Присмотрелась. В темноте холла, особенно после яркого света, едва удалось различить черты пожилой женщины в ритуальной тоге – только длинной, почти до пола. Никаких сверкающих сморщенных коленок. И узор… да, совсем иной. – А что, ему тех не хватит? – стараясь не выдавать сердитых ноток, качнула я головой в сторону двери. Женщина подслеповато щурилась, очень надеюсь, что зрение мешало ей толком рассмотреть мой узор. Не менять же его на ходу, в самом деле! – Магии никогда много не бывает, особенно в таком серьёзном вопросе. – Чем же это он такой серьёзный? – не удержалась я. – Светлые редко обращаются к нам за помощью, – вздохнула старуха. – И если уж довелось на своём веку испытать такое счастье, мы должны обеспечить его всем, что в наших силах. Тоже мне, счастье привалило. – Мне кажется, способности белоб… крылых несколько… гм, преувеличены, – осторожно отозвалась я. – В каком смысле? – удивилась она. – Думаете, он такой монстр, что потянет всех этих… нас, осчастливленных? – Потянет? – на миг мне показалось, что я искушаю невинную душу развратными предположениями. Но, в конце концов, это не я – это белокрылые организовали себе такие храмчики по всему миру! – И как только они обходят свои же устои и не темнеют, когда спят со жрицами? – пробормотала, не удержавшись. – Спят? – так искренне изумилась старуха, что мне захотелось сбежать. Вот уж точно, явилась, ничего не зная, надо было хоть подготовиться, что ли. Р-р-р! Наслушалась ехидного белокрылого! – Жрецы и жрицы никогда не спят со светлыми, – назидательно проговорила старуха. – Да, есть некоторые… ммм… техники, которые обучают и… милочка, что-то я не припомню твоего лица и имени. Ты кто? – Я… только недавно поступила в храм в Пранте, – судорожно попыталась припомнить какой-нибудь из ближайших городов. – И меня отправили к вам с… Сказали, так надо, – я многозначительно повела глазами. Если не знаешь, что говорить, – вали на магию и высшие силы. Самое действенное, особенно среди людей. Но жрица попалась не настолько наивная. – Что же нас-то не предупредили? Я пожала плечами: – А что за техники? – Вот будешь обучаться – узнаешь, – смерила меня подозрительным взглядом старуха. Она приоткрыла рот – и я почувствовала, что хочет кликнуть мужчин. Ещё не хватало, чтобы Джун-вин из клана Астамал вышвыривали из храма светлых как какую-то… злодейку! В доли мгновения приняв решение, я взмахнула крыльями, преображаясь. Только тогу оставила… ну так, поиграть на нервах жрецов. Старуха отшатнулась, осенила себя знаком. Не дожидаясь возмущения, я шагнула в комнату. Жрицы почувствовали. Замерли, нервно разворачиваясь. Открывая лежащего на ложе белоснежного. Одетого. С расправленными крыльями. Из его глаз и ладоней лился свет, волосы тоже сияли, словно… передавали куда-то дальше энергию. – Тёмная-вин! – бросилась за мной старуха. – Вам нельзя сюда! При всём почтении. Хм, они хоть что-то про нас знают. Сузив глаза, я глянула на него, не удостоив ответом старуху. Девушки смотрели испуганно. Непонимающе. Кто-то крикнул, призывая мужскую половину храма. Растон сел в кровати, утихомиривая сияние. – Прошу прощения, – поклонилась ближайшая к нему жрица, молоденькая красотка с фиолетовыми глазами, – что прервали ри… – Ничего страшного, я уже закончил, – проговорил Растон, поднимаясь. Не сводя с меня едва насмешливого взгляда. – Тёмная! Тёмная в храме! – шумело, множилось повсюду. Совсем близко зазвучали мужские голоса, в холл ворвались жрецы. В их руках сияли мечи – не энергетические, как у нас, крылатых, а самые обычные. Начищенные до блеска. Это они меня изгонять собрались, что ли? Угу, так я им и позволю. Наивные. И зачем я сюда сунулась? Ну не сражаться же со светлыми жрецами в их собственном храме! Тогда мне точно практику не зачтут. – Вы не должны здесь находиться, – пробасил один из мужчин. Довольно молодой, с длинными густыми волосами. И тёмненькие глаза его сверкали любопытством. Будто впервые видел тёмную. Рядом возник тот, с которым я разговаривала в коридоре. Скользнул взглядом по моим ножкам, словно сожалея о чём-то. Значит, светленьких они всякими техниками обихаживают, а тёмную, так мечами? Ярость всплеснулась внутри, но настроение оказалось неожиданно приподнятым. Слова старой жрицы разливались приятным бальзамом. «Никогда не спят»… – Стойте! – Растон поднял руку, останавливая своё, гм, войско. – Она – моя лагрес. Чего? Да что ж это за слово такое! Надо будет выяснить. Судя по тому, как вытянулись лица и округлились глаза служителей – то ли слишком неприличное, то ли однозначно светлое. – Благодарю за помощь. Мы уже уходим, – приблизившись, он взял мою руку, развернул меня к двери. Нас провожала тишина, заточенная ощетинившимися мечами. Я шла, гордо расправив плечи, сложив за спиной крылья – но не убирая их. А вот Растон свои скрыл, и твёрдым шагом провёл меня через строй жрецов в полутёмном холле. Ещё и как ни в чём не бывало закрыл за нами дверь, оставляя служителей храма в том же застывшем состоянии. – И что ты закончил? – приподняла я бровь, едва мы оказались на улице. – Передавать сообщение нашим. О демаре. Помощь-молитва жрецов помогает донести его по назначению, и чтобы услышали даже сквозь расстояние, – хмыкнул он. – А ты что подумала? Демара… вот свет! Отличный способ передавать послания. Почему у нас такого нет?! – Хотела поучаствовать в оргии ваших «специально обученных жрецов», – хмыкнула я. – А тут такой облом. Растон покосился на мою белую тогу со странным выражением лица. – Идём, – отозвался как-то хмуро, продолжая сжимать мою руку. – Может, замолвишь словечко вашим мальчикам? Они такие симпатяжки, – усмехнулась я. – Ты, конечно, всех впечатлила. Но шансов у тебя нет. Поверь. С тёмными никаких ритуалов не проводят, – он вроде бы всё так же усмехался, но мне почудилось странное напряжение. – В храмах? – невинно уточнила я. – И вне храмов тоже. – Какая жалость, – я неспешно преобразовала тогу в удобный тренировочный комбинезон. Уже существенно износившийся и требовавший подзарядки магией после стольких метаморфоз. Растон сглотнул. Скользнул взглядом по моим ножкам, но тут же отвёл его. – Куда дальше? – спросил, стараясь придать голосу обыденности. – Хочу, чтобы ты взглянул на одну девушку. Растон посмотрел на меня с удивлением, но ёрничать не стал. Кивнул и молча пошёл вслед за мной. Девушка всё ещё оставалась в зале. Чтобы не менять внешность снова, мы сделались невидимыми. А мне пришлось ещё и силу спрятать. Тем более, что жрецы со жрицами уже вышли из ступора. Высыпали вслед за нами наружу. Но Растон явно не горел желанием попадаться им на глаза. Ну или, может, не хотел, чтобы я попадалась. – Она, – шепнула я, остановившись за спиной девушки. Хотя без нашего желания никто из людей нас не услышит. Но в храме почему-то хотелось говорить тихо.