Тем же летом она познакомилась с бабочкой. Было очень жарко, и Феня прилегла в тени. Большая разноцветная бабочка, вспорхнув из травы, села ей на ухо. Фенька ее не видела, но, наверное, ей было щекотно. Она повела ухом, и бабочка перелетела ей на нос. И тут я пожалела, что не взяла с собой ни телефона, ни фотоаппарата. Глаза собаки медленно съехались к носу. Также медленно, не сводя глаз с бабочки, она приподняла передние лапы и провела ими по всей его длине, словно счищая насекомое. Это выглядело так забавно, что я рассмеялась. Свирепо посмотрев в мою сторону, Фенька встала и, чихнув, пошла к дому. Но случались и приятные вещи. В августе жара спадала, начинался ветер. Он был еще теплый, но уже нес в себе запахи осени. И это, пожалуй, было лучшее в лете. Фенька подставляла ему морду, щурилась, как бывалый морской волк, и застывала так, думая о чем-то своем. Она и сейчас любит так делать. Вокруг колышутся волны зеленой травы, а я смотрю на моего «капитана дальнего плаванья» и вижу, что морда у нее уже седая. Собачье счастье Больше всего на свете Фенька любит колбасу. Наверное это оттого, что мы ей ее не даем. А она один раз попробовала и поняла – вещь! Разве может с ней что-то сравниться? Только лепешки из печенки. И то, если выбирать между ними, лепешки можно на потом оставить. А колбасу в живот лучше прятать сразу, охотников до такой вкусноты много. В тот день Фенька, как обычно, крутилась на кухне, нетерпеливо ожидая, когда мама освободится. Собаке был уже год или около того, но одну мы ее на кровати не оставляли, а у мамы еще были дела. Фенька сидела под столом, представляя, вероятно, что это ее будка. Я была на работе и все, что произошло, узнала от мамы вечером. По телевизору шел то ли фильм, то ли праздничный концерт, в общем, что-то, что отвлекло мамино внимание. Она ушла в комнату и села перед экраном, периодически прислушиваясь к возне на кухне. Филька пристроился рядом, так что Феня оказалась предоставлена самой себе. – И вот, – рассказывала мне потом мама – Я сижу и вдруг понимаю, что с кухни не доносится ни звука. Тишина. А если ребенок затих, жди сюрприза. И только я собралась посмотреть что там, наша красавица выворачивает с кухни. А лицо! Ты бы видела. Довольная, аж светится. Так, думаю, что ж ты там устроила? Захожу. А на полу лежит полпалки колбасы, ну как полпалки – шкурка от нее, а колбаса аккуратно выедена. Как она ее достала – то ли стол задела, то ли учуяла и специально его «бодала», не знаю. В общем, наработала. Во время рассказа Фенька сидела рядом с такой счастливой мордахой, что сделать ей строгий выговор я так и не смогла. Девушка с характером Феня не стала большой собакой, как предсказывал нам врач. Сейчас ей уже восемь лет и она размером всего с пол-овчарки. На улицу мы выносим ее на руках, а для дальних прогулок у нас есть специальная тележка. Фенька сидит там и смотрит по сторонам. Мы отчаянно воевали с ней, пытаясь как-то защитить ее задние лапы, особенно зимой. А она кусалась и прижимала их так, что ничего нельзя было поделать. Чего мы только не придумывали! Носочки, пальчики от рукавиц, пояс-поддержка – бесполезно. Фенька отстаивала свое право ходить на всех четырех лапах, как она привыкла с детства. Так что про инвалидную коляску можно было и не думать. Единственное, что нам оставалось, это выносить ее гулять на руках – по земле-то ей ходить можно, а вот асфальт и плитка в подъезде задние лапки могут сильно поранить. У Феньки длинная шерсть, но зимой ей все равно холодно. Однако ботинки на передние лапы и зимняя кофточка у нее появились совсем недавно. Она позволила надеть это на себя, только лишь когда увидела, как в комбинезон и сапожки облачается Филипп. Она добилась и того, чтобы ей купили ошейник, хоть почти никогда в нем и не ходит. Но раз есть у Фили, должен быть и у нее. Ей сложно в чем-то отказать. А если мы пытаемся быть строгими, она хитрит. Например, она поняла, что если просто проситься на кровать, то хозяева могут и не заметить, а если взять в зубы игрушку, то внимание обратят обязательно. После каждого моего возвращения из магазина Феня проверяет сумки, и искренне возмущается, если я ей ничего не приношу. Вечером я захожу в мамину комнату – у меня допоздна горит свет, и Фенька предпочитает спать там. Я целую ее в нос и желаю спокойной ночи, а потом обнимаю Филиппа и прошу его не обижаться, ведь она – сколько бы ей не было лет – особый ребенок.