В машине, когда Фаулер свернул на ведущую к башне улицу, Джо коснулась его плеча. Словно током ударило — несильно, но ощутимо. — Не та дорога, Кен. Я же сказала: у меня дома. Он промолчал, чтобы не выдать удивления. Просто развернулся на следующем перекрестке. Если бы он попытался вспомнить, как давно перестал считать дом родителей Джо и ее домом, вряд ли ему удалось бы. Она съехала оттуда сразу после окончания школы. Сняла комнату на другом конце города, оплачивала ее сама, подрабатывая то в библиотеке, то на заправке. После писала какие-то статьи и отсылала на материк, в университет, где училась заочно: страницы непонятного текста и еще более непонятные формулы и чертежи, Кен даже не старался вникнуть в их суть — не песьего ума дело, — но за это неплохо платили, и комната сменилась уютной квартиркой. Злопыхатели или просто недалекие люди приписывали Джоан Гарнет обеспеченных любовников, кого-то из городской верхушки или неведомых толстосумов с материка, — принять такое было проще, чем поверить в наличие у вздорной девчонки ума и выдающихся магических способностей. Говорили, она потому и сбежала из-под родительской опеки — чтобы не мешали водить мужчин. Джо сплетни не тревожили. Как обычно. А Кен бесился, хоть и знал, что все это — ложь. Злился и на болтунов, и на саму Джо, не понимая, зачем ей понадобилась эта демонстрация самостоятельности. Родители и братья ни в чем ее не ущемляли. Младший ребенок, единственная девочка — она родилась, чтобы быть всеобщей любимицей, и не знала отказов. Наверное, если бы и впрямь завела себе десяток любовников, ей и это простили бы. Так отчего не жить с семьей? Хоть питалась бы нормально, ведь готовить при всех своих талантах Джо никогда не умела. Сейчас же, вспомнив ее недавние откровения, Фаулер подумал, что со стороны Джо переезд от родителей был своеобразным актом милосердия. Если в какой-то момент она действительно перестала нуждаться в их любви и уже ничего не могла дать взамен… Да и дом был маловат, как вдруг выяснилось. В воспоминаниях Кена он выглядел гораздо больше. — Это ты был гораздо меньше, когда приходил сюда в последний раз, — улыбнулась его замечанию Джо. Дверь открыла своим ключом. Комнаты отозвались тишиной. И пустотой. — Родители с весны живут у Дэвида. На ферме им лучше. Мать возится с правнучкой, а отец… В общем, я присматриваю за домом. Заезжаю иногда. — Ты не говорила. — Вот, сказала. Комната Джо тоже разительно отличалась от того, что помнил Фаулер, и не только потому, что он вырос, а помещение — нет. Исчезли цветастые обои, с полок — модели кораблей, со стен — плакаты и вырезки из журналов. Теперь тут царил идеальный порядок, почти как в башне. Идеальный и бездушный. В башне это чувствовалось не так остро. Следовало поехать туда, вряд ли в архиве не нашлось бы карты. — Башня мне мешает, — сказала Джо, хоть ее ни о чем не спрашивали. — Ее магия. Как и любая сторонняя сила. Думала, ты в курсе. — Я в курсе. — Значит, посиди в стороне и не лезь под руку. Карту она уже нашла. Вернее, даже не искала — с ходу открыла нужный шкафчик и достала. Расстелила на полу, а Фаулеру кивнула на кровать. — Мы не обсудили, — начал он, не спеша садиться. — Я не маг, но представляю, чего это стоит… — Угостишь меня обедом. Потом. А сейчас сядь и помолчи. Она и сама села — на пол, спиной к нему. Склонилась над картой, ткнула пальцем в какие-то точки, видные только ей. Замерла. И замерцала. Несильно пока, едва-едва, но Кен видел… Он хорошо видел любые возмущения силы и Джо не раз наблюдал за работой, будь то ведовство или структурная магия, однако ничего настолько сложного она прежде не делала. При нем. Однажды вела похожий поиск на ограниченной территории, но то было скорее развлечением, хоть и отобрало у нее немало сил. Сегодня же Кен обоснованно боялся, что обедом не обойдется. Место, которое ему отвели, сложно было назвать удобным наблюдательным пунктом, но сменить его, когда уже плелось заклинание поиска, пес не рискнул. Пришлось отклониться в сторону и вытянуть шею, чтобы все рассмотреть. Джо занесла руки над картой, указательные пальцы, на кончиках которых сосредоточилась магическая энергия, сошлись над верхней — северной — точкой острова. Затем, медленно разводя руки в разные стороны, Джо обвела очертания Карго-Верде. Карты она при этом не касалась, пальцы повторяли изгибы побережья в воздухе, а в тот миг, когда они снова встретились и замкнули контур, нарисованный остров взмыл вверх и завис в паре футов от пола. В первые секунды он напоминал плоский блин с неровными краями, но чем ярче становилось окружавшее Джо сияние, тем четче проступал рельеф. Холмы, овраги, дороги, поля… Деревья и кустарник. Строения… Джо растягивала руками выбранный фрагмент объемной полупрозрачной карты, увеличивала масштаб и по памяти, должно быть, прорисовывала местность. Город она воссоздала вплоть до развалин мукомольни на западной окраине. Потратила на это почти четверть часа и, по мнению Кена, неоправданно много сил. Зачем такая конкретика сейчас? Не лучше ли сначала отыскать Джессику и уже вокруг нее, и только там, выводить дома и улицы? Он сказал это вслух, а в ответ прилетело сердитое: — Заткнись, а? То ли существовала определенная последовательность, которую нельзя было нарушать, то ли Джоан Гарнет категорически не слышала голоса разума, когда он звучал со стороны, а не в ее голове. Закончив наконец с макетом, вновь уменьшенным до первоначального размера, она достала испачканный кровью лоскуток. Холодный голубой свет, такой же, как тот, что окружал саму Джо, тонкими иглами лучей вонзился в ткань и пришпилил лоскут к воздуху. Холодный. Это относилось не только к цвету, в который для Кена была окрашена смешанная с природными началами структурная магия. Стало действительно холоднее, словно творимое тут заклинание помимо энергии потоков и собственных сил Джо тянет тепло из прогретой бьющим в окно солнцем комнаты. Или без «словно»: тепло — тоже энергия… Пес поморщился, повел плечами, прогоняя из тела озноб, и пропустил момент, когда клочок юбки Джессики отлетел за ненадобностью в сторону, а над парящей копией Карго-Верде повисло едва различимое облачко бурой пыли. Высохшей крови было слишком мало, но для мага-структурника это не проблема — всего лишь вопрос времени. И сил конечно же. Джо понадобилось около десяти минут, чтобы разобрать состав и восстановить недостающие элементы. Кен слышал, что структурники, избравшие основным направлением медицину, способны не только воссоздать потерянную при ранении кровь, но и вырастить новый орган или конечность. Ходили такие слухи. Но Джо не была целителем, и полноценный заменитель живой крови в данном случае не требовался. Напитавшееся влагой облачко разрослось и потемнело, стало грозовой тучей. Сверкнули в кровавом сгустке разряды магических молний, и на иллюзорный остров пролился дождь. Алые капли растекались по поверхности макета, и прочерченные ими дорожки сплетались в густую сеть — живую, словно копия Карго-Верде обзавелась действующей кровеносной системой. Артериями, по которым кровь продвигалась со стремительными толчками. Венами, где она становилась гуще и медлительнее. А между широкими протоками крупных «сосудов» растянулись бесчисленные капилляры. Остался последний шаг — найти сердце, руководившее движением крови. Но еще до этого Кен с облегчением вздохнул, поняв, что где бы то ни было, но сердце это все еще бьется, а значит, Джессика жива. И если они узнают, где именно ее прячут… Поисковая сеть вдруг дернулась и распалась. Разлилась бесформенной лужей, и Джо лишь в последний момент успела подставить ладони, чтобы не дать ей выплеснуться на пол. — Твою ж мать! — ругнулась сквозь зубы. — Что?.. — Ничего, — огрызнулась она. — Не удержала. Сейчас повторю. Лица ее Фаулер не видел, но не мог не заметить, как удрученно поникли плечи. Протянул руку, чтобы дотронуться до ссутулившейся спины, погладить ободряюще, но сначала пальцы кольнуло морозом голубого свечения, а затем и Джо раздраженно дернулась, уклоняясь от его прикосновений. — Не тронь! — рыкнула зло. Снова сконцентрировалась на плетении сети, замерцала сильнее. Холодом потянуло так, что Кену захотелось закутаться в покрывало. И это при том, что морские псы довольно легко переносят перепады температуры. Обновленная сеть продержалась еще меньше, чем предыдущая. Лопнула, будто стенки сосудов не выдержали подскочившего давления. Залитый кровью Карго-Верде смотрелся зловеще. — Что-то мешает, — пробормотала Джо. — Шторм уже близко, из-за него, наверное… — Если так, не трать силы впустую. Она обернулась. Взгляд был ледяным, как и мерцающий воздух вокруг нее. — Я же просила не тявкать! Он не обиделся. Самую малость, быть может. А вот пар, вырывающийся из ее рта со словами, отметил, как и неестественно бледное лицо и посиневшие губы. — Заканчивай, — сказал строго. Девочка жива — это они узнали, уже хорошо. А поиск можно продолжить и другими способами. — Закончу, когда сама решу! Угу. Когда совсем окоченеет от своей магии. И не переспоришь же! Но спорить Кен и не собирался. Рывком поднял упрямицу с пола и развернул к себе. — Все. Хватит. Казалось, в руках его не человек, а ледяная скульптура, и, чтобы избавиться от этого ощущения, а заодно и растопить эту сердито сопящую ледышку, пес разбудил в себе пламя оборота и, не давая ему разгореться в полную силу, прижал Джо к груди. Она попыталась вырваться, но лишь в первые мгновения, а затем сама притиснулась всем телом и вцепилась в его плечи, ногтями царапая даже через одежду. Исходящий от нее холод ожег кожу, пробрал до костей, а лоб и переносицу свело болью, как бывает, когда откусишь зараз слишком много мороженого. Кен прикусил губу… и не почувствовал. Ни зубов, ни губ. Ни рук, ни ног, ни биения собственного сердца. А потом… Потом он, кажется, потерял сознание. Хотя не факт. Возможно, просто умер. Очнувшись, Фаулер понял две вещи. Первое: с «умер» он явно поторопился. В теле еще ощущалась слабость, но и само тело, на счастье, ощущалось, даже пальцами на ногах получилось пошевелить. Второе: в отключке он провалялся долго, раз на улице успело стемнеть. Лежал он там же, где упал, — на полу. Джо силенок не хватило бы перетащить его на кровать. Но одеялом укрыла и подушку под голову подсунула, а сама примостилась рядом. Повернувшись на бок — движение было неприятно, — Кен встретился с ней взглядом. Темнота не мешала морскому псу видеть, только приглушала цвета и не скрывала влажного блеска в глазах Джо. — Плачешь? — Горло саднило, словно простуженное. — Никогда не видел, чтобы ты плакала. Наверное, есть серьезная причина? — Идиот, — вздохнула она. — Идиоты — не причина для слез. Он пытался свести все к шутке, но получил тычок в живот. — Ты когда-нибудь будешь слушать, что я тебе говорю? — напала с упреками Джо. — Если сказала сидеть и молчать, нужно сидеть и молчать. Сказала, не трогать меня — значит, не трогать! А ты что? — Что? Она сникла. Отвела глаза. — Прости, — прошептала виновато. — Я не хотела. Не хотела тянуть из тебя силы, но это сложно контролировать. Все равно что дать себе умереть от жажды, стоя по грудь в пресной воде… — Угу. Или замерзнуть, когда рядом есть такой теплый пес. — Глупый и непослушный пес, — проворчала Джо. — Есть такое. Но ведь теплый? Он хотел, чтобы она улыбнулась, и она улыбнулась: — Почему бы еще я лежала с тобой на полу, когда у меня есть кровать? — Греешься? — Сгреб бы ее в охапку, притянул поближе, но мышцы ныли даже в покое, предупреждая, что за минутную нежность придется расплачиваться болью. — И только? А мне показалось… — Тебе показалось, — перебила она резко. — Как скажешь, — согласился он, но это не помогло.