1980-е, Москва Незаметно пролетела осень, время близилось к новогодним праздникам. На Красной площади уже установили главную елку страны. В витринах магазинов по вечерам светились разноцветные гирлянды. На улицах пахло снегом, яблоками, апельсинами и хвоей. Под ногами радостно скрипел снег. В гастрономах и универмагах толпились очереди за деликатесами и подарками. Наденька уже привыкла к работе и всем сердцем привязалась к театру. Ей нравился запах свежевыглаженных костюмов. Она даже чувствовала гордость за свою причастность к действу, происходящему на сцене. Во время спектакля, забившись в какой-нибудь уголок в зале, она погружалась в мир грез. Все роли главных героинь были выучены ею назубок, и она частенько в мыслях представляла себя на сцене. Мимо Барятьева она проходила молча, не здороваясь и не глядя на него. Невзрачную, молчаливую девушку-костюмершу актеры не замечали, и Наденьку это устраивало. Ей казалось, что эти люди из какого-то другого, высокого, недоступного для нее мира. Как-то во время театрального застолья по поводу празднования юбилея одного из артистов, на который пригласили всех работников, рядом с Надей оказался молодой актер Дима Осташенко. Он ухаживал за девушкой весь вечер. И Наденька вдруг расцвела. Мило порозовев от выпитого вина, она удивительно похорошела. Как-то особенно звонко смеялась и даже удачно острила. Впервые на нее обратили внимание, и внезапно Наденька поймала внимательный взгляд Барятьева. Ей сразу почему-то стало весело, и она нарочито принялась кокетничать с Дмитрием. Краем глаза она наблюдала за Барятьевым, он не отводил от них взгляда. «Значит, не все пропало!» — ликовала она и демонстративно ушла с торжества в обнимку с Димой. После того вечера Дима стал ухаживать за Наденькой, и она принимала его знаки внимания. Надя даже почти забыла о Альберте и всерьез увлеклась Димой. Как-то по окончании репетиции Наденька, как обычно, сидела в полутемном зале и ждала Дмитрия. Внезапно она почувствовала на себе взгляд, подняла глаза и увидела Барятьева. Пристально глядя на нее, Альберт презрительно процедил: — Быстро же ты забыла меня, даже не позвонила ни разу. Правильно моя мама говорит: «девичья память до порога». Кровь прилила к лицу Наденьки, сердце забилось часто и тревожно, но пока она собиралась с духом, чтобы достойно ответить ему, Альберт исчез. — Ты чего такая взбудораженная? — услышала она голос Димы над ухом. — Да нет, ничего, — пролепетала Надя, пытаясь улыбнуться. Дмитрий не отставал. — Это тебя Барятьев напугал? Не обращай на него внимания, он со всеми так. — Да нет, что ты! — пришла в себя она. — Просто вдруг нехорошо стало. Наверное, в буфете отравилась. Кое-как вывернувшись из неприятной ситуации, Надя перевела разговор на другую тему: — Скоро Новый год, где будем встречать его? Дима помрачнел и ответил: — Дома под елочкой. Оказывается, ему позвонили родственники и сообщили, что серьезно заболела мать. На Новый год Дима вынужден был ехать в родной Новосибирск. Добросердечная Наденька предложила свою помощь и хотела поехать с ним. Но Дима виновато отвел глаза и уговорил ее остаться. Проводив жениха в аэропорт, Надя грустная пришла на работу. И тут же у входа столкнулась с Барятьевым. Девушка смущенно поздоровалась и попыталась проскользнуть мимо. Но Альберт остановил ее. — Я Новый год в Доме творчества в Подмосковье встречать буду, не хочешь присоединиться? Наденька опешила и широко раскрыла глаза. — Я? Даже не знаю, что сказать… — А кто знает? — усмехнулся он. Под его пристальным, тяжелым взглядом Наденьке стало не по себе, и она промолчала. — И знать нечего, я тебя в список участников мероприятия уже включил, у нас все сотрудники за городом Новый год встречают, так что давай, наряд готовь, Золушка, — засмеялся он и похлопал ее по плечу. — Нечего молодой, хорошенькой сидеть дома и скучать. — Хорошо, я поеду, — еле слышно прошелестела Надя. — Ну и отлично, — обрадовался Барятьев. — Звякни мне домой вечерком, скажу, откуда поедем. Визитку не потеряла? — Нет, — покраснела она. После разговора с Барятьевым Наденька летала, словно на крыльях. Конечно, у нее было чувство вины перед Димой, оно неприятно саднило, в один момент она даже решила отказаться от поездки, но тут в памяти всплыли синие глаза Барятьева, его улыбка… И Дима отступил на второй план. Ей так нестерпимо захотелось оказаться рядом с Альбертом, только с ним, и ради этого Надя чувствовала себя способной снести любые преграды. Дима ей показался далеким, пресным, неинтересным и ненужным. Она с трудом доработала до конца рабочего дня и сломя голову понеслась домой собираться. Набив сумку нужными и ненужными вещами, Наденька с трудом затянула молнию и попробовала ее поднять. Сумка оказалась неподъемной. Пришлось заново перебрать вещи и половину выкинуть. Закончив сборы, она забралась с ногами на диван и задумалась. Наверняка в доме отдыха будут артисты, ну, может, еще режиссеры, и она — помощница костюмера — будет выглядеть смешно и нелепо. Надя уже жалела, что поступила так беспечно и легкомысленно дала согласие Барятьеву. Если бы у нее было какое-нибудь сногсшибательное платье, тогда еще ничего, но в ее уродских нарядах только людей смешить. Наступил вечер, на город опустились сумерки, Надежда уже собралась ложиться спать, как в дверь постучали. Она вздрогнула. — Кто там? — Это я, — послышался до жути знакомый, красивый баритон Альберта Барятьева. Надя в смятении заметалась по комнате, торопливо засовывая разбросанные вещи в шкаф. — Сейчас, сейчас! Дрожащими руками она открыла дверь. — Мимо проезжал, — проговорил Альберт, с любопытством оглядывая скромное жилище Нади. — Думаю, а вдруг ты визитку все же потеряла, а мне завтра список отдавать. — Как вы узнали, где я живу? — заволновалась Надя. — Элементарно, — засмеялся он. — Спросил у твоей начальницы.

Наши дни, Москва Марфа Байзюк опаздывала, и Александра с раздражением поглядывала на большие круглые часы, висящие на стене. Сеанс должен был начаться в десять, а стрелки часов показывали уже без двадцати одиннадцать. На двенадцать была назначена следующая клиентка, Павлина Кузьмина — владелица сети парфюмерных магазинов, колоритная дамочка с большими претензиями и склочным характером, она не потерпит задержки сеанса. Все планы летят к черту! Значит, не получится поговорить с Марфой о семействе Барятьевых. Могла бы позвонить, предупредить, что не приедет! Александра уже начала терять терпение и собиралась звонить клиентке сама, когда в прихожей послышался высокий, возбужденный голос Марфы. — Простите, попала в такую пробку, ни туда ни сюда, — проговорила она, проходя в кабинет. Приветливо кивнув, Александра показала на кушетку: — Так давайте сразу и начнем. Времени у нас осталось немного. Скинув туфли, Марфа с готовностью улеглась и, словно кошка, зажмурила глаза. — Вы сегодня выглядите бодрее и не так взволнованы, — глядя на клиентку, сделала вывод Александра. — Прошлое посещение вам пошло на пользу? Марфа открыла глаза и радостно заморгала. — Ой, у меня столько всего произошло за два дня! Вы себе представить не можете! — Да что вы? — изумилась Александра. — И что же у вас случилось? — Первое — я накрыла своего жеребца с домработницей! — затараторила Марфа. — Во-вторых, выгнала ее вон. В-третьих… — Она довольно захохотала. — Супруг у меня в ногах валялся, чтобы я с ним не разводилась. Ваши сеансы в меня такую уверенность вселили, что я возродилась, словно птица феникс, и так с ним разговаривала! — Замечательно, — улыбнулась Александра. — А вы волновались, думали, что повторите судьбу Надежды Барятьевой. Надеюсь, теперь этот дом вас не пугает? Потянувшись, Марфа фальшиво хохотнула: — Нет, не пугает, все отлично. — Она привстала. — Ой, забыла спросить: а вы привидения тут еще не встречали? Александра насторожилась.