– Она неуправляема… – покачал головой император, – и я ее не понимаю, никто из нас. Что ж, боюсь, теперь нам придется искать другой способ укрепления власти. – И все-таки, Авил, – заметил Рэйлан, – я бы на твоем месте прислушался к дочери, Ивалирана нужно по меньшей мере допросить. – Мой сын – перводуша Марса, и любое его действие продиктовано волей острова Хранителей. Я не вправе судить его поступки. – Да, но ты судишь поступок дочери, которая имеет часть периоду ши… – В любом случае, – махнул рукой глава дома Ран, – об этом нужно забыть, и поскорее. Желательно еще и от свидетелей избавиться. – Ты предлагаешь мне сровнять с землей Криджу? – удивился Криг. – Не знаю. Ты Мастер над Хранителями, эти дела в твоей компетенции. – Да-а, – кивнул Рэйлан, – как и сам инцидент. – Он задумчиво почесал бороду. – Мальчишка докладывал, что в принца словно что-то вселилось или даже управляло им. Ивалиран, с его слов, был одержим тьмой и жаждал открыть ей путь… – Ты там был? Видел это? Никаких доказательств, только слова южанина. Что, если они всё подстроили? – Логика никогда не была твоей сильной стороной, – улыбнулся Рэйлан. – Боюсь, то, что там произошло, еще повторится. Тьмы становится все больше, и сила ее растет. Возможно, концентрация ее в воздухе также влияет на людей. Однако подверженность перводуши Марса тьме – плохой звоночек. – Что ж, теперь мы знаем, что ей нужно, – развел руками Авил. – Ее цель – Источник. Храмовники о нем позаботились. – Даже чересчур. Видимо, истории о кристаллах влияния не стоит недооценивать, и это они пробудили в твоей дочери силу. Хотел бы я поизучать их технологии. Мы бы нашли там массу полезного. – В любом случае Ивалирана нужно держать от тьмы подальше. – Само собой, – согласился Криг, думая о чем-то своем. С инцидента в Криджу прошла неделя, и разговоры о произошедшем становились все тише. В Эрдэле жизнь шла своим чередом, не предвещая никаких изменений. День еще не начался, лишь первые лучи предрассветного солнца слабо освещали плывущий в полумраке звездного неба к своему закату на востоке Фобос. Эваларин не спалось, и она всю ночь провела в своем скрытом от посторонних глаз тренировочном зале, а сейчас, забравшись на недостроенную башню в старой части дворца, сидела на краю стены, свесив ноги. Она провожала взглядом уходящий за горизонт резвый спутник Марса и видела за ним слабое сияние далекого острова Творцов. Мысленно она вела диалог с воином внутри себя, с тем, кто делился силой и знаниями. В сознании снова промелькнул образ брата, пораженного акхэей, его лицо и глаза, в которые забиралась темнота. – Если он умрет, то акхэя проникнет в Источник, и никто ей не помешает… – вслух сказала принцесса, будто повторяя чьи-то слова. – И тогда она сможет воссоздать себя и доберется до обители Творцов… поглотит их, уничтожит всю Вселенную островов. – Девочка посмотрела на свои ладони и сжала кулаки. – Если и убивать Ивалирана, то только за пределами Марса. У акхэи не должно быть шанса выжить, – прошептала она, закрывая глаза. – Иначе твое путешествие было напрасным, – обратилась она к своей душе. – Кем бы ты ни была, я иду с тобой. До конца, – добавила она, выдержав паузу. – Я не хочу, чтобы погиб Марс, – покачала она головой, – наш остров должен жить. Мы должны защищать творцов. Если нас лишить дома, лишить Источника, мы не сможем справляться со своими обязанностями. Эваларин грустно улыбнулась одними губами, смахнув с щеки катившиеся пару слезинок. – Я говорю сейчас, как хранители тысячи лет назад. – Девочка хмыкнула. – Может… мое место среди них, а не тут, в тылу? – Принцесса приложила руку к сердцу. – Что скажешь, неизвестная душа? Ответом ей был легкий порыв ветра, ударивший в лицо с востока, и ослепительный свет восходящего солнца. В этот момент Эваларин приняла окончательное для себя решение – через три года вступить в ряды Хранителей и сначала избавить Марс от акхэи, а затем увести угрозу в виде брата подальше от орбиты планеты. Однако до этого она не позволит ему умереть. Убить его она хочет лично, и вовсе не за его к ней отношение, а за слабость, проявленную перводушой великого острова Хранителей. За то, что он поддался тьме, не смог ее побороть. От размышлений ее отвлекли собравшиеся далеко внизу люди в черных плащах, с накинутыми на головы капюшонами. Даже с такой высоты было заметно, как блестело их оружие. Их было двадцать человек, и все они скрылись в одном из коридоров, что вели к заброшенному погосту. Эвале показалось, что она заметила среди них Аки – правую руку Рэйлана Крига. Принцесса нахмурилась. – Что вы там забыли? – вслух спросила она, увидев, как неизвестные вышли в открытый тоннель, ведущий к пирамиде Храмовников, что располагалась близ Эрдэла. Именно созданный ею барьер и защитил столицу от разрушения семьсот лет назад. Девочка ловко развернулась и, спрыгнув на пол, поспешила вниз. Через узкие окна башни, спускаясь быстро по ступенькам, она не сводила глаз со сверкающего пурпурным светом кристалла на самой вершине пирамиды, сложенной из черных камней, возвышающейся над Эрдэлом на многие метры. Старики поговаривали, что именно в ней побывал сам Кан Фэро перед смертью на орбите Земли. Эваларин спустилась вниз и последовала за воинами в плащах, но по параллельному тоннелю. Она скоро нагнала их. Люди шли быстро и молча. Дыхание некоторых то и дело сбивалось, они явно тащили на себе слишком много вещей. Когда до восточного входа в пирамиду оставалось каких-то сто метров, они остановились. Принцесса, превратившись в сплошной слух, прижалась к стене, не желая пропустить ни слова. – Так, вы пятеро, – Эвала сразу узнала этот грубый мужской голос – он принадлежал Аки, – возвращайтесь обратно и проследите, чтобы никто не сунулся в западное крыло дворца до нашего возвращения, уничтожьте все следы нашего пребывания, если они остались. Люди послушно кивнули и, поставив увесистые сумки на землю, развернулись и побежали обратно. – Первая группа, ваш выход. Северные коридоры пирамиды должны быть полностью под нашим контролем и просматриваться со всех углов. Нам не нужны сюрпризы, – продолжал командовать правая рука главы дома Криг. – Не все места в пирамиде доступны, ты и сам это знаешь. Обещать не могу, но сделаем все возможное. – Нет, Мило, – огрызнулся Аки, – вы выполните приказ с точностью до буквы. Они не должны сбежать, воспользовавшись тайным ходом, оставленным Фэро или кем-либо еще. Убедитесь, что все ловушки отключены, во всяком случае в северной ее части. – Опять-таки это пирамида Храмовников, никто не сможет тебе обещать такого, – настаивал на своем начальник первой группы. – Вам все равно придется двигаться крайне осторожно. Мы отключим одно, а включатся еще с десяток механизмов. Ты и сам знаешь, Фэро в свою обитель никого так просто не пустят. – Мне плевать на их обитель, – плюнул под ноги Аки, снимая капюшон: становилось жарко. – Северные коридоры должны быть чисты, стерильны. Никаких возможностей для побега. Это понятно? – Мило кивнул. – Исполняйте! Немедля группа из десяти человек подняла увесистые сумки и побежала к пирамиде. На деактивацию ловушек у них уйдет весь день. – Что до нас, господа, – улыбнулся Аки, положив одну руку на оружие, а второй проведя по светлым волосам, – подготовим его императорскому величию достойную встречу. Идемте! Эваларин оставалась стоять неподвижно, пытаясь понять, что все это значит и о каком приеме говорил Аки. Да и ее отец терпеть не мог пирамиду, как и все связанное с Храмовниками или того хуже – с Фэро. Принцесса решила вернуться во дворец и разузнать что-нибудь о возможном визите Авила III. Однако по возвращении ее ждал сюрприз – у дверей ее комнаты стояла служанка матери. Увидев девочку, она радостно всплеснула руками: – Вот ты где! А я уже с ног сбилась тебя искать! Ее величество императрица Даэва дель Ран приказала привести тебя в порядок и отвести после к ней. – Зачем? – недовольно спросила девочка, заходя в комнату. Она ловким движением сняла оружие и положила его на кровать, поворачиваясь к женщине и ожидая ответа. – Разве ты не знаешь? – удивилась та. – У вас сегодня семейный выход. – Не визит ли в пирамиду Эрдэла? – с подозрением спросила Эваларин, служанка кивнула. – Зачем? – Именно, дорогая, и я уверена, что тебе понравится там! А пока идем переодеваться. На людях в таком виде лучше не появляться, а то не поверят, что ты принцесса! – заулыбалась Ри?ке, открывая дверь в спальню ребенка. – Заходи быстрее, не будем заставлять императрицу ждать! – Никаких платьев я не надену, – сказала принцесса, закрывая за собой дверь. – А что тогда? – устало вздохнула женщина. – Надеюсь, ты не потащишь с собой это гадкое оружие? – спросила Рике, кивнув на лежавшие на кровати свернутые плети. – Они точно ни к одному твоему наряду не подходят. Эваларин посмотрела на оружие, затем на пирамиду, что была отлично видна из ее окна. – Гостям дома Фэро оружие носить не позволено, – прошептала принцесса, вспоминая правила известной семьи Марса, – а тем более вносить его в их владения, даже если это их оружие. – Что ты там говоришь? – переспросила ее служанка. – Что ж, придется идти без, – вслух подумала девочка. – Хотя мне это и не нравится. – Отлично! Значит, платье! Эвале не терпелось поговорить с отцом или хотя бы с матерью. Она хотела убедиться, что ее подозрения и опасения по поводу Аки и его команды напрасны. Рике выбрала ярко-красный наряд для принцессы, который как нельзя лучше подчеркивал цвет ее глаз и волос. В этом роскошном царском наряде в пол было довольно легко двигаться, он не сковывал движений. Рике усадила девочку перед зеркалом и принялась расчесывать ее волосы, которые уже были настолько длинные, что спускались до колен. На острове Хранителей было не принято женщинам остригать их, а особенно среди северянок. Именно поэтому они изобретали замысловатые прически, поднимавшие волосы выше, заплетали их во всевозможные косы, украшая при этом цветами. Так поступила и служанка – заплела их в несколько кос и подняла наверх, дабы они не мешали. Хотя Эвала давно привыкла носить их собранными в хвост или вовсе распущенными. Лично ей они никогда не мешали. – О творцы! Как же ты прекрасна! – все повторяла женщина. – Уверена, что, когда вырастешь, ты будешь первой красавицей Марса! И не слушай, когда люди говорят о твоих глазах, – это зависть. – Ты одна из немногих, кто не боится в них смотреть, – улыбнулась принцесса. – Почему? – Потому что наступила Эра Перемен, и в твоих глазах я вижу надежду на лучшее. – Как это? – На протяжении последних семисот лет жить становилось все сложнее и страшнее. И перводуши приходили в дом Ран, но ничего не менялось. Но вот пришла ты… такая непохожая, такая другая. Я верю, что именно таким под силу изменить все. – Изменения могут быть и в худшую сторону, – пожала плечами девочка. – Все, что делается, – к лучшему, и не важно, как это выглядит сейчас. – Хм-м, – задумалась принцесса, – а если я не знаю, что делать, чтобы изменить что-то? – Как говорил Фарис, – понизила Рике голос до шепота, вспоминая бывшего командира стражи дворца, – когда не знаешь, что делать, – делай шаг вперед. Эвала вспомнила этого человека, о нем не раз упоминал Нури. – Бездействие порождает страх, а действие, моя милая, порождает уверенность. Рике видела, как ее слова повлияли на девочку, она их несколько раз повторила про себя, явно принимая какое-то важное решение. – Та права, – наконец сказала Эваларин. – Ну вот и отлично! Все готово! Жаль, что твою союз с Амоном Риджу не состоялся. Он был бы очарован тобой, увидь он тебя сейчас. – Ему еще представится такая возможность, – ответила Эваларин, вставая со стула. – Спасибо, Рике, за твою заботу. – Она кратко ей поклонилась, чем вызвала невероятное смущение у служанки, и направилась в покои Даэвы. Спустя несколько минут она уже была у дверей покоев императрицы, та была приоткрыта. Принцесса без стука вошла в просторную комнату, богато украшенную серебром. Этот металл присутствовал во всем, начиная от вкраплений в полу и заканчивая мебелью. Даэвы нигде не было видно, но Эвала отчетливо слышала ее голос, доносившийся с открытой террасы. Девочка бесшумно подошла ближе и увидела своих мать и брата. Ветер теребил шелковые бежевые занавески, из-за которых было не видно никого и ничего. Даэва сидела в высоком мягком кресле, сложив руки на груди и уставившись перед собой. На ее задумчивом лице были заметны следы раздражения. Принц стоял у края террасы, облокотившись на перила, и смотрел на город, раскинувшийся под стенами дворца. – Может, тебе стоит больше времени уделять своим тренировкам? – посмотрела на сына Даэва. – Или ты просто делаешь что-то не так. – Я не делаю ничего нового, следую правилам и заветам предков, – возразил Ивали, не поворачивая головы. – Но факт остается фактом: я не могу взять под контроль собственную душу. – Он сжал кулаки. – А когда мне это удается, ее силы оказывается недостаточно, а знаниями она делится неохотно… – Ветер коснулся его лица. – Разве что воспоминаниями прошлых воплощений, но и они не такие, какими их описывали. – В каком смысле не такие? – насторожилась императрица. – Я могу их увидеть лишь раз. Стоит мне что-то вспомнить из прошлого, и оно стирается из памяти души. Не могу вернуться к этому эпизоду… будто его… залили черной краской. Ивалиран принялся расхаживать по террасе, касаясь многочисленных цветков, что в избытке произрастали тут. – Это плохо? – спросила его мать. – Не знаю, – покачал он головой. – Это не так, как бывало раньше. Знания прошлого стираются, а вернее, – принц замолчал на несколько секунд, – видоизменяются. На этом залитом черной краской холсте неизвестный рисует что-то новое, сохраняя некоторые элементы былого. – Перводуша изменяет свои же воспоминания… – вслух подумала Даэва. – Может, это и есть путь к ее пробуждению? Уничтожить старое и создать новое. Что, если в конце пути сила ее возрастет?