* * * Пролог «Я, право, несколько огорчилась, не получив приглашения». Малефисента («Спящая Красавица») Давным-давно, в те времена, когда все стали жить долго и счастливо, а может быть, и еще раньше, все злодеи со всего мира были изгнаны из Соединенных Штатов Аурадона и заключены на Острове Потерянных. Там, под защитным куполом, отнявшим у них всю волшебную силу, ужасные, коварные, опасные и зловещие злодеи были обречены жить без помощи магии. Король Чудовище объявил о том, что злодеи изгнаны навсегда. А навсегда, как выяснилось, – это очень долгое время. Это дольше, чем может проспать заколдованная принцесса. Дольше даже, чем время, которое должна провести в башне заточенная в ней золотоволосая девушка. Дольше, чем неделю, прожить в шкуре лягушки, и уж, конечно, гораздо дольше, чем ждать принца, который явится, чтобы надеть на твою ногу хрустальную туфельку. Да, навсегда – это очень, очень, очень долгое время. Десять лет, если быть точным. Да, целых десять лет эти легендарные злодеи были заключены в каменную тюрьму посреди океана. Ладно, вы можете сказать, что десять лет, если прикинуть, не такой уж огромный срок, но для тех колдунов и ведьм, визирей и чародеев, злых королев и темных фей жизнь без магии была хуже смерти. (А поскольку некоторых из них специально оживили только для того, чтобы поместить на этом острове, об этом им было известно не понаслышке.) Без своей магии, позволявшей им властвовать и гипнотизировать, терроризировать и угрожать, вызывать громы и молнии, трансформироваться и маскироваться, обманывать и устраивать все так, как им нужно, злодеям приходилось теперь тяжело трудиться, зарабатывать на жизнь чем попало, питаться отбросами, не иметь возможности запугать никого, кроме своих собственных прихвостней, приторговывать и красть друг у друга. Им самим уже трудно было вспомнить о том, какими великими и могучими они были когда-то – отравителями лесных яблок, похитителями подводных голосов, захватчиками чужих тронов и владельцами капризных волшебных зеркал. Теперь они не обладали никаким могуществом. Теперь они были самыми обыкновенными. Всегда, день за днем. Ну что тут скажешь? Безрадостной у них стала жизнь. Вот почему с таким волнением и помпой все обитатели острова ждали редкостного события – праздника в честь дня рождения шестилетней принцессы. Этот праздник обещал быть ужасно замечательным. Относительно ужасным, конечно, поскольку речь идет о празднике под куполом, которым была накрыта кучка лишенных магической силы бывших злодеев. Но все равно праздник есть праздник. В любом случае это было самое пышное торжество, которое когда-либо видел уединенный остров и изгнанные на него злодеи, легенды о готическом великолепии и невиданной роскоши этого праздника будут рассказывать еще много лет. Это был всем праздникам праздник, по этому случаю замызганный рынок с его ветхими гнилыми лавками превратился в чудовищно красивую игровую площадку с призрачно горящими фонарями и мерцающими свечами. А за несколько недель до праздника над островом закружили грифы-стервятники, разбрасывая приглашения на каждое покосившееся крыльцо, у порога каждой хибары, чтобы каждый грязный оборванец со всех уголков острова мог принять участие в этом волшебном, необычайном событии. Приглашение получил каждый ребенок на острове, каждый, за исключением одной злой маленькой принцессы. То ли ее приглашение унес и разорвал в клочья ветер, то ли его сожрали сами вечно голодные грифы, то ли – как подозревали – адрес той маленькой паршивки действительно не был написан ни на одном из конвертов кривыми королевскими каракулями, этого мы никогда не узнаем. На результат это в любом случае не повлияло. Стоя высоко над шумящей площадью на балконе своего замка, шестилетняя Мэл крутила пальцами густые локоны своих фиолетовых волос и надувала губы, глядя на развернувшееся внизу мрачное и восхитительное празднество. Это было все, что ей оставалось делать. Внизу она видела маленькую принцессу, самую красивую на острове, сидящую на своем кривоватом троне. Ее заплетенные в косички волосы были голубыми, как океан, глаза темными, как ночь, а губки алыми, как розы. Девчонка смеялась от восторга, глядя на все, что происходит вокруг, и смех ее был таким заразительным, что от него появилась улыбка даже на мрачном лице леди Тремейн, забывшей на время о неудавшихся планах выдать одну из своих дочерей за Прекрасного принца. Свирепый тигр Шерхан мурлыкал, как мирный котенок, а капитан Крюк, как в старые добрые времена, бесстрашно просовывал свою голову в раскрытые челюсти крокодила Тик-Така, лишь бы развеселить принцессу и вновь услышать ее звонкий, как колокольчики, смех. Казалось, принцесса способна вызвать улыбку у любого, даже самого ужасного злодея. Но Мэл не улыбалась. С высокого балкона она могла уловить аромат огромного двухслойного торта с начинкой из кислых красных яблок, омерзительно гнилых и червивых. И как ни старалась Мэл, она не могла не слышать крики попугая Яго, который вновь и вновь пересказывал свою историю о пещерах, в которых спрятаны несметные сокровища. Он так надоел всем, что собравшимся на праздник жителям острова давно уже хотелось свернуть этой глупой птице шею. Мэл вздыхала, с завистью глядя на то, как дети раскрывают свои мятые бумажные мешочки с подарками. Подарки были живыми, в мешочках детям дарили домашних любимцев – мерзких, конечно, как и все на этом острове. Кому-то доставались мурены в маленьких стеклянных баночках, дальние родственники Флотсам и Джетсам, служивших когда-то злодейке Урсуле, кому-то щенки гиен, гогочущие не менее громко, чем печально известные Шензи, Банзай и Эд, кому-то – царапающиеся очаровательные черные котята из последнего помета Люцифера. Дурно воспитанные получатели подарков громко вопили от восторга. Чем дольше продолжалось веселье, тем мрачнее становилась Мэл, и она, глядя вниз, мысленно клялась, что в один прекрасный день покажет им всем, что значит быть по-настоящему злой. Когда она вырастет, то станет жаднее Матушки Готель, эгоистичнее сводных сестер Золушки, коварнее Джафара, лживее Урсулы. И всем им покажет, что она такая же, как ее… – Мама! – взвизгнула Мэл, когда на балкон упала тень от двух зловещих, торчащих вверх рогов, а вслед за тенью появилась и сама ее мать в развевающемся на ветру фиолетовом плаще. – Что там происходит? – спросила мать своим низким, мелодичным, полным тайной угрозы голосом, глядя на хихикавших внизу на площади детей. Они с восторгом следили за совершенно отвратительным кукольным спектаклем, которым пугал их доктор Фасилье. – Это праздник в честь дня рождения, – шмыгнула носом Мэл. – А меня на него не пригласили. – Это правда? – спросила ее мать. Она наклонилась над плечом Мэл, и они обе уставились на принцессу с голубыми волосами, которая хихикала, сидя на изъеденной молью бархатной подушке, глядя на номер, который показывали сыновья Гастона, волосатые и красивые братья-близнецы Гастон-младший и Гастон Третий. Чтобы произвести впечатление на принцессу, они балансировали сейчас, ставя свои громадные, в тяжелых башмаках, ноги на лицо друг другу. Судя по хихиканью, их номер имел успех. – Развлечения для сброда, – фыркнула мать. Мэл знала, что ее мать презирает любые праздники. Она презирала их почти так же сильно, как королей и королев, которые носятся со своими драгоценными отпрысками, как пухленьких маленьких фей, больше всего озабоченных фасоном своего платья, и мерзких принцев на их еще более омерзительных скакунах. – Тем не менее Злая Королева и ее отвратительная детка вскоре пожалеют о своей гнусной выходке, – заявила мать. А матерью Мэл была великая Малефисента, Повелительница Тьмы, самая могущественная и злобная волшебница в мире, самая грозная злодейка на всем белом свете. Во всяком случае, была раньше самой грозной злодейкой. Однажды ее мать в гневе наложила на принцессу заклятие. Однажды гнев ее матери поставил на колени принца. Однажды гнев ее матери погрузил в долгий сон целое королевство. Однажды ее мать управляла всеми силами ада. И в душе Мэл больше всего на свете желала стать, когда вырастет, такой же, как и она. Малефисента подошла к краю балкона, откуда был виден весь остров и даже сверкающие вдали огни Аурадона. Здесь она выпрямилась во весь свой рост, и тут же сверкнула молния, прогремел гром, и с небес хлынул дождь. Конечно, это было просто удачным совпадением – ведь на острове не существовало магии. Веселье прекратилось, собравшиеся на площади островитяне замерли от страха при виде своей предводительницы, с гневом смотрящей на них сверху вниз. – Праздник окончен! – крикнула Малефисента. – А теперь брысь отсюда, разбегайтесь, катитесь прочь, вы, блохи! А ты, Злая Королева, и ты, ее дочь! Слушайте меня! Отныне вы мертвы для всего острова! Вас больше нет, вы не существуете! Вы ничто! Убирайтесь и больше не показывайтесь никому на глаза! А не то!.. Так же быстро, как собралась на площади, толпа разбежалась под пристальными взглядами грозных, похожих на диких кабанов, охранников Малефисенты в низко надвинутых на глаза пилотских шлемах. Мэл в последний раз взглянула на принцессу с голубыми волосами, с ужасом смотревшую наверх. В следующую секунду принцессу утащила за собой ее перепуганная мать. Мэл торжествующе сверкнула глазами, ее черное сердце ликовало от того, как много зла, оказывается, можно причинить, мстя за свою обиду. Десять ужасных лет спустя… Глава 1 Это история о злой колдунье… «Зеркало, открой секрет, кто красой затмил весь свет?» Злая Королева («Белоснежка») «Это, должно быть, сон, – сказала самой себе Мэл. – Этого не может быть на самом деле». Она сидела у берега красивого озера, на каменных плитах древнего разрушенного храма и ела сочную ароматную клубнику. Озеро окружал пышный зеленый лес, у ее ног мирно плескалась вода. Воздух казался сладким и свежим. – Где я? – вслух спросила Мэл, потянувшись за лежащей перед ней тяжелой кистью винограда. – Почему не может быть? – ответил сидевший рядом с Мэл юноша. – Ты уже несколько дней находишься в Аурадоне, а это Волшебное озеро. Пока юноша не заговорил, Мэл его не замечала, но теперь заметила и пожалела об этом. Юноша был хуже всего, что ее окружало – чем бы это ни было, – высокий, с золотистыми, слегка взъерошенными волосами, невероятно красивый, с улыбкой, от которой тают сердца, а девушки пачками падают в обморок. Но Мэл была не такой, как все девушки, и вместо того, чтобы растаять, запаниковала, чувствуя себя пойманной в какую-то западню. Она в Аурадоне – кто бы мог подумать? И это, возможно, не сон… – Кто ты? – требовательно спросила Мэл. – Принц или типа того? И она вопросительно посмотрела на тонкую голубую рубашку юноши с вышитым на ней маленьким золотым крестом. – Ты знаешь, кто я, – ответил юноша. – Я твой друг.