Саша, действительно, не подходил к нам всю поездку, только один раз, проходя мимо в конце вагона, сказал мне три слова: «Третье купе, дефензива». Я передал это Маргарите. Станция Столбцы. Долго стоим, меняем колёса поезда. После революции поляки даже колею заменили на немецкую. Тронулись, немного проехали и остановились. Стук в дверь, проводник на немецком и ломаном русском объявляет о границе и проверке паспортов. Ещё раз постучали, открыли дверь: лейтенант-пограничник, а сзади красноармеец: «Пограничный контроль, прошу предъявить документы!» Внимательно сличает фотографии, осматривает каждый паспорт. «Счастливого пути!» Через полчаса трогаемся, проехали около километра, все повторяется, но вместо пограничника – польский офицер в конфедератке, а сзади двое в штатском. Берёт паспорта, приподнимает их в левой руке, раздвигает, как карты, и показывает штатским, что оба паспорта – дипломатические! Даже не раскрыв их, подносит два пальца к козырьку, щелкает каблуками и возвращает паспорта, произнося: Serdecznie Witamy. На лицах двух штатских написано полное разочарование! Закрываем двери. Рита показывает куда сесть, и чтобы я расстегнул пиджак. Сама садится напротив, на коленях сумочка, рука в сумочке. «Засыпал к утру, курок аж палец свёл…» (Маяковский). До Барановичей доехали без происшествий. И дальше никаких происшествий не было. Поезд шёл быстро и подолгу на станциях не стоял. Десять минут в Варшаве, пять минут в Познани, за Познанью повторилась проверка документов, простояли больше часа, по вагону прошёл проводник: «Граница Рейха!» Высокий полный полицейский в серо-зелёной шинели и фуражке отдал честь, принял паспорта и передал их для осмотра человеку в штатском сзади, обвел глазами купе, но подчеркнуто не наступал на порожек двери, сделал полшага назад в сторону, для того, чтобы проверяющий документы посмотрел на нас. Принял документы от штатского, щелкнул сапогами, отдал документы: «Добро пожаловать в Рейх, господа!» В Берлин приехали довольно скоро. Нас встретил сотрудник Торгпредства. На его машине мы приехали в аэропорт Темпельхофф, довольно быстро прошли регистрацию и вылетели в Лондон на DC-3 авиакомпании Imperial Airways. Через три с половиной часа мы приземлились в Кройтоне. Там нас встретил представитель посольства в Лондоне. Нас поселили в посольстве. На следующий день с нами познакомился Иван Михайлович Майский. Мы раскланялись с ним в коридоре столовой, он первым протянул руку Маргарите и после этого обратился ко мне, хитровато улыбаясь: – Меня известили по поводу вашего приезда, и, хотя я припоминаю, что у Андрея Андреевича и Доры Моисеевны только дочки на выданье, тем не менее рад познакомиться с его сыном и его очаровательной женой! Всё, что зависит от нашего ведомства, мы сделаем. И действительно, на причале, в момент, когда г-н Никольс поднимался по трапу, была разыграна сценка прощания с нами с участием самого посла! А он был широко известен в Англии. Проработав три новых аварийных канала связи, мы, наконец, сели на огромный трехтрубный лайнер. У нас было три дня (!!!) на то, чтобы познакомиться с Никольсом. Лайнер отматывал тридцать миль в час! Глава 18 Нас провели в каюту, и наша квартира показалась нам скромной лачугой где-то на островах Туамоту! Даже у Маргариты глаза были, как полтинники. Надо отдать ей должное, она довольно быстро справилась с изумлением. Подошла ко мне: – Очни-и-и-ись, дорог-о-о-ой! Если мы не привезём этот дурацкий станок, из нас сделают котлету! Но! Когда это будет происходить, я буду вспоминать вот это великолепие и улыбаться! – И она слегка прикусила мне ухо! Чертовка, как она обворожительна! – Нет-нет! Это потом! До обеда – сорок минут, помоги снять мне платье и переодеться! И сам, пожалуйста, приведи себя в порядок! Ты должен выглядеть на все сто! Расстегни! Спасибо! Я пошла мыться! Здесь две ванные! Так что не теряй времени! Она загрузила двух или трех горничных и, наверно, полкоманды лайнера, готовя себя и меня к «выходу в свет». Даже успела сделать новую причёску. Потом придирчиво осматривала меня, ища малейшие недостатки. Откуда у неё такие знания? Может быть, ей тоже кто-нибудь помогает? «Не говори ерунды! Она просто очень красивая женщина, у которой есть вкус! – сказал Сергей. – Остальное ей дала мать и собственные мозги». Те несколько часов, что она отсутствовала вчера в дипгородке, съездив в Сити, явно пошли на пользу её гардеробу. Когда она вышла из спальни, где одевалась, я просто сел! – Вот, это мамино! Помоги мне надеть! – Она выложила из бархатного мешочка украшения своей матери. Обращалась с ними нежно, как будто они были живыми. Мы довольно быстро справились. Волосы обрамляла голубоватая диадема. Она была просто божественна в своём бархатном платье со шлейфом с довольно глубоким декольте! Тёмно-синий бархат красиво переливался голубым, под цвет почти васильковых глаз Маргариты. Её волосы (цвета спелой пшеницы, сияющей на солнце) были красиво уложены и украшены фамильной диадемой. А колье, с удлиненными голубыми бриллиантами, лежало у нее на груди. Такого же цвета бриллианты обрамляли её тонкие руки. На правую руку она надела обручальное кольцо. Все подчеркивало её бледную кожу. Она была просто великолепна! Она была похожа на богиню, сошедшую с небес и озарившую серые будни своим великолепием. Рита была чуть выше среднего роста, но это не делало ее некрасивой, напротив, это подчёркивало ее точеную фигуру. Её горделивая осанка, великолепная походка, манера держать себя выделяли Маргариту среди остальных, а идеальные манеры подчеркивали ее совершенство. – Ты знаешь, тебе даже форма идет, а уж в таком наряде ты просто великолепна! Нет, божественна! – Посмотри внимательно! Нитки, пух, замятины, прическа? Очнись! Я же просила: внимательно! – Всё отлично! Правда! – Так! Разворачивайся! Сменить! Нет, вот отсюда! Так, так, отлично, но перед обедом надо зайти в магазин. Пошли! – В магазине она заменила мне ремешок для часов на браслет. – Теперь ты готов на все сто! И ты самый красивый, самый любимый муж! Не целую! Помада! Мы вошли в обеденный салон. «Diplomats from USSR are Mister and Mistress Andreev!» – раздалось в динамиках салона. Несколько человек повернули головы. Вдруг раздались сначала редкие, а потом усиливающиеся аплодисменты! Нам навстречу, почти в черном мундире компании «Кунард» шел сам капитан Питер Мёрч: – Вы – королева зала и королева рейса на борту «Королевы Мэри»! Он отошёл на полшага и зааплодировал! Нас провели к столику возле эстрады. И был это явно не столик 142, соответствующий номеру нашей каюты. Маргарита обворожительно естественно воспринимала внимание всего зала. Ближе к десерту посыпались визитки, конверты с приглашениями. Когда обед подходил к концу, Маргарита наклонилась ко мне и сказала: – Сейчас обед будет заканчиваться. Сходи, покури туда, куда пойдёт Никольс! – Я же не курю! – Возьмешь вон тот бокал с коктейлем. Это заменит сигару. Больше слушай, но не будь букой и что-нибудь говори! Но больше слушай. Тема разговора: контракты, которые ты едешь подписывать в Америке! Остальное – по ходу. Додумывай! А я попробую познакомиться с миссис Никольс… Хотя не думаю, что это удастся! Я вернулся минут через сорок, мне не удалось даже заговорить с Никольсом, хотя было видно, что он прислушивается к разговорам вокруг меня. Возле «нашего» стола было довольно много народа: и мужчины, и женщины, но миссис Никольс сидела за своим столом и о чём-то разговаривала с пожилой полной, но очень богато одетой женщиной. Когда я подошёл к столу, большая часть молодых людей постепенно исчезла, а мне пришлось отвечать на многочисленные вопросы дам. Неожиданно для себя я увидел на столике на десертной тарелке желтую круглую конфету. Я понял, в чём дело, и начал более внимательно контролировать собственное произношение. Мы пошли в каюту, а стюард сзади нёс большой поднос с визитками и записками. Рита попросила меня расстегнуть ей платье и исчезла в ванной, сказав, чтобы я тоже переоделся. С каким удовольствием я бы надел лётный комбинезон! Надев халат, висевший в ванной, вошел в гостиную. Маргарита лежала на диване и разбирала визитки в две стопки, остальные она откидывала в урну, которую поставила рядом. Даже на меня не посмотрела. Присел на кресло и включил трансляцию, пощелкав кнопками, нашёл вполне приятную мелодию: – Да-да! Оставь эту! Я сейчас! – сказала Рита, продолжая рассматривать карточки. – Есть! Сколько времени? Я взглянул на стенку каюты: – Полчетвертого. – Мы приглашены на файф-о-клок к миссис Мидлбраун! В списке приглашённых – Никольсы! – Ты считаешь, что это что-нибудь даст? Они оба на контакт не идут! – Они – из первопоселенцев! Так сказать, особая каста! Туда попасть очень сложно. Отбор жёстче, чем в ЦК! И только по происхождению! И по богатству! Нас туда не примут, а сейчас предлагают нам прибыть, так как мы – «местные» знаменитости. Мы ведь не будем сейчас заключать контракт с Никольсом. Важно, чтобы он тебя узнал, когда ты выйдешь напрямую на него! Надо продумать, что одеть! А почему ты сидишь так далеко? Иди ко мне. Мне так уютно, когда ты рядом! Всё-таки какой ты у меня замечательный! Расскажи, что было в курилке! Файф-о-клок – это пять часов. Время пить чай в Англии, после обеда или до него, если не повезло. Собираются семьёй, семьями или просто знакомые, и чаи гоняют. У нас обычно собираются позже, после ужина, на кухне, и там треплются обо всём. Или в саду у самовара! Вот на такие «посиделки» нас и пригласили! Причём женщины пьют чай сидя, а мужчины – стоя. Мужчинам разрешено что и покрепче, а женщинам максимум ром или коньяк в чай добавить для вкуса. Разговаривают обо всём, почти, но говорить о серьёзных делах или обсуждать коммерческие сделки не разрешается. Рита опять переоделась, на этот раз в чёрное объемное шёлковое платье со сборками, на плечи набросила белый воздушный оренбургский платок и взяла черную сумочку, надела жемчужное ожерелье, и распустила волосы, потом их заколола за ушами, а меня одела в черную тройку с бабочкой. Я себя чувствовал совершенно не в своей тарелке, но меня приободрили, что это последнее испытание на сегодняшний день! Я понимал, что впереди ещё ужин… Но перечить не стал! Я там был нужен, примерно, как слон в посудной лавке. Из-за моей молодости меня серьёзно никто из этих старичков и не воспринимает. Я – так: чучело возле красивой жены, ворон отпугиваю! Глава 19 Каюта Мидлбраунов находилась палубой выше. На этой палубе располагались королевские апартаменты. Определить, сколько комнат в их каюте, я затруднился, а вот гостиная выходила в нос лайнера с левого борта, и из иллюминаторов был виден океан прямо по курсу судна. Таких кают на этой палубе всего три. Видимо, очень богатые люди. Я спросил Сергея, но он не смог мне ответить: кто они, эти Мидлбрауны. «Данных никаких нет! Есть какой-то фонд, который поддерживает университет в Южной Каролине, но тот ли это Мидлбраун, я не знаю!» Рита пристроилась возле хозяйки и о чём-то оживленно болтала, показывала свой платок, как его носить, завязывать, какие-то фотографии. Ей хорошо! Она говорит по-английски совершенно свободно! Меня тоже им мучает! Даже в каюте по-русски не говорит! И чуть что: «Speak English, please!» А я слонялся по гостиной, пока не нашёл удобный закуток, откуда было видно всё и я никому не мешал. Но через некоторое время взгляд Маргариты выгнал меня оттуда. С чаем уже закончили, поэтому я плеснул себе немного коньяку и подошёл к группе мужчин, что-то активно обсуждавших. Речь шла о каких-то индексах, каких-то быках и медведях. Я ничего не понял, пришлось обратиться к Сергею. «Они разговаривают о ценах на акции на биржах. На этом они все “делают деньги”, обрати внимание, что это не считается деловым разговором, это просто прогноз возможного заработка. Каждый из них поступит по-своему, и в результате кто-то из них достанет деньги из кармана другого. Быки и медведи – это группы людей, играющих на повышении или понижении цен на акции». Блин! Как «интересно»! Плеваться хочется! Ко мне подошёл молодой человек с сигарой, и постепенно мы разговорились. Звали его Джим. Джим Уиллис. Он поинтересовался, почему я не принимаю участия в обсуждении, на что я сказал, что у нас, в СССР, бирж нет, поэтому колебания курса стоимости акций меня не очень волнуют. Он поинтересовался устройством нашей экономики. Затем переключился на меня и Риту. «Сергей! А что он ко мне пристал?» – «Работа у него такая!» «Какая?» – «Ты знаешь, кто перед тобой? Будущий сенатор, глава сенатского комитета по разведке Джеймс Дж. Уиллис, 66-й человек в Who Is Who. Вот почему, когда я его знал, у него была страшная астма! Уже вторую сигару прикуривает! La Corona. В моё время он их только нюхал!» – «Ты с ним знаком?» – «Был знаком. Он уже умер, в 98-м. Сейчас он служит на флоте, лётчиком морской авиации, и одновременно в военно-морской разведке США. Серьёзная птица! И очень влиятельный! Не смотри, что молодой!» – «Ух, ты! Ни за что бы ни подумал! Ладно, поговорим об авиации!» – «Только осторожно, не с места в карьер!» Я сказал ему, что с детства мечтал быть лётчиком, окончил летную школу, но отец настоял, чтобы я стал дипломатом. Разговор заметно оживился. Поговорили о том, кто на чём летал, об удовольствии, которое испытываешь в воздухе. И о том, что хотелось бы посмотреть, что и как в Америке с этим вопросом. – В плане боевой авиации? – задал вопрос Джим. – Нет! Больше интересует развитие гражданской авиации. У нас очень большая страна! Из конца в конец едешь две недели, а то и больше. А железная дорога только одна. Да и Япония проявляет большую активность на Востоке. – В этом отношении наши интересы совпадают! Усиление Японии в Азии никому не нравится! Я служу на флоте, наш флот на Тихом океане начал пополняться новыми кораблями. Видимо, не всё так уж хорошо складывается после присоединения Японии к странам Оси. А как, вы думаете, будет развиваться европейская политика в ближайшее время? – Наша страна была и остается против Мюнхенских соглашений, которые подписали в сентябре Англия и Франция. Нам представляется опасным наращивание экономической мощи Германии, её фактический выход из Версальского договора. – Вы говорите об официальной стороне вопроса! А ваше личное к этому отношение? – А я и есть официальный представитель Союза ССР, и это и моё личное отношение к этому вопросу! Англия и Франция подталкивают Гитлера к войне с нами! А это нас совершенно не устраивает! – То есть вы считаете Англию и Францию виноватыми в обострении ситуации в Европе? – Скорее, Гитлера, при попустительстве Англии и Франции. Гитлер – гораздо большая угроза миру в Европе, чем Англия или Франция. – К нам начали подходить другие мужчины, и мы ещё довольно долго говорили о европейской политике. (После разговора Дж. Дж. Уиллис прошёл в радиорубку и отправил шифрограмму в Плимут.) Всё оставшееся время рейса у нас были заполнены встречами и визитами вежливости. С четой Мидлбраунов установились очень тёплые отношения, особенно у Риты. Миссис Эвелин уже разрешала и мне, и Маргарите к ней так обращаться. Рита сказала мне, что их дочь два года назад разбилась с мужем в Андах, а Рита очень её напоминает, только немного другой цвет волос. А мистер Артур частенько приглашал меня в кресло рядом с собой поболтать, учил смешивать коктейли, которых он знал огромное количество. С Никольсами мы только церемонно раскланивались. Ни один из них на контакт не шёл. Лишь иногда мне удавалось немного разговорить его, но его интересовали только вести с биржи. Джим совершенно дружески часто и охотно общался с нами. Нам был понятен его интерес. К концу рейса и у меня, и у Риты настроение съехало совсем вниз. То, ради чего мы находились на борту «Куин Мэри», осуществить не удавалось. Ночью мы бродили по закрытой палубе и пытались приободрить друг друга. Утром мы прибудем в Нью-Йорк, а докладывать руководству было нечего. – Ладно, Ритуль! Задачей было просто познакомиться с Никольсом. Мы познакомились. То, что они оказались такими улитками и спрятались в свою раковину? Ни ты, ни я это изменить не можем. Будем надеяться, что деловые переговоры с ним окажутся удачнее! Пошли в каюту и начнём собираться. Чувствуешь, что судно начало сбрасывать ход. Рита вздохнула и прошептала: – Пошли… – Плечи её вздрогнули, и она всхлипнула носом. Войдя в каюту, она принялась встряхивать, чистить и укладывать наши вещи. Последним укладывала мой темно-синий пиджак, который я одевал один раз на первый обед, где она произвела такой фурор. Отряхнула плечи, вытащила носовой платок из нагрудного кармана. Вместе с платком оттуда выпала одинокая визитка и упала на пол. Она наклонилась, подняла её, и пошла положить её на стол. Вдруг остановилась: – Андрей! Иди сюда! Посмотри! – Рука у неё дрожала, на карточке было написано в три строчки: Bell Company Inc. Arthur G. Middlebrow Vice-President. – Сходи в радиорубку, отправь телеграмму Павлу и поздравь тётю Бэлу с днём рождения! Глава 20 Сегодня 23 февраля, мы вернулись неделю назад из Мексики в Одессу. Последние полтора месяца больше напоминали шпионский роман по духу и содержанию.