему. Если бы ты не отпугивала всех, у тебя не было бы отбоя от кавалеров. Я принялась перебирать оставшиеся сообщения. – Постараюсь об этом не забывать, Нэнси. А теперь, пожалуйста, займись своей работой, не буду тебе мешать. – Я мягко улыбнулась ей. Она проигнорировала мою просьбу. – Ты прекрасно общаешься с мужчинами, когда дело касается работы, но в личной жизни ты – безнадежный случай. Вероятно, тебя так воспитывали, но стоит на горизонте замаячить подходящему мужчине, как ты по какой-то причине так и норовишь вновь превратиться в девочку-подростка. Я раздраженно посмотрела на нее. – В самом деле? Неужели между играми в гольф у тебя было время посещать курсы психологии? – Думаю, тебе просто нужно почаще выходить из дома, так сказать, тренировки ради, – продолжила Нэнси, даже глазом не моргнув. – Вот увидишь, ты вскоре обнаружишь, что и за стенами офиса есть жизнь, и, возможно даже, войдешь во вкус. Я взяла телефон и принялась набирать номер, в надежде на то, что она поймет намек. Но она даже не шелохнулась. Я удивленно подняла брови. – Тут есть сообщение от одной пары из Северного Чарльстона, – добавила Нэнси, опираясь на мой стол и указывая на кучу розовых бумажек. – Я приняла его в субботу днем. Похоже, что они пересмотрели свои финансовые возможности и готовы взглянуть на дома на острове Дэниэл, которые ты обсуждала с ними. – Спасибо, но я прочту сообщения сама. И обязательно им позвоню. – Нет проблем, – сказала она, отходя от моего стола и вертя в руках клюшку. – Не забудь позвонить Джеку Тренхольму. Я не удостоила ее комментарий ответом и, положив трубку, посмотрела на электронный календарь, чтобы уточнить, какие встречи запланированы у меня на этот день. На утро были назначены лишь три предварительных показа, зато вторая половина дня была забита под завязку. Мне предстояло показать несколько домов некоему холостому профессору по имени Чэд Араси, который решил перебраться в Чарльстон из Сан-Франциско, чтобы преподавать историю искусств в местном колледже. Исходя из наших длительных телефонных переговоров, в которых он почти каждое предложение заканчивал словом «круто», я решила сузить поиск, ограничившись новыми модными кондоминиумами и стильными лофтами, в которые были превращены склады на Ист-Бэй-стрит. Мои вечерние часы, как обычно, были совершенно ничем не заняты. От нечего делать я могла бы навести порядок в ящике с носками. Я уже потянулась к телефону, чтобы позвонить Чэду и подтвердить нашу первую встречу, когда рядом с моим столом вновь возникла Нэнси и со шлепком положила на столешницу толстенную книгу в твердом переплете. – Я погуглила и узнала, что он холост и живет во Французском квартале. – Кто?.. – Но она, не дослушав моего вопроса, ушла. Я, положив трубку и взяв со стола книгу, прочла название: «Помните Аламо: Что на самом деле случилось с Дейви Крокеттом». Под заголовком огромным шрифтом было напечатано имя автора – Джек Тренхольм. Я была уверена, что не знакома с ним, хотя фамилия была на слуху. Тренхольм. Тренхольм. Я несколько раз повторила его фамилию – вдруг что-то такое вспомнится, но мой разум оставался пуст. Я перевернула книгу, чтобы прочесть текст на задней обложке, и столкнулась лицом к лицу с глянцевым черно-белым портретом автора. Как незамужняя, ориентированная на карьеру женщина, которой скоро стукнет сорок, я бы предпочла сказать, что не падка на смазливые лица и стараюсь не выходить за рамки деловых отношений. Но мистер Тренхольм… Скажем так, я вновь перенеслась в шестой класс, готовая растаять от счастья из-за того, что Неду Кэмпбеллу дали в коридоре шкафчик рядом с моим. Его лицо было из числа тех великолепных американских мужских лиц, которые возвещали миру о том, что перед вами мастер на все руки: умеет играть в футбол, печь торт, дарить вам розы и ни с чем не сравнимые ощущения в постели. Внезапно до меня дошло, что у меня есть его номер телефона и что он позвонил мне первым. Держа книгу в руке, я долго смотрела на снимок, вспоминая, как Нэнси говорила о том, что мне пора перестать отпугивать от себя мужчин и поразмыслить о личной жизни, вернее, о ее отсутствии. Закрыв книгу, я покопалась в розовых листочках, рассыпанных по моему столу, пока не нашла нужный, и, боясь передумать, схватила телефон. Но не успела я набрать номер, как Нэнси позвонила мне по внутренней связи. – Я же говорила. Не ответив ей, я в очередной раз положила телефонную трубку и, взяв мобильник, прошла в кабинет мистера Гендерсона, чтобы, закрыв дверь, поговорить наедине. Я сделала глубокий вдох и притворилась, будто это деловой звонок. Быстро набрав номер, написанный на розовом листке, я подождала, пока после девятого гудка не заговорил автоответчик. Предположив, что писатель любит вставать рано и, следовательно, когда я звонила ему, он, возможно, был в душе, я, не оставив сообщения, повесила трубку. Впрочем, вскоре я повторила попытку, полагая, что у него было достаточно времени, чтобы закончить водные процедуры. На этот раз мои усилия были вознаграждены голосом на другом конце линии. – Кто это, черт возьми? Вы знаете, который сейчас час? Я застыла в ужасе. Мои губы, впервые за всю мою жизнь, не смогли выдать ни единого саркастического комментария. В этот момент я должна была сделать то, что на моем месте сделала бы любая уважающая себя женщина, – повесить трубку. Но Нэнси Флаэрти была права: внезапно я превратилась в двенадцатилетнюю девчонку, которая впервые звонит мальчику. По причинам, не известным мне самой, я решила замаскировать голос, чтобы он прозвучал как нечто среднее между мексиканской служанкой и российским дипломатом. – Извините. Ошиблась номером, – прошамкала я. – Погодите. «Риелторское агентство Гендерсон». Мне знакомо это название… Вот же дерьмо! Сработал определитель номера. – Минуточку, сэр, сейчас соединю вас с мисс Миддлтон. Я на пару секунд прикрыла трубку рукой, затем снова приложила ее к уху и нажала кнопку соединения, чтобы на том конце прозвучал характерный сигнал. – Привет, это Мелани Миддлтон. Могу я поговорить с Джеком Тренхольмом? – Это я. Я отчетливо услышала журчание унитаза, а за ним – звук воды из крана. – Я – сотрудница агентства недвижимости Гендерсона, и я отвечаю на ваш телефонный звонок. Шум воды прекратился. – Да, спасибо, что перезвонили мне. У него было что-то во рту, что мешало ему говорить отчетливо. – Надеюсь, я звоню вам не слишком рано. Вчера вы оставили три сообщения, и я подумала, что это что-то срочное. Он ответил не сразу. Мне было слышно, как он чистит зубы. Наконец он прополоскал рот и выплюнул изо рта воду. – Ничего страшного. В любом случае мне пришлось встать, чтобы ответить на ваш звонок. Я почувствовала, что краснею от уха до уха. – Послушайте, – раздраженно сказала я, – вместо того чтобы брать телефон с собой в душ, не проще ли перезвонить мне, когда у вас будет свободное время? Когда он заговорил, мой палец уже был на красной кнопке. – Потому что в этом случае вы упустите удовольствие представить меня голым. Я была готова провалиться от стыда, потому что именно этой игре воображения я только что предалась. – Простите? Из всех высокомерных… – Ладно, извините. Просто я не в духе. Поздно лег и не ожидал, что меня поднимут в такую рань. Мы можем начать наш разговор снова? Вспомнив, что сказала мне Нэнси, я глубоко вздохнула. Так и быть, попытка не пытка, даже если это убьет меня. – Ну, хорошо. Это Мелани Миддлтон, и я отвечаю на ваш звонок. – Спасибо, что перезвонили мне, Мелли. Я хотел бы договориться о встрече с вами, чтобы побеседовать о недвижимости в вашем городе. Меня никто не называл Мелли. – Планируете переезд? – Может быть. Скажем так, я сейчас изучаю варианты. – Понятно. – Поймав себя на том, что сижу на столе босса и рисую сердечки на его пресс-папье, я поспешила встать. – Скажите, что вы ищете? – О, это не телефонный разговор. Почему бы нам не встретиться… как насчет ужина сегодня? «Ты профессионал, Мелани», – напомнила я себе, заставляя голос сохранять спокойствие.