…До посадки на рейс оставалось каких-нибудь 10 минут, и Эля решила забежать в туалет. Заскочила, заперлась в кабинке. И вдруг услышала мужские голоса. Она в своем анабиозе перепутала двери. Выйти было неудобно. Мужики все заходили и заходили. И ждать времени нет – так и самолет улетит. Эля решилась, рванула сумку с крючка – сумка шлепнулась на пол, раскрылась, и из нее под дверку кабинки выкатилось яблоко, которое она взяла в дорогу. Когда Эля, проклиная все на свете, вышла из кабинки, яблоко уже держал какой-то мужик. Они уставились друг на друга. – Где только Евы нас не подстерегают! – хохотнул мужик с яблоком и выдал свою коронную фишку: – Будем знакомы. Абрамович! Эля опрометью выскочила из мужского туалета. Поплутав по аэропорту, добралась до посадочного выхода. Перед ней в очереди стоял Яков. – Яблоко свое возьмите! – сказал он, роясь в сумке. И, заметив ее удивление, добавил: – Да я помыл, помыл. Не выбрасывать же? Эля рассмеялась. Она сама была маниакально экономна. Станешь тут за копейки трястись, если по ночам колготки приходится зашивать. Яков в этом смысле был ее братом по разуму. Но уже не от бедности, а для сохранения богатства. И еще – она реально ему понравилась. Он хватался за ее сумку: девушки не должны поднимать тяжелое! Сделал замечание парням, которые ее толкнули. Бросился вперед у входа в самолет и почти вырвал из рук пышной дамы последний журнал со стойки, чтобы гордо отдать ей свою добычу. Он ее опекал. Чувство для Эли было новым и удивительно приятным. Из Питера домой она не поехала. У Якова была хорошая квартира на Петроградке. Жена – то ли на все лето, то ли на всю оставшуюся жизнь – поселилась в Испании на море. Яков оплатил Эле курсы бухгалтеров и съемную квартирку. Через год она уже вела все его дела. Прямо талант у нее открылся. Еще полгода училась в Америке. Способная ученица оказалась. А главное – надежная. Яков точно знал, что кроме него надеяться Эле не на кого. Разве что на себя. Явление Анжелы – Да, Яков мимо рта ничего не пронесет! – рассмеялась Машка, услышав историю про яблоко. Остальные подробности своей жизни Эля стеснительно пропустила. Мы поднимались к вилле, Эля телепалась где-то сзади, Машка размашисто шагала впереди, и я с трудом ее догнала. – Не хочу пугать Элю, – сказала я. – Но, по-моему, за нами следят. Кто-то подглядывал за нами на вилле, а сейчас стоял на скале. Камешек сверху упал. – Один-один, – сказала Машка. – Что один-один?! – Я закапывала шлепанец – думаешь, не видела, как ты ржешь? А ты заметила слежку. В борьбе за звание пациента с манией преследования счет один-один. Я обиженно замолчала. …На террасе у самого парапета стояла какая-то худющая девица, уткнувшаяся в свой айфон. Она даже не повернула к нам головы, когда Машка бесцеремонно спросила: – А где Игорь? Девица нехотя подняла глаза. Она была похожа на дорого одетую перевернутую швабру: тощая, без единой выпуклости, с ввалившимися щеками и длинными белыми патлами нарощенных волос. – Вы про Игоря Михайловича? – спросила надменно. – Понятия не имею. Для нас он просто Игорь, – нахально сказала Машка. Я поняла, что до этой минуты мы даже не знали отчества приютившего нас олигарха. Тут до террасы доплелась Эля. Девица, которая явно поумерила спесь, воззрилась на нее с нескрываемым ужасом. – А что, форма одежды кэжуал? Игорь ничего не сказал… Я взяла сумочку Hermes. И босоножки… Она глянула на свои изящно переплетенные розовые паутинки на ногах. И на наши разболтанные сандалии. – Милочка, Hermes оставьте для бабушек. Это моветон. Сейчас все так носят. Тренд сезона, – покровительственно сказала ей Машка. – И вот я вижу на вас Кавалли. Ну разве так можно? Потрепанная одежда от молодых азиатских дизайнеров. За ней любители моды специально туда летают! – как бы между делом кивнула она на мои холщовые шорты и Элин мешок. И ведь не соврала! Молодые китайские дизайнеры шьют эту модную одежду во всех подвалах Азии. Девица-швабра искательно заглянула Машке в глаза. Очевидно, решила, что одеваться так небрежно действительно могут только супербогатые люди. – Что же мне делать? – растерянно сказала она. – Поехать переодеться? Но у меня такого нет… – с завистью уставилась она на жуткие грязные розочки на Элином платье. – Оставайтесь пока так. Будете олицетворять старую добрую классику. А где все же хозяин? – Игорь и Влас – это мой муж – ушли совещаться в кабинет. Кто-то пропал, они ищут, – доложила девица Машке. – Ну, пусть совещаются, – разрешила та. – А вы кто? – Я? Мы с Игорем друзья. В смысле мой муж и я. – Кто у нас муж? – шутливо спросила Машка цитатой из фильма, но девица шутки не поняла. – У нас муж… Он у Игоря работает. А вы…? – Мы здесь по делу. Но мне пока не хотелось бы об этом говорить, – Машка сделала непроницаемое лицо. – Да, вы не представились. – Анжела. – Отлично. Это Лена и Эля. Кстати, как продвигаются дела с архивом? – закинула она удочку наугад. – Дурь какая-то. Зачем Игорю это надо, правда? Такие деньги угрохал! – Но результат-то был, – нащупывала Машка тропинку в полной мгле. – Не знаю. Вроде этот Абрамович что-то нашел. Но он тот еще мошенник! Прямо на роже у него написано, что любого обжулит. – Это, кстати, его невеста, – кивнула Машка на Элю. – Ну… я в хорошем смысле, – не сильно смутилась Анжела. – Видно, что вы человек наблюдательный, – сказала Машка, глядя в маленькие злые глазки девицы, похожие на стальные сверла. – На ваш взгляд, что здесь вообще (она обвела окрестности рукой) происходит? Я думала, девица изумится вопросу. Но ее сушеное личико даже порозовело от удовольствия: – Ужас, да? Вы тоже заметили? – Конечно. Но мне интересно ваше мнение. – Вы ведь Тамару имеете в виду? Да? Или эту соплюшку Полину? – Обеих! – не моргнув глазом соврала Машка. – Алчные суки, вот что я думаю. Гонятся за его деньгами. Прямо наперегонки. Тамарка-то уже губу раскатала, что он на ней женится! Счас! Она же толстая! Вы знали, что она ест жареную картошку? А? Я сама видела! Я вот даже вкуса ее не помню! А она прямо лопает, как не в себя! – Какой кошмар! – закатила глаза Машка, умявшая вчера на моих глазах целый тазик картошки-фри. – А Полина? Просто развратная гадина! Такая вся с Игорем: «сю-сю!»… Изображает из себя невинность. А Игорь ведется. Дурдом, чистый дурдом. Даже жаль эту алкоголичку Марину! – А почему он с Мариной не разведется? Ваша версия? – сказала Машка так, будто знает правильный ответ. – Я думаю, из-за имущества. Из-за чего же еще! Он же когда из России сбегал, все имущество записал на жену. Потом, говорят, переписал обратно. Но никто же не знает! Они все такие алчные! Анжела сверкнула глазами, и у меня появилось подозрение, что в ее ненависти к любовницам Игоря есть и личный мотив. – На днях у него будет юбилей, – продолжила Анжела. – Все сирены соберутся. Да только как бы вместо пения не передрались! – Какие сирены? – спросила я, понимая, что Машка уронить себя расспросами уже не может. Анжела с неудовольствием перевела на меня сверлящий взгляд. – Как какие? Которые каждый год ему поют. На этих островах – не помню, как называются. – Ли Галли, – проявила смекалку Машка, – остров Сирен. – Точно. – А зачем? В смысле – что там происходит? – спросила я. – И вот эти, Тамара и Полина. Они что, тоже поют? – Неужели вы ничего не знаете? – изумилась Анжела моему невежеству.