— Забыл совсем. Томми — мысленно она снова звала его Томми, хоть он мало напоминал себя прежнего, — медленно кивнул. — Совсем. Даже не представлял, как много ты для меня значила. Его слова неприятно царапнули. Не представлял? Когда носил ей цветы, говорил, что любит, когда просидел два дня у ее кровати, — не представлял? Или все из-за того, что он сказал «значила». В прошлом значила… — Дело не во мне, — выговорила Марти, сглотнув вставшую комом в горле обиду. — Ты помнил ранение, но забыл, что тебя вылечили. Потому и… Я просто вернула все. Но рад ли он этому? Быть может, предпочел бы и дальше спать. — Но почему вы забыли? — снова вмешался Адам. — Вы сказали, что догадываетесь. Томми ответил не ему — Марти. — Моей матери следовало уехать тогда, — сказал, глядя ей в глаза. — Сразу. Я должен был сказать ей это, но мне казалось, что у меня получится изменить ее мнение, что она поймет. Не нужно было… Встречаться с ней, объяснять что-то, есть еду, которую она заказывала, пить чай… У него был странный вкус. Но у дорогих чаев с экзотическими добавками нередко бывает странный вкус, и чем страннее, тем они дороже… — Ты думаешь, она что-то… — Возможно, ее заставили, — не дал закончить Адам. Томми усмехнулся. Если бы он действительно был мертвецом и восстал сейчас из могилы, усмехался бы точно так же: зловеще и холодно. — Все еще верите, что случившееся со мной — продолжение истории заговора, в котором отметились мои родственники? — спросил он Адама. — Вы же слышали, что я рассказывал Мартине. Мы с сестрой изучили факты, и все говорит о том, что так и есть. — Это вы говорите. Только вы. — Но… — Кролик или утка? — Что? — с недоумением переспросил Адам. — Кролик или утка? — повторил Томми. Улыбка мертвеца так и застыла на его губах. — Это было в каком-то журнале. Простенький рисунок: голова утки. Шея, глаза, клюв. Но стоит взглянуть иначе, и клюв превратится в длинные кроличьи уши. Кажется, ерунда. Детская забава. Но знаете, в чем проблема? Тому, кто сразу увидел утку, сложно потом разглядеть кролика. — Хотите сказать, мы с Амандой ошиблись? — Вы слишком долго вели утиную охоту и теперь не замечаете торчащих отовсюду кроличьих ушей. Не все в нашей жизни связано с политикой, войнами и заговорами. — Но зачем такое вашей матери? И как бы ей это удалось? Вы же лорд! — Зачем? Чтобы я женился на вашей сестре. Или на другой леди, в них, как оказалось, нет недостатка, но я оценил то, что вы не стали рассказывать моей вдове, сколько предложений взаимовыгодного брака получал лорд Стайн от отцов, братьев и самих прекрасных леди. Марти весть о предложениях не взволновала. А вот то, что Томми назвал ее свой вдовой… — А как ей удалось… — продолжал он. — Легко. И не без помощи вашего кузена-императора… Любопытно, если бы я женился на леди Аманде, тоже мог бы звать его Алексом? — На что вы намекаете?! — вспылил Адам. — Полагаете, мне не разрешили бы? Что ж, я избавился от остатков сожалений по поводу невозможности этого брака. Право обращаться к его величеству по имени было для меня единственным плюсом данного союза, но раз нет… Марти поморщилась. Томми и прежде нередко шутил, но его шутки не были злыми. — Объяснитесь, Стайн! — потребовал Адам. Женский голос прозвучал пискляво и неубедительно. Томми улыбался. — Он имел в виду неосознанную помощь, — ответила вместо него Марти. — Думаю, после того как нескольких Стайнов уличили в причастности к заговору, император оборвал или ослабил связь всех членов рода с их островом. Поэтому зелье, которое леди Амалия дала Том… Томасу, подействовало сразу и, возможно, эффект был сильнее ожидаемого… Это же было зелье? Твоя мать — не маг, она не могла сама… Улыбка Томми из злой превратилась в задумчивую. — Я не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, — проговорил он размеренно, точно взвешивал каждое слово. — Не о зелье — о силе императора. — Я расскажу, — сказала ему Марти. — Потом. Если захочешь. — Ты веришь, что будет «потом»? Плохой вопрос. Страшный. Но Марти не пришлось на него отвечать. — Я не знал, — глухо произнес за ее спиной Адам. — Не знал, что всех Стайнов… И вообще… Императоры давно уже не использовали свою власть над Архипелагом таким образом, и многие лорды забыли о ней. Если бы помнили, то и заговора никакого не было бы. И войны, возможно… Но вы уверены, Томас? — Я перестал чувствовать Стайн за несколько дней до того, как мать сообщила о смерти дяди и кузенов. Решил, что это из-за перераспределения родовой силы. Только сегодня, услышав ваш рассказ, догадался, что это было, и все встало на свои места. — А после? Когда вы переехали в столицу, император ведь благоволил вам. Разве связь с островом не восстановилась? — Спустя некоторое время… Да, кажется. «Но было уже поздно», — закончила Марти про себя. Томми терял связь с родовым островом дважды: в первый раз по воле императора, во второй — когда из-за зелий, которыми опаивала его мать, перестал контролировать дар, забыл, как им пользоваться, так же как потом забыл Марти. Неужели леди Амалия действительно думала, что осчастливит сына, украв у него часть жизни? — Она не думала о его счастье, — прозвучало прямо над ухом, и Марти вздрогнула от неожиданности, но хорошо хоть не вскрикнула. Даже оборачиваться не стала, и без того зная, кого увидит: мужчину с волосами цвета меди, укутанного в длинный багровый плащ. И увидит его только она… — Счастье леди Амалию заботило лишь собственное, — продолжал он. — Всегда. Она четко знала, чего хочет. Сначала выйти за лорда. Без зелий там, к слову, тоже не обошлось. Приворожить истиннокровного непросто, но будущая леди Стайн нашла сильную ведьму, тогда еще молодую, но весьма одаренную. Та организовала и пылкие чувства, и скорую беременность на случай, если чувства все же развеются. Так что твой Томми для матери — лишь пункт в продуманном плане. А поскольку брак не дал ей желаемого положения в обществе и не принес несметных богатств, Амалия решила получить их через сына и, когда он не оправдал надежд, взяла все в свои руки. Обратилась к уже проверенной ведьме, которая за годы стала еще сильнее и набралась опыта. Томми еще что-то говорил, но, должно быть, это было не важно, иначе Марти дали бы послушать его. Но нет, ей рассказывали о леди Амалии и какой-то ведьме… «Как ты можешь об этом знать? — мысленно спросила Марти, не сомневаясь, что будет услышана. — Это ведь происходило не… не на острове…» Скажи она «не на тебе», это прозвучало бы странно. — Что-то — как раз на острове. Об остальном немало говорилось. Тоже на острове. Адам сказал, что леди Амалия переводила сюда деньги, а взамен получала какие-то посылки. Но это был не шантаж. Значит, ведьма живет здесь… — Да, ведьма здесь. И тюрьма здесь. И лечебница. Кое для кого все сложилось наилучшим образом. Как ему кажется. — Кому? Забывшись, она задала вопрос вслух. Томми подался вперед, к решетке, и вжался в нее щекой. — Кому — что? — спросил, пристально вглядываясь в лицо Марти. — Кому все это нужно? Я думала об этом… Он поверил. Но ведь и она не солгала: действительно думала. — А кто запер нас тут? — вопросом на вопрос ответил Томми. — Иногда самый очевидный ответ и есть правильный, — вторил ему другой голос. — Я ведь говорил тебе. Говорил, но ей казалось, эти слова предназначались Фаулеру. — Случается, один ответ подходит ко многим вопросам. А вы, люди, любите все усложнять и ищете скрытые смыслы там, где их нет. — Значит, Эверет? — проговорила Марти задумчиво. — И убийства — тоже его рук дело? Убийства, сбор силы, как перед Ликардией, — пояснила она для Томми. — Но ведь один человек не устроит подобного? Выходит, у него другие цели. И для этого ему нужен… лорд? Очевидно? Да. Но все еще слишком сложно. Больше трех лет прошло с суда, после которого ее отправили на Карго-Верде, Томми появился тут минувшей зимой, а к решительным действиям Эверет перешел совсем недавно. — У него был план, — сказал остров. — Но его пришлось несколько раз менять. Из-за внезапного интереса императора к твоему мужу, из-за своеволия леди Амалии… В последний раз — из-за шторма. Он думает, что шторм ему поможет. «Поможет в чем?» — вернулась к мысленному общению Марти. — Ты поймешь. «Твою ж!.. — Она раздраженно цыкнула, не закончив ругательство. Все равно не знала, есть ли у островов матери. — Тебе не кажется, что мне давно уже пора понять?!» — Ты поймешь, — повторил он. — Ты права, — негромко сказал Томми. — Ему нужен лорд. Но не ты. Поэтому, если получится, если появится хоть малейшая возможность, беги отсюда. Я постараюсь помочь. — Но… — Беги, Тина, — все так же тихо, но резко приказал он. Его пальцы сомкнулись на ее запястье с одной лишь целью — нащупать выпуклый контур печати и надавить почти до боли. — Ты ничего не сможешь, понимаешь? Только сбежать, если повезет. — А ты?