– Твое наследство? – Мама написала завещание. Много лет назад. Так что, если она в последнее время его не изменила, а это вряд ли было в списке ее приоритетов, случись что с ней – не дай бог, конечно, – и бар мой. И снова Джекс чуть изменился в лице, но я не поняла почему. Повисла пауза. – Так ты этого хочешь? – наконец, спросил он. – Этот бар? Черта с два. Я этого не говорила. – Что бы ты сделала с этим баром, если бы он вдруг упал тебе на голову? – продолжил Джекс. – Наверное, продала бы его, – сказала я первое, что пришло мне в голову. Джекс выпрямился в полный рост и чуть отстранился от меня. Когда он встретился со мной взглядом, его глаза были похожи на осколки стекла. От веселого флиртующего бармена не осталось и следа. – Если тебе плевать на этот бар… – Я этого не говорила. Точнее, сказала не совсем так. Он не обратил внимания на мои слова. – Тогда зачем ты здесь? Ради матери? Это гиблое дело. Кому, как не тебе, это знать. Ты же не поехала вчера в отель? Он так быстро сменил тему, что у меня спутались все мысли. Бывали дни, когда я действительно думала, что спасать маму – гиблое дело, но бывали и другие, когда я не позволяла себе так рассуждать. – Спасибо, что прислал такси, но… – Боже, ты как заноза в заднице! Джекс отошел от стола и провел пальцами по влажным волосам. Мышцы у него на спине напряглись под футболкой. Я порывисто вздохнула и в очередной раз почувствовала, как краснею. – Никакая я не заноза, приятель. Хохотнув, он повернулся ко мне. – Правда? Я рассказал тебе, в какое дерьмо вляпалась твоя мама, рассказал, сколько мерзавцев хотят ее на части разорвать, а ты все еще здесь. Мало того, что тебе уже стекло выбили… – Слушай, я понимаю, что мама в беде и все такое. Но и ты пойми, что это для меня не новость. – Да, похоже, на этот раз проблема была особенно серьезной, но это не имело значения. – А что до машины… Я зашла в дом всего минут на десять. Не может быть, что меня успели засечь. Не говоря уж о том, что моя машина стояла на парковке бара через дорогу от стриптиз-клуба. Такое случается. – Да ладно? – Джекс сложил руки на груди. – И часто ты бываешь у стриптиз-клубов? – Нет, – прошипела я. Джекс сжал зубы. Мы уставились друг на друга и целую вечность не отводили глаз. В конце концов он снова заговорил: – Зачем ты здесь, Калла? Правда? Тебя здесь никто не ждал. Твоей мамы здесь нет. Никаких родственников тоже. Насколько я знаю, последние пару лет ты провела в колледже и не приезжала даже погостить. Я не осуждаю тебя, но все это время тебе ведь было по барабану. Так почему ты приехала сейчас? Ого. Его слова обожгли меня. Джекс попятился к двери, не сводя глаз с моего лица. – Просто возвращайся домой, Калла. Ты не… – Вся моя жизнь поставлена на паузу! Стоило этим словам сорваться с моих губ, как я вдруг поняла, насколько они верны. Мне стало гадко, как будто я проглотила целый флакон кислоты. Даже не знаю, почему я решила это сказать. Может, всему виной мягкость его голоса, которую я приняла за сострадание. Не знаю. Тяжело сглотнув, я увидела, как он остановился и вопросительно взглянул на меня. – Вся моя жизнь поставлена на паузу, – повторила я гораздо тише, а затем все остальное просто вылилось из меня, как ужасный словесный понос. – Мама меня обчистила. Она забрала все с моего сберегательного счета, а там лежали все мои деньги – деньги на образование, на непредвиденные расходы, на время поиска работы. Мало того, она набрала ссуд и кредитов на мое имя и не внесла ни одного платежа. Она так подпортила мне кредитную историю, что я сомневаюсь, дадут ли мне теперь хоть какой-то кредит на образование. Глаза Джекса округлились, он поднял руку и провел ладонью по груди, прямо над сердцем. – Мне некуда больше идти, – продолжила я, чувствуя ком в горле и резь в глазах. – Я не могу остаться на лето в общежитии, потому что мне нечем оплатить летние курсы. Она не оставила мне ничего, кроме жалких грошей на моем текущем счету и дома, который, видимо, теперь считается наркопритоном. И в довершение всего она сбежала бог знает куда с мужиком по кличке Петух. Я надеюсь лишь на одно – и молюсь об этом ежечасно – чтобы у нее осталось хоть немного денег и она смогла вернуть их мне. Так что да, я приехала в этот город, где меня никто не ждет, и стала огромной занозой в твоей заднице, но мне правда идти больше некуда. – Черт. Джекс отвел глаза и сжал зубы. И тут я поняла, что наделала. Как же это унизительно! Я зажмурилась. Где тут степлер? Мне нужно зашить себе рот. – Черт, – повторил Джекс. – Калла, я не знаю, что тебе сказать. Я с трудом открыла глаза и увидела, что он на меня смотрит. В его взгляде не было жалости, но его глаза снова стали светлее. – Тут ничего и не скажешь. – Милая, денег нет. Ей нечего тебе возвращать. – Он пытался встретиться со мной взглядом. – Я не обманываю тебя. Это дерьмово. На редкость дерьмово, черт возьми. Но денег нет. Нет ни цента, кроме той прибыли, которую только начал приносить этот бар, но и она не слишком велика. Откинувшись на спинку стула, я вздохнула. Нет. Нет. Нет. В голове крутилось только одно слово. – Если твоя мама забрала твои деньги, у нее их нет. А если у нее были свои деньги, их она тоже давно потратила. Поверь мне. – Парень понизил голос. – Не проходит и недели, чтобы кто-нибудь не пришел в этот бар и не попытался найти Мону, потому что она ему задолжала. Опустив глаза, я снова глубоко вздохнула. – Ладно. Мне придется смириться с тем, что денег нет и я не получу назад ни цента. – Джекс не ответил, но это не беда, ведь я разговаривала сама с собой. – Вот и все. У меня нет ни гроша. Остается только молиться, что мне одобрят финансовую помощь. Мне стало не по себе, когда я действительно осознала это. У меня правда не было ни гроша. Моя жизнь правда оказалась на паузе. И меня правда могло вот-вот стошнить. – Мне очень жаль, – тихо сказал Джекс. Я поморщилась. Парень обошел стол и встал рядом со мной. Мне не хотелось, чтобы он был так близко. Я нервно провела ладонями по затянутым в джинсы бедрам. – План Б, – прошептала я. – Что? – План Б, – повторила я дрожащим голосом. – Нужно найти работу и постараться как можно больше заработать за лето. – Я оглядела офис и вдруг поняла, что мне делать, чтобы вернуть контроль над своей жизнью. В груди все еще было завязано узлом, и мне ужасно хотелось разрубить этот узел, но сделать это было невозможно. – Я могу работать здесь. Джекс посмотрел на меня и нахмурился. – Здесь? Милая, это место не для тебя. Я скосила на него глаза. – По-моему, тебе оно тоже не подходит. – Почему это? – огрызнулся Джекс. – Посмотри на себя. – Я кивнула в сторону зала. – Ты на бармена из третьесортного кабака не тянешь. Джекс приподнял одну бровь. – Я предпочитаю думать, что он все же второсортный. – Ладно, второсортного, – пробормотала я. Он слегка улыбнулся. – И где же мне работать? – Не знаю. – Откинув волосы со лба, я вздохнула. – Может, в компании «Мы тут все сексуальные парни». Его брови взлетели на лоб. – Так ты считаешь меня сексуальным? Я закатила глаза. – Джекс, на зрение я не жалуюсь. – Раз ты считаешь меня сексуальным, почему же ты так упорно отказывалась идти со мной на свидание, когда только пришла в этот бар?