Они свернули с главной улицы к запущенному кладбищу, которое служило лужайкой перед Дрэгон-Холлом. Старая школа со злодейским уклоном располагалась под бывшим мавзолеем – массивным серым сооружением с купольным потолком и обвалившейся колоннадой. На фронтоне школы был высечен ее девиз: «Мы верим в Зло». На пришкольном кладбище вместо обычных надгробий были установлены каменные плиты с выбитыми на них жуткими пословицами и изречениями. Правители острова не забывали постоянно напоминать его жителям о том, что на нем царит Зло. – Тем не менее я слышал новости. Настоящие новости, – продолжал настаивать Джей, топая своими тяжелыми армейскими башмаками по кладбищу. – Вот, пожалуйста: у нас в классе новенькая. – Заливаешь. – Нет, я совершенно серьезно, – сказал Джей, едва не споткнувшись при этом о камень с высеченной на нем фразой «Лучше, когда тебя вообще не любят, чем быть любимым». – Новенькая? Откуда? – спросила Мэл, указывая на купол, который накрывал остров и затенял облака. Ничто и никто не мог проникнуть сквозь этот купол, поэтому здесь никогда и не случалось ничего нового. – Новенькая для нас. До этого она училась дома, так что это ее первое появление в нашей темнице, – пояснил Джей. Тем временем они подошли к железным кованым воротам, и собравшаяся возле входа толпа расступилась. Увидев двух известных воришек, многие их одноклассники покрепче ухватились за свои рюкзаки. – Вот как, – притормозила Мэл. – А что ты имел в виду, когда сказал, что она училась дома? – Она тоже настоящая принцесса, как я слышал. Вроде обычная такая принцесса типа «Поцелуй-настоящей-любви-уколоть-веретеном-палец-не-стричься-выйти-замуж-за-принца», – от одной мысли обо всем этом Джея замутило. – Как ты думаешь, мне удастся стянуть корону, если она ее носит? Ведь даже полкороны… – Его отец всегда твердил о Большом Куше, жирном сокровище, которое каким-то образом поможет им удрать с острова. Может быть, эта принцесса и есть их шанс. – Принцесса? – строго переспросила Мэл. – Я тебе не верю. Но Джей уже не слушал свою спутницу. – Я думаю, на ней должна быть уйма всяких-разных цацек! Наверное, целая тонна, верно? Надеюсь, она хорошенькая! Но главное, конечно, что у нее в карманах. Не мешало бы их выпотрошить. – Ошибаешься, – неожиданно едким тоном сказала Мэл. – На острове нет других принцесс, во всяком случае, таких, кто осмелился бы засветиться здесь… Джей уставился на нее, и у него в мозгу вдруг прозвучал тревожный колокольчик, мелькнуло бледное воспоминание о роскошном празднике в честь дня рождения принцессы… и последующий скандал, в котором принимали участие Мэл и ее мать. Ему стало неловко, теперь он вспомнил, что Мэл не получила приглашения на тот праздник, но Джей подавил в себе это неприятное чувство, не понимая, откуда оно вдруг взялось. Злодеи должны радоваться, когда у других людей случаются неприятности, а не сочувствовать им! Кстати, если уж на то пошло, Мэл для Джея была как сестра, доставучая, прилипучая, но… Колокола. Они звенели, разлетались эхом над всем островом с вершины башни, где их дергала за веревки Клодин Фролло, и этот перезвон объявлял о начале еще одного учебного дня в Дрэгон-Холле. Джей и Мэл обменялись ухмылками. Итак, теперь они совершенно официально опоздали к началу занятий – первая за все утро вещь, которая удалась им как надо. Они прошли через осыпающуюся, покрытую мхом арку, а оттуда в главный склеп, где уже суетились члены Совета Прогульщиков, развешивая объявление о распродаже выпечки недельной давности. Слышались раздирающие уши звуки молодежного оркестра, репетировавшего свой номер к Провальному концерту – морские ведьмы пилили смычками, прильнув щеками к скрипкам. Встречные ученики испуганно расступались перед Мэл и Джеем, когда те шли через большой, увитый засохшим плющом холл по направлению к ржавым двустворчатым дверям, что вели в подземные классы-склепы. Бежавший впереди какой-то мелкий пират-первоклашка из команды Гарриет Крюк, замешкался, загородив им дорогу. Мэл остановилась. Мальчишка выронил свои книжки, медленно поднял голову, часто заморгал и промямлил: – П-п-простите, М-мэл. – У-убери э-это, – высоким насмешливым тоном ответила Мэл. Она закатила глаза и пнула ногой потрепанные учебники. Мальчишка бросился к первой попавшейся открытой двери с такой скоростью, что потерял свою фальшивую ладонь с крюком вместо пальцев. Джей молча поднял с пола оброненный крюк и сунул его в карман своей жилетки, но затем не удержался и спросил у Мэл: – А почему бы тебе не устроить свою вечеринку, вместо того чтобы дуться? – О чем ты? – пожала плечами Мэл. – Меня это не колышет. Джей не ответил, лишь плотнее запахнул свою жилетку, думая о том, что напрасно не надел более теплую куртку с рукавами, потому что, когда они спустились по мраморным ступеням вниз, в сырое подземелье, температура упала даже ниже обычных двадцати градусов. Мэл какое-то время тоже молчала, и Джей решил, что она снова вспоминает о том, что произошло десять лет назад. Но затем Мэл неожиданно щелкнула пальцами, злобно сверкнула глазами и воскликнула: – Ты абсолютно прав, Джей. Ты просто гений! – Я? Гений? Ну, пожалуй, да, – скромно согласился Джей. – Только скажи сначала, в чем это я прав? – В том, что я должна устроить свою собственную вечеринку. В конце концов, поводов для праздника хоть отбавляй. Значит, как ты только что сказал, у нас в школе новенькая? Принцесса? Да, я собираюсь устроить вечеринку! – Правда? – удивленно посмотрел на нее Джей. – Но вообще-то я просто так об этом сказал. В шутку. Все знают, что ты ненавидишь… – Вечеринки, – утвердительно кивнув, закончила за него Мэл. – Верно. Чужие. Но только не свою вечеринку. Вот увидишь, это будет нечто. – Она ухмыльнулась и добавила: – Особенно для новенькой принцессы. Джей неуверенно улыбнулся в ответ, ругая себя за то, что вообще заикнулся про вечеринку. Когда Мэл берется за что-нибудь с таким настроением, последствия, как правило, бывают ужасными. Он поежился. Ему показалось, что снова потянуло холодом, а Джей был достаточно умен, чтобы заранее задуматься над тем, к чему это все приведет. Глава 3 Прекрасная принцесса… В Замке-за-Дорогой жили-поживали мать и дочь, совершенно непохожие на Малефисенту и Мэл. В отличие от сохранившей следы викторианской роскоши Барахолки, их дом полностью утопал в саже и пыли, канделябры в нем были сломаны, а углы плотно затянула паутина. Их жилище было похоже не столько на замок, сколько на пещеру – еще одна тюрьма на превращенном в тюрьму острове. И десять лет мать и дочь провели в этом доме вдвоем, только вдвоем, и никто не приходил навестить их. Годы заточения на дальнем конце острова привели к тому, что Злая Королева оказалась не в себе, и Иви ничего не оставалось делать, как только смириться с тем, что ее мать начала вещать от имени легендарного волшебного зеркальца. – Свет мой зеркальце, скажи, кто красивее всех на этом острове? – спросила Злая Королева этим утром, когда Иви одевалась и собиралась в школу. – Мам, у тебя же в руке ничего нет. И вообще, разве это сейчас самое главное? – спросила изрядно проголодавшаяся Иви, рассматривая корзинку с припасами, которую каждое утро оставляли им на крыльце грифы. Сегодня в корзинке, как всегда, обнаружились черствые булочки и жидкий кофе. – Твоя дочь прекрасна, но чтобы стать красивее всех, ей нужно тщательнее ухаживать за своим лицом, – мрачным тоном провыла нараспев мать. Это у нее называлось говорить «голосом волшебного зеркальца». Самая хорошенькая, красивее всех, милее всех. Самые густые волосы, самые полные губки, самый маленький носик. И это было все, что заботило ее мать. Причину всех бед своей дочери Злая Королева видела только в том, что та не прекраснее Белоснежки, так что не имело значения, насколько тщательно Иви причесалась или подкрасилась, в глазах своей матери она все равно никогда не станет достаточно красивой. От этого у самой Иви порой что-то неприятно сжималось внутри – то ли от слов матери, то ли еще от чего. В конце концов, отравленное яблоко недалеко от ядовитой яблони падает. Но даже если Иви и подозревала, что в жизни могут быть другие интересы, кроме наведения красоты, она бы никогда не смогла сказать об этом своей матери. В голове Злой Королевы все мысли катились по единственной колее. – Ты недостаточно румяна. Как ты завоюешь сердце прекрасного принца, если будешь выглядеть такой бледной? – проворчала мать и принялась щипать Иви за щеки. – Если бы еще он где-нибудь здесь был, этот принц, – ответила Иви, послушно доставая пудреницу. Не было, не было прекрасных принцев на этом острове, все они теперь жили в Аурадоне. Там же должна была бы жить и Иви. Должна была, но не жила. Она вместе с матерью была навсегда сослана на Остров Потерянных. Иви в последний раз заглянула в висевшее на стене коридора мутное зеркало, поправила наброшенный на плечи синий плащ с вышитой на нем короной. В синих складках ткани мелькнул любимый кулон Иви – алое отравленное яблоко-сердечко. Ее поношенная черная юбка в красных, белых и синих пятнах отлично сочеталась с черно-белыми, с «лесным» узором, легинсами. – Твои волосы! – истерично воскликнула мать, поправляя выбившуюся на лоб Иви прядь. – Ну, вот, хорошо, теперь ты готова. – Спасибо, мама, – поблагодарила Иви, единственным желанием которой было как-нибудь пережить сегодняшний день. – Скажи, ты в самом деле уверена, что мне не опасно идти в школу? – Никто не может таить злобу в течение целых десяти лет! Кстати, у нас закончился крем от морщин! Прихвати на рынке тюбик – я не уверена, что грифы принесут то, что нужно, если им заказать. Иви кивнула, надеясь, что ее мать права. Относительно школы, во всяком случае. Но, выйдя за ворота, Иви замерла на месте. В ее ушах эхом прозвучало заклятие Малефисенты. Иви немного подождала. Ничего не случилось, и она отправилась дальше. Может быть, злая старая волшебница действительно уже забыла о своем заклятии? Когда Иви в то утро пришла в школу, все пялились на нее, пока она проходила через кладбище, пялились, когда она шла через главный холл. Иви чувствовала себя не в своей тарелке и думала, сумеет ли она когда-нибудь справиться со своим смущением. Первым делом она собиралась увидеться с директором школы, доктором Фасилье, но где здесь расположены комнаты администрации? Иви в растерянности обошла весь холл. – Могу я тебе помочь? – спросил Иви очень большой, очень волосатый и очень красивый парень, заметив ее. – Э… я ищу директора… – Иди за мной, – широко ухмыльнулся парень. – Я Гастон, прошу любить и жаловать… А это мой брат, Гастон. – Он указал рукой на своего близнеца, который ответил ей такой же широкой и нахальной, как у брата, ухмылкой. – Благодарю вас… э… Гастоны, – ответила Иви. Парни повели ее по коридору к административным склепам. – Доктор Фасилье, к вам посетитель, – объявил Гастон, берясь за дверную ручку. – Я открою, – сказал ему второй Гастон, отталкивая брата локтем в сторону. Но первый Гастон, не оглядываясь, двинул его изо всех сил. – Только после вас, принцесса, – любезно сказал он, а его брат тем временем поднимался с пола, держась рукой за свою челюсть. – Э… спасибо, – поблагодарила Иви. Доктор Фасилье поднял голову и лучезарно улыбнулся, глядя на них троих. – Да? О, Иви, добро пожаловать в Дрэгон-Холл. Очень рад вновь видеть тебя, детка. Давненько, давненько мы не встречались. Десять лет, верно? Как поживает твоя почтенная матушка? – Хорошо, спасибо, – вежливо ответила Иви, но не стала развивать эту тему. – Доктор Фасилье, я просто хотела узнать, нельзя ли мне заменить курс Усиленной Злобы на курс Углубленного Тщеславия? Они в расписании идут параллельно, – спросила она. Директор мрачно нахмурил брови. Иви похлопала глазками. – Тщеславие так много значит для меня. Между прочим… – она указала пальцем на галстук-шнурок директора с нелепой серебряной блямбой, – он вам очень к лицу, – сказала Иви, думая про себя совершенно противоположное.