– А если мы не согласимся? Вы что, нас в тюрьму отправите? – Зачем же так сразу и в тюрьму? Но если вы вздумаете покинуть пределы этого дома, то об этом обязательно узнают. И сначала вы отправитесь на принудительную изоляцию в условиях специально выделенных областью стационаров, а затем под суд, и да, дальше вы отправитесь в тюрьму. – Да это же произвол! – завопил дядя Витя. – Я не собираюсь слушать ваш бред! Но врач был невозмутим. – Чтобы вы не вздумали куда-то исчезнуть, всем вам будут выданы специальные электронные браслеты, которые будут следить за вашим пребыванием в этом доме. А чтобы избежать недопонимания, прямо сейчас всем присутствующим будут надеты эти устройства. Поднялся гул возмущенных голосов, который перекрыл голос медика. – Если будете возражать, то последствия будут крайне неприятными для вас. Браслеты вам наденут уже в полиции, предварительно выписав каждому из вас штраф в размере от пятнадцати до пятидесяти тысяч. При повторном отказе от помещения в карантин предусмотрена уже уголовная ответственность. Услышав про драконовские меры, которые могут быть к ним применены, все притихли и призадумались. – Ну, допустим, я соглашусь, – буркнул дядя Витя. – А как я попаду на работу? – Никак. На время карантина каждому будет выдан больничный лист. – И что, совсем нельзя обойтись без этого? – Нельзя. Главным эпидврачом и министерством разработана специальная процедура, как нужно действовать в данном случае. Строжайший карантин – это единственная мера, которая поможет предотвратить распространение этой заразы. – Но это же противозаконно! Вы фактически лишаете нас права на свободное перемещение. Сажаете под домашний арест, даже не имея судебного постановления. – В районе объявлен карантин, – отрезал врач. – Понимаете, что это такое? Это чрезвычайная ситуация, при которой все прежние законы прекращают свое действие. Прошу вас отнестись к происходящему очень серьезно и проявить гражданскую ответственность. – Будто бы у нас есть другой выбор. И дядя Витя обвел взглядом родственников. Все молчали и ждали его решения. – Ну что же, – вздохнул юбиляр и взглянул на врачей, – цепляйте браслеты, ваша взяла! Когда браслеты были надеты на всех, врач спросил: – Больше в доме никого нет? – Никого, – проворчал дядя Витя, разглядывая штуковину, застегнутую на его лодыжке. Он так увлекся созерцанием своего браслета, что забыл про все остальное. Забыл он и про то, что в доме есть еще два гостя. Остальные тоже не подумал о них. Так и получилось, что браслетов Ане с Сашей не досталось. Врачи их не увидели, а потому и не сосчитали. А родственники просто напросто забыли, что с ними были еще и эти двое молодых людей. Если же кто и вспомнил, то промолчал, решив, что получилось очень удачно. Глава 5 Что касается Саши, то он не сунулся к врачам совсем по другой причине. Ему до того не терпелось взглянуть в ящик письменного стола, что он даже внимания не обратил на шум, который раздался у входа в дом. Конечно, он заметил, что к дяде Вите приехали какие-то люди, но не придал этому особого значения. Решил, что это еще какие-то гости, поприветствовать которых он успеет и потом. Единственное, что Сашу сейчас интересовало, был альбом Эльзы Константиновны. И его Саша нашел на том же месте, где и положил. Видимо, во время тотального шмона, который устроил дядя Витя в своем собственном доме, поисковая бригада не успела дойти до комнаты старушки. Второй альбом был найден Аленой раньше, чем сыщики добрались до комнаты Эльзы Константиновны. А может быть, просто никому и в голову не пришло, что поискать можно еще и тут. Как бы там ни было, альбом лежал в ящике, все также заботливо прикрытый документами, которые Саша быстренько разгреб. Слегка дрожащими руками он извлек альбом, раскрыл его и понял, что альбом тот самый, о котором упоминал дядя Петя. На первой же странице детской рукой была нарисована рожица, снабженная снизу подписью: «Баба Лиза». Она была сделана неровными печатными буквами, и сразу становилось очевидным, что это портрет самой Эльзы Константиновны, сделанный маленькой Аней. – Допустим, альбом тот самый. А как насчет его содержимого – монет? В первую очередь Сашу интересовало, все ли монеты на месте. Оказалось, что все. Дойдя до нужной ему страницы, Саша понял, что эта коллекция ровно на одну монету полней той, что нашла Алена. Тот самый золотой ауреус времен императора Октавиана Августа присутствовал на своем законном месте. Саша извлек монетку из полагающейся ей ячейки, покрутил ее в пальцах, но так ничего и не понял. Потом Саша потрогал пальцами ямку, словно она могла объяснить, куда в том втором альбоме подевалась монетка. Но нет, в первом альбоме ауреуса просто не было, а тут он был. Этот факт нужно было просто принять и смириться. – Любопытно, – пробормотал Саша. Но сейчас бежать вниз, чтобы сообщить всем о своем открытии, он не собирался. Всему свое время. Тот альбом никуда от него не денется. Куда важней Саше было понять, какая из двух коллекций подлинная. – Потому что про то, чтобы у дяди Юры было бы сразу две коллекции, я что-то не слышал. Да еще две коллекции, аналогичные по своему содержимому. В том, что данный альбом подлинный, сомневаться не приходилось. Но вот насчет самой коллекции у Саши что-то имелись серьезные сомнения. Впрочем, как и насчет той, которую нашли на втором этаже. – Две коллекции – это в данном случае гораздо хуже, чем одна. Долго Саша просидел в задумчивости, переворачивая одну страницу за другой, фотографируя монеты и пытаясь понять, чем они отличаются от тех, которые имелись в первом альбоме. Наконец его осенило. Он вынул одну из монет, ту самую, с императором Вильгельмом, которую Полина рассматривала сегодня, и сунул ее в карман. Потом немного подумал и достал еще ауреус императора Октавиана. Саша планировал разыскать Полину с микроскопом, а потом попросить у девочки его на время. Сравнить он хотел монеты с изображением Вильгельма. Насчет римской монеты четких планов у Саши не было. Он и сам не знал, зачем ее взял. Но вот монета с Вильгельмом была ему нужна четко с целью проверки ее сходства или отличия от той, которая имелась в первой коллекции. – Должны же две монеты пусть и одного периода хоть чем-нибудь отличаться. Если нет, значит, одна из них точно является отливкой с другой и, соответственно, фальшивкой. Альбом Саша положил обратно. Раз уж он тут так славно сохранился во время обыска, пусть полежит еще немножко. Но когда Саша маскировал альбом сверху бумагами, взгляд его случайно упал на одну из них. Это был договор дарения, по которому Виктор Тюлькин дарит квартиру на улице Пестеля – жилая площадь 74 квадратных метра, полезная 126 метров – Михаилу Якушеву. – Это еще что такое? – приятно удивился Саша. – Неужели, дядя Витя подарил Мишелю оставшуюся ему от родителей квартиру в центре города? По всей видимости, так оно и было. Про эту квартиру Саша помнил, что она была хорошей, светлой и трехкомнатной. С высоченными потолками, ажурной лепниной на потолках и широким балконом со старинной решеткой, на котором было так приятно встречать белые питерские ночи. По современным меркам квартира была не такая уж большая, но когда-то она являлась предметом зависти и вожделения всех членов семьи Юрия Семеновича. Но досталась она его старшему сыну – Виктору. И вот теперь Виктор по какой-то причине решился и подарил эту квартиру Мишелю. Это было вполне справедливо: Мишель от своих приемных родителей ничего из недвижимости в наследство не получал, но при этом и весьма удивительно. Насколько мог помнить Саша, его дядя Витя никогда и никому просто так ничего не дарил. И с чего вдруг сейчас он решился на такой щедрый жест? И не просто решился, но уже совершил его? – Не понимаю, – пробормотал Саша, убирая бумаги обратно в ящик стола. – Может быть, Эльза Константиновна настояла, чтобы Мишелю тоже что-то было выделено? А у дяди Вити денег куры не клюют, может себе позволить сбросить брату с барского плеча одну из квартирок. Хотя и Мишель вроде как теперь не бедствует. У него и гастрольные турне, и отель с виноградниками, и еще всякая всячина. – Запас карман не тянет. С этими словами Саша вышел в коридор, где сразу же наткнулся на Аню. Девушка в этот момент выходила из одной из комнат, пятясь задом и как-то странно хихикая себе под нос. Вид у нее был как у только что совершившего каверзу человека. Увидев Сашу, она явно испугалась, но быстро взяла себя в руки и сама кинулась в наступление: – Ты чего тут делаешь? – Мы с Бароном тебя искали. – Серьезно? Искали? А зачем? – Ты так неожиданно убежала. Я подумал, все ли у тебя в порядке? – Теперь уже да, – кивнула головой Аня. – Ты не обижайся на дядю Витю. Он и Алене с Толиком ничего не дарит. Но Аня не желала зарывать топор войны и фыркнула: – Им-то зачем? У них мать отлично зарабатывает. Они ни в чем нужды не знают. Любой каприз моментально исполняется. А мне… А у меня… Что ни попрошу, вечно у папы нет денег, у мамы кредиты, а бабушка вообще считает, что если я сыта, обута и одета, то больше мне и мечтать не о чем. И неважно, что на завтрак я всегда ем кашу, на обед ненавистный мне суп, а на ужин какое-нибудь рагу или пюре. Прислушайся, как это звучит… пюре… бе-е-е! И одежду мне вечно родители покупают на распродажах, а то и вовсе донашиваю обноски за другими. Про обувь уж молчу. Покупают, не спрашивая, нравится мне или нет. Было бы практично и дешево. Только это их и волнует! Мое мнение никого не интересует. Никогда у них для меня нету денег! Плевать мне на дядю Витю, кто он мне? Никто! Чужой! Но мои собственные родители могли бы и раскошелиться для своей дочери! – Уверен, что они тебя очень любят. – Ага! Прямо обожают! Вот увидишь, отец даже не заметил, что меня нету. Аня оказалась права. Взрослые родственники вспомнили про свою отсутствующую молодежь лишь после того, как Саша с Аней вернулись в гостиную. Со своей стороны ребята также были удивлены, застав всех в полном сборе там же, где они их и оставили около получаса назад. – Вы до сих пор еще здесь? – удивился Саша. Потом он заметил браслеты на ногах у родственников и удивился еще сильней. – А это еще что за штуки? Откуда вы их взяли? И зачем нацепили на себя? Какое-то время в комнате царила тишина. Потом тетя Рита произнесла: – Мы должны сообщить врачам про детей. Как вы считаете? Им тоже должны выдать браслеты. Впрочем, голос ее звучал не совсем уверенно. И не было ничего удивительного в том, что остальные дружно накинулись на нее. – Еще чего! – Этого не хватало! – Мы тут все словно в тюрьме оказались! Ты и детям той же участи желаешь? Но были и просто здравомыслящие голоса. Первым, кто смекнул о выгоде такой ситуации, как ни странно, был Мишель. – С этого дня Аня с Сашей являются нашим единственным связующим с большим миром звеном. Им будет позволено приходить и уходить, в то время когда мы с вами начисто лишены такой возможности.