Мое предписание и свеженькая татуировка полностью удовлетворили командовавшего блокпостом сержанта, так что всего через минуту я получил нужную мне информацию и был пропущен на территорию лагеря. При ближайшем рассмотрении армия Кашера выглядела очень непрезентабельно. Попадавшиеся мне навстречу солдаты смахивали на ряженых в доспехи бомжей, палатки щеголяли подпалинами, а также небрежно залатанными дырами, привязанные возле них лошади стояли чуть ли не по колено в навозе и провожали меня откровенно грустными взглядами, нос чувствовал стойкие ароматы подгорелой пищи, конского пота и мочи. Но самым главным оказалось другое — я не увидел ничего, что напоминало бы осмысленные действия боевых частей. Никто не тренировался с оружием, никто не занимался уборкой территории, никто не отрабатывал даже самые простейшие маневры. Окружавшие меня люди просто существовали — непонятно зачем и непонятно для чего. Возможно, такая картина была вполне нормальной для средневековья, но я все равно не мог избавиться от мысли, что нахожусь в стане проигравших. Врагам оставалось лишь прийти сюда, перебить два-три десятка самых стойких бойцов, после чего окончательно зафиксировать свою победу. — Да уж, ввязался… эй, друг! Не подскажешь, где писаря найти? — Там, — безразлично махнул рукой устроившийся возле небольшого костра солдат. — За белыми шатрами. — Спасибо. Указанные шатры оказались чем-то вроде полевого госпиталя. Впрочем, каких-то ужасных картин мне не открылось — заглянув в одно из сооружений, я увидел два десятка пустых лежаков и всего одного реального пациента, который мирно спал под толстым шерстяным одеялом. — Тебе чего надо? — спросил выглянувший из-за соседней палатки человек. — Ищешь кого-то? — Писаря. Только завербовался. — Вон там твой писарь сидит. Не мешай людям отдыхать. — Хорошо, извините. Занимавшийся распределением новобранцев человек ни капли не удивился и не обрадовался моему визиту. Лишь тягостно вздохнул, открыл видавшую виды тетрадь и начал переписывать туда информацию с полученного от меня листочка. — Жрец? — Так точно. — Воевать умеешь? — Да, немного. — Значит, пойдешь в группу сержанта Фари. Первое жалованье будет через неделю. Все, свободен. — Простите, а как эту группу найти? — Вернешься к главной дороге, оттуда направо. Там спросишь. Инструкция оказалась не самой подробной, однако мне помог случайно встреченный патруль — разобравшись в ситуации, солдаты попросту довели меня до нужного шатра. — Вон там. С номером двенадцать. — Еще раз спасибо. — Давай, удачи. Какое-то время я стоял перед маленькой палаткой, не решаясь зайти внутрь. Но затем собрался с духом, громко кашлянул и отдернул закрывавшую проход ткань. Изнутри скромное жилище оказалось даже меньше, чем снаружи — здесь хватило места лишь для шести узких коек и небольшого квадратного стола. Висевший над этим столом жестяной фонарь вонял горелым маслом, но исправно разгонял сумрак, освещая лица уставившихся на меня людей. — Добрый день, — поздоровался я, чувствуя себя столичным интеллигентом, непонятно ради чего заявившимся на сельскую дискотеку. — Меня к вам назначили. В группу сержанта Фари. — Это здесь, — спокойно кивнул расположившийся на самой дальней койке мужчина. — А ты вообще кто? — Максим. Проводник душ. По лицам следивших за мной солдат синхронно пробежали брезгливые гримасы, однако вслух выражать свое отношение к происходящему никто не стал. Я же внезапно заметил, что в составе отряда есть женщина — крепко сбитая, мало чем отличающаяся от всех остальных бойцов, но довольно симпатичная. — Чего уставился? — Извините. Думал, в армию берут только мужчин. — Тихо, — поднял открытую ладонь сержант. — Мне нужно знать, что ты умеешь. Не ври, рассказывай как есть. — Умею забирать души. Умею фехтовать и драться без оружия. Все. Один из бойцов едва слышно хмыкнул, но тут же затих, поймав строгий взгляд командира. — Ты уже кого-нибудь убивал? Своими руками? — Да. — Готов сделать это снова? — Да. — Хорошо. Думаю, стоит при случае поблагодарить капитана за то, что теперь у нас есть свой собственный жрец. Это лучше, чем то пьяное ничтожество, которое он прислал в прошлый раз. Не так ли, ребята? Судя по всему, слова сержанта имели некий тайный смысл — после его фразы солдаты заметно расслабились, а один даже махнул рукой, приглашая меня устраиваться на свободной лежанке. — Барка, введи его в курс дела, — тем временем продолжил командир. — А я схожу к полковнику. — Садись, — гостеприимный солдат еще раз кивнул в сторону пустующего лежака. — Не стой в дверях. Я осторожно добрался до выделенного мне места, сбросил с плеч рюкзак, отстегнул меч, после чего сел на плоский засаленный тюфяк. Судя по всему, в нем вполне могли жить вши, клопы и прочие милые создания, но думать об этом категорически не хотелось. — Нас гоняют за реку, — сообщил Барка. — Режем там часовых, иногда офицеров. Ну и жжем то, что можно поджечь. — Пока все остальные здесь расслабляются, — добавил его сосед. — А платят-то всем одинаково. — Меньше трепитесь на этот счет, — посоветовал сержант, направляясь к выходу. — Вам же лучше будет. — Не переживай, командир. Всем уже плевать. — Я предупредил. — Фари у нас правильный, — заговорщицким шепотом поведал Барка, когда командир вышел из палатки. — Благородный. Не то, что мы. — Ясно. — Шенна водит нас по лесам и отстреливает часовых. Все остальные дерутся. Ну или не дерутся. Ты как, не против подрезать спящего? — Никогда не пробовал. — Но глотки все же резал? — Да. Говорил ведь. — Отстань от парня, — лениво пробурчал устроившийся напротив меня солдат. — Он богам служит. Небось перерезал столько людей, сколько тебе и не снилось. Они это любят. На какое-то время в палатке воцарилась неловкая тишина. Затем Барка вздохнул и откинулся на подушку: — Ты прав. Какая уже разница. Все равно скоро сдохнем в этом… — Не каркай, — перебила его женщина. — Ты можешь сдохнуть хоть сейчас, но других это не касается, понял? — Да пошла ты в болото. Кстати, Максим, а наши слова действительно влияют на судьбу? Их кто-нибудь слышит? — Прямо сейчас — вряд ли. — А ты можешь поговорить со своим богом? Чтобы он нам сюда жратвы нормальной подогнал? — Я могу вас познакомить. Барка усмехнулся, но быстро осознал смысл моих слов и чуточку побледнел: — Не шути так. — Не буду. Скажите, вы здесь часто жрецов встречаете? — У гаранцев их штук десять, — произнес молчавший до этого момента воин. — Твари бессмертные. Хрен убьешь. — А у нас? — А у нас есть ты. — Понятно… Примерно через час я окончательно уяснил нюансы текущей боевой обстановки, а также полностью осознал свою роль во всем происходящем. Несмотря на серьезное превосходство вражеской армии, фронт находился в относительном равновесии из-за разделявшей стороны конфликта речки — форсировать ее имеющимися силами наместник Гарана не желал, наша армия о таком подвиге даже не мечтала, а совершать долгие обходные маневры в такой ситуации было слишком трудно и не очень рационально. В итоге гаранцы ждали подкрепления и отдыхали, а мы постепенно теряли боевой дух и организовывали диверсионные рейды, пытаясь хоть как-то изменить ситуацию. Впрочем, реальной пользы от этих вылазок было не очень много. Во всяком случае, просвещавший меня Барка считал именно так.