Влияние оперативной обстановки на разведывательную деятельность состоит в том, что она либо благоприятствует, либо препятствует ей, вплоть до того, что не дает возможности начать запланированную деятельность без предварительного изменения сложившихся условий. Оперативная обстановка включает три основные группы условий: а) деятельность противника (интересы, мотивы и цели деятельности противника, объекты его посягательств и защиты, его силы и средства, используемые им способы и приемы); б) собственные возможности органов государственной безопасности (имеющиеся в их распоряжении силы и средства и готовность к их применению в данных условиях); в) общие для обеих сторон условия общественной и природной среды, которые каждая сторона учитывает в своей деятельности (лица, поддерживающие контакт с противником, характер этих контактов, правовой режим, настроения, быт и нравы населения, состояние промышленности, транспорта, сельского хозяйства, свойства местности, время года и т. д.). Изучение оперативной обстановки – непременное условие правильного планирования и организации разведывательной деятельности. Оно позволяет заранее знать, что прямо или косвенно угрожает интересам государства и каковы те благоприятные обстоятельства, которые могут быть использованы для достижения успеха в борьбе. Особенно большое значение имеет при этом получение наиболее полных и объективных данных о противнике». Нет, определенно надо отдыхать! Сейчас бы домой, с семьей на закрытую базу на Енисее или на Байкале! В глухих таежных местах стоят особняки. Все думают, что это нувориши построили их для себя. На самом деле – это ведомственные закрытые санатории, даже по сметам ФСБ они значатся как «Объект № …». Крайне ограниченный круг лиц может знать, где они расположены. А уж про гостей, посещающих их, еще меньше. Номера ничуть не уступают самым дорогим номерам в самых престижных гостиницах мира. Знаю, сравнивал. Наверное, подсознание, считая, что грозит смертельная опасность, вытаскивает из запретного чулана памяти воспоминания о родине, о тех местах, где мне с семьей было безопасно и уютно. Рано, рано, подсознание, ты меня гонишь домой! Мы еще разберемся! Я подошел к выходу из парка. Никто и ничто не привлекло моего внимания. Но это ничего не значит. Сейчас камень просветят, поймут, что там полость и нечто спрятано, затем устроят засаду, будут ждать гонца. Потом «примут» его, а вот после этого и начнут вскрывать контейнер под видом камня. Неспешно, чтобы сохранить содержимое. Даже если будет уничтожено, вложат свое и предъявят прессе. А вот теперь надо выставить метку, что контейнер заложен. «Объект № 8» в центре города. Есть там историческая площадь Гранд-плас. Главные ее достопримечательности – ратуша и «хлебный дом», это его старое название, сейчас – «Дом короля». Забавно, что на голландском его называют по-старому – «хлебный», а по-французски – «Дом короля». На самой площади установлено большое количество видеокамер. Место паломничества туристов, особенно с 15 по 18 августа каждого года здесь яблоку негде упасть. Из цветов, в основном из бегоний, выкладывают ковер. Красиво. И настоящий рай для карманников, очень удобно в этой суете совершать «моменталки». А вот неподалеку от этой площади расположен круглосуточный «Макдоналдс». Между камерами наружного наблюдения полиции города и самого американского заведения имеется «слепая зона», она не просматривается ни теми, ни другими. Ее немного, всего метров десять улицы. А мне и не нужны большие пространства, и так достаточно. Красный мел в правой руке. Столб освещения. На уровне от середины бедра до пояса – вертикальная черта. Заход в «Мак», чизбургер с собой. Интересно, как можно питаться этим фастфудом в Брюсселе! И цены за эту, извините, еду очень даже приличные. В моем баре за этот бутерброд с котлетой и сыром можно заказать приличное блюдо. Надеюсь, что меня никто не видит. Теперь домой. Завтра, пардон, уже сегодня в обед, узнаю, изъят контейнер или нет. Это же не так просто – типа, пришел человек, поднял камень в парке и тихо покинул общественное место отдыха граждан. Работают минимум человека три, а то и больше. Это отрыв сил, средств от своих дел, тем паче внезапно. А разведка не терпит суеты, равно как и музы. Больше риска, меньше продуманности, взвешенности. Но если Москва говорит, что «надо», значит, твою безопасность она ставит ниже значимости мероприятия. И поэтому старайся, чтобы не провалиться. Умри, но вывернись, сними контейнер и доставь в посольство. Как только «посылка» очутится в здании посольства, она будет предварительно осмотрена на предмет вскрытия, а потом кто-то поставит метку об изъятии. Тоже черта, только на углу обусловленного дома. В запасе у меня таких вот «объектов» для постановки меточных знаков около пятидесяти. Есть даже в северной части города. Там проживают мусульмане. Улицы узкие, едешь на машине, только и смотри, как бы припаркованные машины не подставили тебе свой бок. Тогда готовь кошелек. Пока будешь пытаться объясниться среди разъяренной, орущей толпы, у тебя, под шумок, обчистят салон машины, да и карманы твои тоже не преминут опустошить. Постоянно на улице кто-то присутствует круглосуточно. Туристы стараются обходить эту часть города. Только по незнанию могут забрести или заехать. Полиция тоже старается без нужды не лезть к ним. Камеры наблюдения там либо разбиты или скручены и проданы на черном рынке за бесценок. Это, пожалуй, одно из преимуществ. Если нужно срочно встретиться с курьером и нет возможности выехать за пределы страны, то лучшего места не найти. В пакистанских забегаловках очень приличная и недорогая еда, приправленная восточными специями. В меру острая, пряная, сытная. За очень небольшие деньги. И кофе они умеют варить. В турецких кондитерских неплохая выпечка. Не такая, как привычная, бельгийская, своеобразная. Но иногда стоит повысить себе уровень сахара в крови этими приторно-сладкими кондитерскими изделиями. Приехав домой, я все проверил. Чисто. Тайных гостей не было. Спать. Хоть немного, но поспать, а то я скоро за каждым углом буду видеть шпика из местных. Спать! Проснулся в десять. Три часа сна. Именно сна, а не метания по подушке – замечательно! Проверил служебную почту. Ответ гласил: «Уважаемый! Наша компания заинтересована в расширении рынка поставки нашего замечательного продукта. Мы рассмотрим ваше предложение и свяжемся позже». Сигнал о закладке принят, все по плану. А вот последнее предложение мне не понравилось. Буквально означает: «Свернуть всю деятельность. Быть в готовности к эвакуации». Интересно, а как это Тамму объяснить? Передать его на связь другому сотруднику? Будет приказ из Центра, так и сделаю. Эх! Начинаем очищать квартиру от всего, что может меня скомпрометировать в случае ареста. Спасибо, хоть заранее предупредили. Учили же, что должен быть готовым к этому постоянно. Но как можно быть готовым к задержанию? Это на словах легко, а на деле очень сложно. Книги для шифрования и дешифрования. Книги как книги. Одна – пособие по открытию кафе. Покрутил в руках. Нормальная книга, обоснованная. То, что немного засаленная и потрепанная, – естественно. Она же как настольное пособие в начале бизнеса. Вторая – национальные блюда Бельгии. Старое издание. Тоже объяснимо. Только отнесем мы их на рабочее место. Пометок внутри нет, наколов иглой тоже. Ручкой по тексту не водил, выискивая нужные слова, соответствующие задачам. Симпатических чернил, те, что исчезают после написания текста, не держу. Все это выявляется в современных криминалистических лабораториях запросто. Книги – в сумку! Программа на компьютере. Эх! Жалко, но что поделаешь! Буду какое-то время без срочного шифрования и дешифрования. Ручками, по книжкам. Со вздохом удалил ее с домашнего компьютера. Ее и так было сложно выявить, но для специалистов не составит большого труда, хоть она и маскировалась под стандартную, которые устанавливают при загрузке. Удалил. Проверил, не осталось ли ее следов на жестком диске. Не было. По большому счету, надо бы сменить жесткий диск, но это будет подозрительно. Так, что еще? Счетчик посещений квартиры, как бы обидно ни было, – разбить, по дороге выбросить. Увы! Покрутил свой телефон. Операционная система на нем перепрошита. Аккаунта в Интернете, с привязкой нет. Опции, что можно включать дистанционно: геолокация, камера, микрофон и другие, отключены. Только если я сам делаю. Могут быть вопросы, но я официально отдавал в ремонт телефон. У меня в столе лежит квитанция, что менял аккумулятор. Может, тогда втайне от меня они перепрошивку установили. Для чего? Спросите у них. С этой стороны я подкован, комар носа не подточит. Но все это ерунда. Самый главный вопрос – что же произошло во Франции? Внутри начинало расти возбуждение. Неприятное. Усилием воли я пытался погасить его. Надо подать сигнал Тамму, что все контакты обрываются. А я его этому не учил. Вот же я идиот! Растяпа! Агент «Анатоль» с упорством неофита сейчас начнет инициативно лезть в пекло! Вот это меня беспокоило больше всего! Попросить Центр, чтобы вышли на Тамма и «замкнули» его на другого? Дипломаты в российском посольстве в любой стране Евросоюза после присоединения Крыма и введения санкций под плотным наблюдением, как наружным, там и техническим. Это раньше было полегче. У меня связные были из наших посольств в Германии, Испании. А теперь все их перемещения чуть ли не спутником отслеживаются. Просить Центр, значит, прибудет кто-нибудь из Москвы, или другого нелегала сорвут с места. Он исполнит приказ, но и Тамм может из-за меня находиться под подозрением. Ладно. Пора на работу. Я сел в машину, покружил немного. Зашел к паре поставщиков, переговорил, оплатил наличными деньгами предыдущие поставки, договорились о дальнейшем сотрудничестве. За мной никого не было. Добрый знак. В этих фирмах я оставил останки регистратора и еще пары «игрушек», которые у специалиста могли вызвать подозрение. Все в мусоросборник. Умница Эллис, как всегда, была на месте. Улыбаясь, отрапортовала, что вчера снова был удачный вечер. Много было новых гостей, они делали большие заказы, оставляли щедрые чаевые. Обещали, что будут рекомендовать своим друзьям наше заведение. Эллис сказала «наше заведение». Значит, поверила в перспективу развития. До этого говорила «это» и «ваше». Народ поверил командиру, пошел за ним. То есть за мной. Значит, не такой я уж и плохой бизнесмен. Глядишь, скоро из долгов выберемся и будем в прибыли! Так и подмывало передать часть полномочий Эллис, дать инструкции на тот случай, если я исчезну. Но нельзя! И каким бы прибыльным предприятие ни было, я в этой стране не для того, чтобы увеличивать внутренний валовый продукт, улучшать статистику. Счетчик посещений рабочего кабинета показывал «ноль», пыль, сор, ворсинки там, где я их оставил. Хорошо. Я начал приводить счетчик в нерабочее состояние, стирать отпечатки пальцев с него. Раздался стук в дверь, и в мою каморку вошла Эллис с ежедневным восхитительным кофе и бокалом коньяка. Я удивленно посмотрел на нее. Она прижала палец к губам, заговорщицки неумело подмигнула и мотнула головой на выход. Отхлебнув коньяк и сделав глоток обжигающего кофе, я двинулся за ней на кухню. Там никого еще не было. Закрыл дверь, закурил и вопрошающе посмотрел на нее. – Мсье, со мной вчера общались господа после закрытия заведения, – тихо произнесла она и замолчала. Я тоже молчал. Хотя холодок пробежал по спине. – Они интересовались, мсье, как вы себя ведете, много ли у вас знакомых. Есть ли среди них подозрительные лица? Молчать было уже неприлично, и я спросил: – И что вы им сказали? – Сказала, что вы пашете как ломовая лошадь, гробите себя, вкладывая все здоровье и душу в этот бар. Что вокруг много конкурентов, но вы сумели найти свою нишу. Что вы весь в долгах перед банками и поставщиками, и только-только начали получать какую-то прибыль. Что мсье очень добрый, никогда не кричит, делится по-честному чаевыми, когда сам за стойкой. – Эллис, – прервал я ее поток красноречия хвалебных слов в мой адрес, – кто это были? Конкуренты? Как считаете? – А они не представились. Но чую, что это полицейские. Я с ними общалась. Первый муж попал в нехорошую компанию, потом загремел на пять лет в тюрьму, так что я знаю, как общаются полицейские. Только… какие-то они были чересчур вежливые, вкрадчивые. Не задавали вопросы в лоб, как в полиции. В полиции всегда торопятся. У них мало времени и много дел. А у этих господ было время. Они даже выпили, и пахло от них хорошо. И ногти… – Эллис смешно сморщила носик. – Знаете, чистые ногти. Нет мешков под глазами от хронического недосыпания, вот как у вас. Вы полностью выкладываетесь на работе, по ночам думаете, мало спите, много курите, много кофе, коньяк – не для того чтобы получить удовольствие или расслабиться, а для того, чтобы взбодриться и многого достичь. Для вас кофе, коньяк, никотин – это как бензин для машины. Питаетесь не регулярно, хоть и свое кафе у вас. Можете ничего не есть целый день, только на кофе. У вас нет жены, вы и выглядите как мужчина, одежды которого не касалась женская рука. У меня непроизвольно дернулась щека. Вот так меня раскусили. Ну да, нет у меня времени выглядеть как метросексуал, но всегда полагал, что выгляжу презентабельно. Эллис увидела мою реакцию и слегка улыбнулась: – Мсье, не обижайтесь. Я вижу, что вы стараетесь выглядеть как хозяин жизни, но ходить по два дня в одной рубашке, согласитесь, что это моветон. И ногти вы подстригаете себе сами, а не посещаете маникюрный салон. Вы их обрезаете под самый корень раз в неделю. Чтобы не мешали. И пальцы желтые от сигарет. Эти же господа были очень ухоженными, с маникюром от хорошего мастера. Глаза только у них холодные, пронзительные, как в душу заглядывают, и змеиные улыбки. – Эллис, вы прямо каких-то маньяков рисуете, – покачал я головой. – Может, просто поступила какая-нибудь жалоба в инспекцию, вот они и вынюхивают. Или кто-то хочет перекупить кафе, и если узнать слабые места владельца, то так проще надавить на него и сбить цену. Она посмотрела на меня с сожалением, как смотрят матери на несмышленого или умственно отсталого малыша, который в очередной раз сморозил глупость, и всплеснула руками: – Господи! Мсье! Вы меня не слышите или никогда не имели дело с полицией или другими карательными органами! Это страшные люди! Они прикинулись обычными посетителями и, когда вы вчера ушли, стали расспрашивать меня. Маскировались под обычных клиентов. Но обычные люди таких вопросов не задают. И счет забрали с собой. Знаете, кто так поступает? – Наверное, командировочные или те, кому оплачивают представительские расходы, – пожал я плечами. – Так поступают в полиции или кто на государственной службе. – Она снова посмотрела на меня как на недоумка. – Вами интересуется полиция из «белых воротничков» или еще кто-то повыше… – Кто же? – заинтересованно спросил я. Она понизила голос, оглянулась за спину, наклонилась к уху: – Господа из контрразведки. Я чувствую, что они страшные люди! Во что же вы вляпались, мсье? – Эллис была искренне расстроена. – Знаете, Эллис, если бы у господ, – показал я пальцем в потолок, – были ко мне вопросы, они бы спросили у меня, а не собирали сведения у бармена. Пусть даже и очень очаровательного, – сделал ей комплимент. Она зарделась пунцом. Все-таки не балуют в Европе женщин комплиментами. Ах да! Это можно расценить как сексуальное домогательство. Совсем сдурели! Открою «военную тайну», мы все произошли как следствие сексуального домогательства. – Милая Эллис! – нежно взял я ее за руку. – Не волнуйтесь. Думаю, это какая-то ошибка. Недоразумение. А господа были пьяны. Или просто куражились, набивая себе цену, чтобы привлечь внимание такой милой, юной особы, как вы. Эллис еле сдерживала слезы. – Ах, мсье Артур! Вы так добры! Если с вами что-то случится, я не переживу! Я столько лет мучилась временными заработками. Меня шпыняли. А у вас за много лет я снова почувствовала себя человеком, а рядом с вами – женщиной. И все, кто работает в кафе, даже уборщица, и та отмечает, что все мы стали одной семьей. Вы не опускаетесь до панибратства, держите дистанцию, но все ощущают вашу доброту и заботу. Как отец в большой семье, вы обезопасили всех нас. У всех у нас тяжелое прошлое. Но вы им не интересовались, вам нужна только работа, а не прежние грехи. И никому вы не пеняете. Требуете только работу. Качественную. И платите справедливо. От выручки. Храни вас Дева Мария! Казалось, что еще секунда и она заревет белугой во весь голос. Этого мне еще не хватало, тратить время, чтобы успокаивать женщину. Во-первых, у меня это плохо получается, а во-вторых, дел и так по горло. Надо еще сбегать на явочную квартиру, где принимал Тамма. – Так, Эллис! Спокойно! Без паники и слез! Ничего не случилось. Все будет хорошо! Идите за стойку. Подготовьте мне отчет по кассе и расход продуктов и напитков за вчерашний день. Сейчас придут коллеги на кухню, а потом откроем заведение. Так что… Просто работаем. Я съезжу к поставщикам. С утра уже к двум заехал. Надо еще поговорить. Интернет – хорошо, но когда смотришь в глаза человеку, то понимаешь многое, чего нельзя установить по электронной переписке. – Конечно, конечно, шеф! – Эллис осторожно смахнула слезинки с уголков глаз и шмыгнула носом. Ну все. Началось! Конечно, топорно, бездарно, но, может, такие методы у местной контрразведки. Надо двигаться! Первое. Снять визуально, что контейнер изъят. Второе. Явочная квартира. Город Брюссель наводнен автомобилями. Есть пешеходные зоны. Но после терактов полиция и армия усилили патрулирование. И камер видеонаблюдения появилось на улицах чуть меньше, чем листьев на дереве. Оснастили всю эту систему системой интуитивного поиска и анализа. Борются против террористов, а страдают ни в чем не повинные разведчики из России! Безобразие! Очень облегчает службе наружного наблюдения работу. А мне осложняет. Знаю, что система распознавания лиц у них хромает. Поэтому паркуемся – и ножками, смешавшись с толпой. Два квартала до нужного места, осматриваю архитектуру, как все окружающие меня разноязычные туристы. Медленно двигаясь, проходим мимо заветного столба. Есть отметка. Контейнер изъят! Фу! В противном случае мне пришлось бы самому его забирать, прятать, ждать инструкций. Значит, закладку никто не беспокоил. Метка на месте. Засады не было. Ночью за мной никто не следил. Они бы не упустили того, кто забрал камень. Если так, может, еще успею и остальное сделать.