– Хочешь верь, хочешь нет, но именно так они и говорят. Поэтому я ни за что и никогда не согласилась бы оказаться здесь ночью одна. – Она еще плотнее прижалась к нему. – А ты сама его видела? – спросил Бенедикт. Он ждал, что она признается в своем розыгрыше, но внутренне надеялся на продолжение. Ему было интересно, хотя он и понимал, что не следует принимать все эти байки за чистую монету. – Нет… – Она замолчала, и у Бенедикта возникло ощущение смутной тревоги. – Нет, но я чувствовала его присутствие… слышала какие-то странные звуки. Ее голос прозвучал так серьезно, что у Бенедикта по спине пробежал холодок. – Однажды в детстве я была здесь, наверху, с папой – только он и я. Когда я задремала, папа куда-то отлучился, а я сквозь сон почувствовала, что осталась одна. Стояла ранняя весна, поэтому ночи были еще темные. Окончательно проснувшись, я попыталась зажечь свечу, но фитиль все никак не хотел загораться… А потом я услышала этот звук – и знаешь, Бенни, такого страха я не испытывала больше никогда – ни до, ни после той ночи… Бенедикт молчал, уже жалея о том, что согласился ее слушать. Он заглянул ей в лицо, и на мгновение ему показалось, что в ее глазах таится страх. Бенедикт зажмурился и постарался отогнать от себя ощущение тревоги. Ну как можно было купиться на подобную ерунду!.. – Я в это не верю, – сказал он наконец. – Это потому, что ты не знаешь всей истории, Бенни, – отозвалась она полушепотом, давая понять, что самое жуткое еще впереди. – Всей истории? – переспросил он. – Его сожгли на костре. Представь себе – на костре! – Что за чушь! Хватит меня разыгрывать. – Неужели ты думаешь, что я стану шутить на такую тему? Разве ты не читал о том, как сжигали колдунов? – Может, ты о ведьмах? Тех женщинах, которых сжигали на кострах за колдовство? – Да нет! Женщин здесь на кострах почти не сжигали – это были в основном мужчины. И мой предок был одним из них. Представь себе, Бенни, представь хотя бы на миг, каково это – быть сожженным на костре. От переизбытка чувств она резко взмахнула рукой и задела подсвечник. У Бенедикта перехватило дыхание. Горящая свеча упала на деревянный пол… 4 Ее реакция была мгновенной – подхватив с пола свечу, она вернула ее на прежнее место. Потом усмехнулась: – Все могло закончиться гораздо хуже. – Да уж! Бога ради, будь осторожнее, – сказал Бенедикт, еще не успев оправиться от испуга. – И знаешь, – продолжила она, будто ничего не случилось, – мне кажется, он был виновен. – Виновен? – Да, в колдовстве. Ну, я не говорю, что его надо было сжигать на костре, но чем-то подобным он явно занимался. Я немного изучала эту тему – магические знаки и все такое. Меня это увлекло. – Серьезно? Тебя увлекла дьявольщина? – Понимаешь, я думаю, что это у меня в крови – в генах… – Что? Колдовство у тебя в крови? – едва веря своим ушам, спросил Бенедикт. – Ну да, колдовство. – Скажи мне, что ты шутишь. – Бенни, такими вещами не шутят. Я даже немного экспериментировала – это так захватывает! – Она легонько толкнула его локтем. – С чем ты экспериментировала? – С колдовством. – И она шутливо добавила: – Как, по-твоему, мне удалось заманить тебя в свои сети? – Прекрати. – Верить или нет – твое дело. – Я с трудом верю, что нахожусь здесь, с тобой. Она рассмеялась: – Не выпить ли нам по глотку? Бутылка красного вина все еще стояла нетронутой возле свечи, а рядом с ней – два бокала. – Не хочу вылезать из-под одеяла – я до сих пор не согрелся. – Не согрелся? – И она добавила, будто дразня Бенедикта: – А не испугался ли ты? Он молчал. – Значит, все-таки испугался? – Разумеется, нет. – Он поближе придвинулся к ней, чувствуя исходящее от ее тела тепло. – Бояться нечего – пока горит свеча, он не издаст ни звука. А вот в темноте, Бенни… С этими словами она протянула руку к свече, потушила пламя пальцами, а потом снова повернулась к Бенедикту и нежно поцеловала его в губы. 5 Бенедикт проснулся рано. Вообще-то, он ожидал, что в летнем домике, вдали от городского шума и будильников, его сон будет крепче. Однако спалось ему не слишком хорошо, – вероятно, причина была в рассказанной на ночь истории о колдовстве и сожжении на костре, а может, он просто разволновался оттого, что ему наконец предстояло провести с ней ночь. Она все еще безмятежно спала. Бенедикт потихоньку спустился с чердака, надел джемпер, брюки и ботинки и выглянул за дверь. Судя по всему, их ожидал замечательный день – в прохладном воздухе была разлита абсолютная тишина. Выйдя из дома, Бенедикт неторопливо пошел в сторону моря. Он чувствовал полное умиротворение, любуясь живописными окрестностями; удаленность от цивилизации придавала им особое очарование. Бенедикт вырос в городе и не являлся большим ценителем дикой природы, но здесь он отдыхал душой. А может, дело было не в том, где он находится, а с кем. Он спускался к берегу довольно долго. Очутившись у кромки воды, присел на камень и устремил взгляд в морскую даль. Задерживаться тут надолго Бенедикту не хотелось – он опасался, что она проснется и станет его искать. Поэтому вскоре он поднялся с камня и энергично зашагал назад к дому – прогулка была прекрасной, но ему не терпелось снова оказаться в тепле. Вернувшись, он заглянул на чердак – она по-прежнему крепко спала. Бенедикт даже удивился, что можно так долго спать. Он решил воспользоваться возможностью и приготовить для них скромный завтрак – бутерброды с сыром и апельсиновый сок. Затем поднялся с едой на чердак. Любуясь, как она прекрасна во сне, он легонько тронул ее за плечо. Никакой реакции не последовало. Тогда Бенедикт склонился к ее уху и прошептал, что завтрак готов. Это возымело эффект, и она шевельнулась. – Завтрак? – переспросила она, приоткрыв глаза и зевнув. – Как ты сказал? – Да, я ходил в магазин. – В магазин? – Шучу! Вот – сделал тебе бутерброды. Она улыбнулась и едва слышно сказала: – Спасибо, но я еще поспала бы. Поем попозже, ладно? – Ну конечно. Бенедикт подумал о местных красотах – эта долина просто околдовала его.