Дорис шла мимо темных окон и, удивляясь негородской тишине, слышала, как поет в разросшихся кустах сирени какая-то ночная птица и шуршат шинами по асфальту проезжающие мимо машины. У дома она замедлила шаги, неприметно огляделась и вошла в свой подъезд. У лифта никого не было, у противоположной стены, где висели почтовые ящики, тоже. Дорис вызвала лифт и прислушалась. Ей показалось, что кто-то осторожно спускается по лестнице, но она не обернулась, дождалась, когда открылись двери лифта, и вошла в него. — Нас не прихватите? За спиной Дорис стояли двое. Один — светлый, коренастый, с толстой шеей и покатыми плечами; другой — черноволосый, худой, с бледным испитым лицом. — Вам какой этаж? — спросила Дорис. — Нам?.. — замешкался с ответом черноволосый. — Пятый! — Коренастый усмехнулся, блеснув золотым зубом. — А вам? — Мне выше. — Дорис нажала на кнопку пятого этажа. Лифт начал подниматься, но, когда внизу остался четвертый этаж, коренастый прижал большим пальцем кнопку «Стоп», и лифт завис между этажами. — Что дальше? — спокойно спросила Дорис. — Давай сумку! — приказал коренастый. — Без шума! — И пригрозил лезвием бритвы, зажатым между пальцами. — Вы что, офигели?! — возмутилась Дорис. — Бабки с собой не ношу! Коренастый вырвал у нее из рук сумку и перекинул ее черноволосому: — Шмонай! Черноволосый порылся в сумочке, разочарованно сказал: — Грошей нема! Ксивы только! — Дай сюда. Черноволосый передал ему документы. — Так... — протянул коренастый. — Паспорт с собой носишь? Похвально! Раскрыл паспорт и прочел вслух: — Штерн Дора Борисовна. Перелистал странички, ища штамп прописки. — Постоянно прописана — город Львов... Так... Временно — Кленовый бульвар, семнадцать «А», квартира сто тридцать... Что тут еще? Студенческий билет?.. Университет... Филфак... Английское... Верри велл! — И, показав золотой зуб, пропел: — «Студенточка, вечерняя заря!..» — Тут шмотье какое-то, Стас! — Черноволосый вынул из сумочки целлофановый пакет. — Не по-русски написано! — Трусики это дамские! — рассвирепела Дорис. — Могу подарить! — Да задавись ты своим исподним! — обиделся черноволосый и швырнул пакет в лицо Дорис. — Потише, Черный! — одернул его Стас. — А чего она выступает ! — шмыгнул носом Черный, порылся в сумочке, вынул сигарету, понюхал ее и закричал: — «Мастырка!» Век свободы не видать! Вот это подарочек!.. — Сунул сигарету за ухо, схватил Дорис за руку, поднял рукав курточки выше локтя и опять закричал: — Она ширяется, Стас! Гляди!.. Стас перехватил руку Дорис, чуть вывернул ее и, взглянув на следы, оставленные шприцем, поинтересовался: — Давно на игле? — Твое какое дело?! — вырвала руку Дорис. — Ты кто? Тихарь? Хомутовка? — Как она тебя! А, Зуб?! — в восторге захохотал Черный. — Ай да студенточка!.. — Ладно, кончай! — нахмурился Стас, сунул в сумочку документы и протянул ее Дорис: — Бери. И считай, что тебе повезло! Нажал на кнопку первого этажа и, когда лифт пошел вниз, сказал: — Наверх одна поедешь. — И не вздумай шухер поднимать! — жадно нюхнул сигарету Черный. — Милиция далеко, а мы близко! — Мне твои менты — как рыбке зонтик! — презрительно прищурилась Дорис. — С тебя, длинный, червонец за «мастырку». И учти: по дешевке отдаю! — Круто! — ухмыльнулся Стас, подтолкнул оторопевшего Черного к открывшейся двери лифта и, выходя из кабины, помахал рукой Дорис: — Гуд бай, красуля! — Пошел-ка ты... — огрызнулась Дорис, нажала на кнопку девятого этажа. Створки дверей закрылись, и лифт пошел вверх. Войдя в квартиру, Дорис не захлопнула дверь, как делала это обычно, а лишь неплотно прикрыла ее, кинула на столик в прихожей сумочку, прошла в комнату и села у стола. Через некоторое время послышался шум поднимающегося лифта, потом кто-то осторожно приоткрыл дверь, также мягко закрыл ее, чуть щелкнув при этом язычком замка, и в комнату вошел Лавриков. — Привет! — Здравствуй, Алеша, — кивнула ему Дорис. — Давай по-быстрому. Что у тебя? — присел к столу Лавриков. — Одного зовут Стас, — негромко заговорила Дорис. — Светлый, среднего роста, плечи как у борца, во рту слева золотая коронка. Тот, второй, однажды назвал его Зуб. — Кличка? — Думаю, да. — Так... А другой? — Худой, высокий чуть заикается, — перечисляла приметы Дорис. — Стас называет его Черным. Тоже, очевидно, кличка. Судя по тому, как изучались документы, похоже, что была проверка. — Так и предполагалось! — подтвердил Лавриков. — Наша идейка насчет наркотиков прошла? — Вполне, — усмехнулась Дорис. — Кстати, этот Черный явно наркоман. И с психикой, по-моему, неладно. Учтите! — Учтем. Что еще? — Завтра Техник принесет вещи из посылок. Организуйте покупателей. — Сделаем. Все у тебя? — Пока все. — Ладно. Я пошел, — поднялся Лавриков. — Спокойной ночи! — Тебе того же! — Шутки шутишь? — задержался в прихожей Лавриков. — Пока ребята твоих дружков до дому доведут, пока вернутся — глядишь, и утро. Дверь закрой! — Думаешь, украдут? — улыбнулась Дорис. — Не хотелось бы! — Лавриков рассмеялся и вышел. Не было случая, чтобы подполковник Курнашов повысил голос на кого-либо из своих сотрудников, даже если тот допускал явный промах. Неизменно вежливый, чуть суховатый, он не терпел фамильярности, служебного жаргона, малейшей расхлябанности, и шоферы служебных машин гнали как оглашенные, боясь опоздать хоть на минуту и увидеть у подъезда ожидающего их подполковника. Если Курнашов досадовал или волновался, то заметить это могли лишь те, кто проработал с ним не один год и знал, что, если подполковник начнет протирать кусочком замши и без того безукоризненно чистые стекла очков, значит, что-то его не на шутку беспокоит. Так было и сегодня. Подполковник сосредоточенно протирал очки, а сидевшие в кабине Савельев и Лавриков молча ждали, поглядывая то на дверь, то на подполковника. Когда в кабинет вошел капитан Костров, подполковник надел очки и вопросительно взглянул на него. Костров положил на стол перед Курнашовым сколотые скрепками листы машинописного текста и отдельно конверт с фотографиями. Сколько розыскных дел перекидала ЭВМ, никто из сотрудников Курнашова не знал. Но ответы на запросы пришли и лежат перед подполковником. «Земцов Станислав Федорович, 1952 года рождения, дважды судим по статьям 144 и 146 УК РСФСР, рост 1 м 68 см, глаза голубые, волосы светлые, телосложение среднее. Особые приметы: золотая коронка на левом третьем резце. Клички и прозвища, под которыми совершал преступления: Зуб, Водило, Бык». Курнашов подчеркнул красным карандашом кличку Зуб и перевернул страницу. «Дорохов Юрий Петрович, осужденный, личный номер 1533, клички: Черный, Мастырщик, Псих, 1960 года рождения, рост 1 м 80 см, глаза карие, волосы черные, телосложение среднее. Особые приметы: татуировка на пальцах левой руки: „Юра“». Курнашов подчеркнул все три клички Дорохова, отложил листы, вынул из конверта фотографии, из ящика стола другие, положил их рядом. — Прошу взглянуть. — Эти в «Шанхае» сделаны? — спросил Костров, указав на фотографии, вынутые подполковником из ящика стола.