Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 2 из 22 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Джованни предаст тебя. Разве он уже не связал тебя обещанием проститься с ним перед отъездом? – Бруно кивнул. – Это ловушка. Мочениго не такой, как ты, он нанял тебя отнюдь не для возможности изучать твои труды, а лишь для своих корыстных целей. Он думал, ты научишь его управлять миром и людьми. Хотя бы не говори с ним о своем знании. Прошу тебя! Бога ради, он думает, что ты не хочешь делиться с ним секретом превращения любого вещества в золото! Истина им чужда, они ее не поймут. Тебя уже не раз обвиняли в ереси. Их терпение вот-вот лопнет. Если ты не прекратишь рассказывать, тебя постигнет участь мученика. – …Раз ты уже убил кого-то, значит, лопнуло, – чуть помолчав, ответил итальянец. – Тот человек не был из Инквизиции, Джордано. Его подослал даже не Рим, жаждущий твоей крови. – А кем же он был? – Не имеет значения, – ушел от ответа Сет, явно не желая рассказывать подробности. – Он мертв. Однако на его место придут другие. – Знаешь, если бы не та наша встреча во Франции, я бы никогда не обрел истины. Ты помог мне увидеть сокрытое. Я благодарен тебе, но, пожалуйста, друг Сет, не уговаривай меня молчать об этом. Впервые за долгое время я вижу мир таким, какой он есть, я понимаю его процессы, его суть. Я хочу делиться этим. – Значит, твоим убийцей стал я, – опустил голову Фэро. – Ты помог мне проснуться, а я в ответ указал путь к реликвии. – Мы так и не нашли ее, – покачал головой Сет. – Видимо, не пришло еще ее время. – Оно придет, друг мой. Пока же я не уеду из Италии. Я останусь. – …Знаю, – отвернулся Фэро, закрыв глаза и вспомнив последний разговор с каирским прорицателем. – Меня всё равно не воспринимают всерьез, – развел Джордано руками, натянуто улыбаясь сквозь грусть. – Я для них сказочник, для некоторых безбожник. Они не в силах понять, что знание не отрицает Всевышнего. – Джордано шумно и тяжело вздохнул. – Им будет крайне трудно обвинить меня. Тебе ли не знать, друг Сет? Не смогли тогда и сейчас не смогут. – Ты не меньше меня знаком с их методами. Друг мой, ты и вправду думаешь, что твоя книга о возможном новом папе дарует тебе прощение церкви и свободу? Что, если твои надежды не оправдаются? – Каждый, возле кого стоит вооруженная богиня мудрости, не должен считать себя беззащитным, Сет, если речь идет о том, чтобы мудростью и терпением победить то, что посылает мне судьба, – задумчиво произнес итальянец. – Думаю, не важно, кто сидит на троне, от тебя всё равно потребуют отказаться от твоих убеждений. – Я от своих слов не отрекусь и от истины не откажусь. Если хотя бы одна душа задумается о моих словах, значит, я уже прожил жизнь не зря. – Не время еще для Новой философии, мир не поймет, и мы потеряем тебя навсегда! – Я вернусь на эту землю вновь и закончу свои истории так или иначе. Реликвия должна быть найдена, иначе как еще твои потомки узнают, что настала пора действовать? – Что, если ты погибнешь, так и не отыскав ее? – изумрудные глаза египтянина впились в лицо философа. – Я, как и ты, помню слова прорицателя. Я найду ее для тебя, для тех, кто будет после нас. У нас еще есть время. – Почему ты так уверен? – Ты не поверишь, но за каждым твоим явлением для меня следовало открытие. – Мне жаль, что я обрекаю тебя на раннюю смерть. – Мы оба знаем, что это наша общая судьба. Ты приносишь нечитаемые карты, а я их читаю. Меня это устраивает. Зал стал потихоньку наполняться читателями, и двое шепчущихся людей привлекали любопытствующие взгляды. – Расстанемся на этом, – сказал Сет. – Я найду тебя позже. – Береги себя, друг мой, – кивнул Бруно. Ассасин из рода Фэро тенью скользнул мимо книжных полок и незамеченным покинул библиотеку. Джордано с минуту постоял у манускриптов, без интереса разглядывая их названия, затем вышел в зал, но тут же остановился, будто осознав что-то важное. Итальянец спешно вернулся к стеллажам и вынул один из свернутых манускриптов, выделявшихся цветом и замысловатой печатью на внешней стороне, встреченной Бруно лишь однажды. Развернув свиток и пробежав глазами по тексту, он открыл рот от удивления и какое-то время не мог даже вздохнуть. – Боже… – выдохнул он, – это же… – Джордано глянул по сторонам. – Сет! Твой дар оставлять меня наедине с истиной поистине велик! Философ осекся – кто-то из читателей недовольно ругнулся, попросил замолчать и не мешать чтению. Бруно молча убрал манускрипт под кафтан и, убедившись, что никому нет до него дела, покинул библиотеку. Ему не терпелось подробнее изучить свиток у себя дома. Выходя на улицу и прижимая к груди манускрипт неизвестного автора, он никак не мог поверить, что не замечал его раньше. – Неужели Сет нашел ее? – шептал себе под нос Джордано. – Но у кого, хотел бы я знать, она хранилась всё это время? Боже! Сколько вопросов! – Сердце философа бешено колотилось от предвкушения открытий. Он чуть ли не бегом пришел в дом Джованни Мочениго, сразу поднялся на второй этаж и скрылся за дверью своей комнаты. Внутри царил полумрак. Письменный стол был завален рукописями и рисунками. Закрыв дверь на щеколду, философ подошел к столу, зажег три свечи внутри лампы из лазурного муранского стекла, сел и раскрыл манускрипт. Внутри он увидел рукописный текст на незнакомом языке, но чем дольше Джордано всматривался в аккуратно выписанные буквы, тем понятнее они становились. – Не может быть, что всё настолько просто! – выдохнул он, откинувшись на спинку стула. – Только лишь разыскать этого монаха и получить реликвию. Невероятно! После стольких лет поисков… Днем следующего дня, выходя из книжной лавки Чьотто, Джордано снова заметил Фэро, скрывшегося в узком переулке. Не привлекая лишнего внимания, накинув на голову капюшон, итальянец проследовал за ним. Они дошли до пустого тупика на задворках домов. Стены их были увиты плющом, а окна надежно заперты. – Я прочел рукопись, которую ты добыл, – поспешил поделиться радостью Бруно. – Реликвия в руках у римского монаха, у некоего Марко Бьянки.
– Там было даже имя? – удивился Фэро. Джордано кивнул. – Что ж, тогда отправимся к нему немедленно. – Разве тебе не опасно оставаться в Италии? – Опасно, но иначе нельзя. Я не могу потерять след реликвии. – А вдруг это вымысел? Что, если мы не сможем ею воспользоваться? – вдруг засомневался итальянец. – Может, мы и вовсе ошибаемся? – Мой отец говорит, что самая большая ошибка – это боязнь ее совершить. Неудача не фатальна, – ответил Сет. – Значение имеет лишь храбрость продолжать следовать за целью. – Согласен… Думаю, лучше нам выезжать по отдельности. Так безопаснее. – Нужно ехать прямо сейчас, – холодно сказал Фэро. – Почему? – За мной охотятся, друг мой. – …Я должен собрать вещи и попрощаться с учеником. – Хорошо. Я раздобуду лодку и буду ждать тебя после захода солнца на причале в трех зданиях от дома Джованни. Помни, ждать долго я не смогу. – Я буду вовремя, Сет! Лицо Джордано озарилось улыбкой, он махнул рукой египтянину и скрылся в переулке. Фэро проводил его грустным взглядом. Сердце подсказывало, что больше им не суждено встретиться. Вернувшись, Джордано не застал хозяина дома. Не теряя времени, философ собрал свои вещи и морально подготовился к серьезному разговору с не самым лучшим своим учеником. Тридцатичетырехлетний Мочениго, несмотря на годы жизни, потраченные на обучение, так и остался недалеким, но мстительным человеком. В его голове царили хаос и неразбериха, христианские учения смешивались с философскими взглядами различных мудрецов, но никак не могли прийти к гармонии. В его мыслях был такой сумбур, что даже представители Инквизиции, вынужденно общаясь с ним, порой терялись от непроходимой глупости патриция. Вернулся он домой после заката солнца, раскрасневшийся от выпитого вина, и сразу же встретил на пороге Джордано с вещами. – Вы куда-то собираетесь, учитель, не поставив меня в известность? – с презрением спросил Мочениго, проходя мимо Бруно и специально пнув один из его мешков. – Разве вы не обещали научить меня всему, что знаете? – Я научил и считаю, что полностью выполнил свою часть уговора, за что вы мне сполна заплатили. Теперь же мне нужно покинуть вас. – Я настаиваю, что вы еще не всему меня научили. Вы рассказывали об удивительных вещах, суть которых я до сих пор не понял. Вы же не оставите своего ученика в замешательстве? – Порой ученик должен сам научиться применять полученные им знания, без помощи учителя. – Ты никуда не поедешь, – процедил сквозь зубы Джованни, усаживаясь в высокое кресло. – Вы не вправе меня тут удерживать, – с улыбкой возразил Бруно. – Я здесь гость, а не пленник. – Думаешь, я не знаю, чего ты боишься, учитель? Я прекрасно осведомлен о твоих делах с Инквизицией. Думаю, им будет очень интересно узнать о твоих новых ересях, а уж я позабочусь, чтобы тебя упрятали в самую темную и холодную тюрьму, где ты сгниешь, мечтая о своих бесконечных мирах, творимых жалкими монадами! Бортоло! – позвал Мочениго своего верного слугу, который тут же предстал перед хозяином. – Закрыть все двери! Предупреди охранников, что Джордано Бруно не должен покинуть стены этого дома до моего особого распоряжения! Под страхом смерти! – Слушаюсь! – Бортоло тут же скрылся за дверью. – Спокойной ночи, Джордано, – ухмыльнулся Джованни. – Завтра у нас урок, так что выспись хорошенько. Сет Фэро смотрел, практически не моргая, на узкую улочку, по которой должен был прийти Джордано. Лунная дорожка устремлялась к горизонту, маня путников за собой. Египтянин посмотрел на часы и покачал головой. Больше ждать он не мог. Убрав часы, еще раз проверил, надежно ли привязана лодка, и быстрым шагом направился к дому Мочениго. Здание со всех сторон было взято в плотное кольцо рослых стражников. Прорваться внутрь можно, лишь убив их всех. Сет нашел окно Джордано. На подоконнике горела свеча, едва освещавшая лицо философа. Он тоже увидел тень, застывшую на подходе к дому. – Не жди меня, друг мой! – крикнул он фразу на древнеегипетском, который успел выучить, будучи в Каире. – Мы еще встретимся! Стражники не придали этому шуму никакого значения, лишь выругались себе под нос, что приходится тратить ночь на такое бестолковое занятие. Сет натянул на лицо шарф и быстрыми шагами направился к лодке. Предчувствие не обмануло его и в этот раз. Каирский прорицатель не ошибся ни в чем, всё сбывалось и изменению не подлежало. Днем 22 мая Джордано снова попытался поговорить со своим учеником, надеясь, что, протрезвев, тот будет благоразумнее. Ожидания обманули философа. Поутру Мочениго был крайне раздражен и сразу же после завтрака покинул особняк. Для себя же Бруно решил, что уедет из города сегодня ночью. Дом по-прежнему окружала стража, и сбежать было практически невозможно. Весь день Джордано просидел в своей комнате, не спустившись ни к обеду, ни к ужину. Он снова и снова перепроверял, правильно ли ему удалось расшифровать старинные письмена и верный ли путь он указал Сету. Ночью в дверь постучал Мочениго и взволнованно сказал, что ему крайне необходимо поговорить. Несмотря на плохое предчувствие, философ открыл дверь. На пороге стоял его ученик со своим слугой и шестеро молодцов, в которых Бруно сразу же признал венецианских гондольеров. Хмыкнув, он сделал шаг назад. – Следуйте за нами, учитель, – с довольной и хитрой усмешкой произнес Джованни. Два гондольера подхватили Бруно под руки и повели к лестнице на чердак. Будто тряпичную куклу, они затащили его наверх и втолкнули в узкую комнату, заставленную домашним хламом. Тучный Мочениго медленно поднялся следом и, вытирая лоб носовым платком, прислонился к стене. – Я снова прошу вас остаться, сеньор Бруно. Уверяю вас, как только вы посвятите меня в тайны мнемоники, красноречия и геометрии, я сразу же дарую вам свободу. – Послушай, я научил тебя всему этому и даже сверх того. Такого обращения с собой я точно ничем не заслужил, – сдержанно ответил философ, чем вызвал лишь гримасу презрения в глазах Джованни. – Если вы откажетесь, вы пожалеете. Последствия будут самыми ужасными.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!