Растон вдруг выпустил белоснежные крылья и завернул ими меня. Как тогда, в палате Гели. Только сейчас я оставалась к нему лицом. И неожиданно для себя прислонилась к сильной груди, находя на ней внезапное молчаливое утешение. Какое-то время мы стояли в тишине. Звуки города смазались, почти исчезли, остались где-то вовне. А тут были лишь мы. Наше дыхание и стук сердец. И прикосновение. Мягкое, осторожное. Такое неожиданно желанное… Пока, выдохнув, я не отстранилась. Не зная, то ли поблагодарить, то ли съязвить что-нибудь. – Куда дальше? – спросил Растон. Я пожала плечами: – Технически я задание выполнила, Дугу Оракула сделала. Хоть и не с тем результатом, с каким хотелось бы. – Он получил, чего желал. – Но шанс фактически профукал. – Хочешь найти кого-нибудь другого? – Не знаю. У меня странное ощущение, что это не всё. То ли история не закончена… то ли наше пребывание здесь. Давай пройдёмся ещё разок по городу. Я глянула на послеобеденное небо, усмехнулась: – И ещё на денёк задержимся. Только ночевать будем не на сеновале. Растон лишь кивнул, полностью предоставляя выбор мне. – Или тебе нужно успеть свою практику закрыть? – добавила я. Ну не получалось не заботиться об этом! – Успею, – откликнулся светлый. До вечера мы гуляли улицами Линвилля – так назывался город. Зелёный и красивый, со множеством старинных зданий и переулков. Почти не разговаривали, всё больше молчали – но было в этом молчании что-то уютное, домашнее. Почти родное. Оно не напрягало, а наоборот, помогало исправить настроение. Только под конец обменялись историями из детства. Я вспомнила наши с Джеффом, Долом и Басом вылазки, Растон – что-то из жизни среди людей. Посидели на набережной у неширокой, но бурной речушки. И там же нашли постоялый двор. – Снимем два номера, – произнесла я, рассматривая ажурные окна и широкие балконы. – Ну уж нет, – отозвался Растон. – Хочу выспаться, а не среди ночи снова без белья тебя спасать. Теоретически… мне здесь ничего не грозило. Но побуждения защитника я понимала. – Спи, пожалуйста, в белье, – хмыкнула. Растон приподнял бровь, от чего внутри снова заструилось огненное пламя. И решительно направился в арочную дверь, к стойке управляющего. – Номер на двоих, – проговорил, выкладывая на стол несколько бумажных купюр. Весьма существенная сумма! Даже на мой не слишком искушенный в человеческой бухгалтерии взгляд. Управляющий, мужчина средних лет с обширной лысиной и пышными усами, будто все волосы с головы перекочевали на верхнюю губу, покосился на нас. Но ничего не сказал. Забрал купюры, выложив на стойку сложный ключ со множеством зазубрин и номерком «19». Девятнадцатый номер оказался на втором этаже. При виде единственной широкой двуспальной кровати я покосилась на Растона. Но тот совершенно невозмутимо закинул на ближайшую тумбу свой рюкзак. Промолчав, я тоже сняла свой. Потянулась, выглянула на балкон. Шикарный, с видом на реку! Со столиком и двумя креслами. На нём и ужинали под лёгкий плеск воды. – Служительница в храме сказала интересную вещь, – произнесла я, заворачивая в тонкую лепёшку немного сырного паштета. Не переставая жевать грибную запеканку, Растон глянул на меня. – «Жрецы и жрицы никогда не спят со светлыми», – процитировала я. – Ты спрашивала это у жрицы, Джун? – насмешливо приподнял бровь Растон. – Нет, просто она пыталась загнать меня в круг твоих… гм… поклонниц. – О, это было бы занятно, – с таким предвкушением проговорил белокрылый, что я едва не покраснела. – Это же ты мне расписывал обряды со жрицами для взрослых и не наивных, – хмыкнула я. – А как до дела, так поразвлечься и не дали. – Тёмным лишь бы с кем развлекаться, – буркнул Растон. – Тебя это тревожит? Или заводит? – вернула ему его же шпильку. – Всё равно не отступишься с расспросами, да? – Не-а, – хмыкнула я. – Всё равно узнаю. Лучше сам расскажи. – Там больше магии, чем физиологии, Джун. Есть определённое… обучение. Нет проникновения. Эта техника специально создана для того, чтобы облегчить белым… спорные моменты. – Ага, – пробормотала я. Коснулась его руки, лежащей на столе. Заманчиво поперебирала пальцами. – Хотел казаться опытным? – Хочешь проверить мой опыт? – он поймал мою руку. – Не дождёшься! – не удержалась я, забирая её. Эта игра… возбуждала. И одновременно я боялась снова услышать что-нибудь ехидно-охлаждающее. Прикосновение, взгляд, тёплое дыхание. Улыбка на губах. Хотелось припасть к ним, снова ощутить упругое тело. Внутри словно разряд ударил, выплёскивая горячее, обжигающее, тянущее наслаждение от одного только воспоминания. Наваждение какое-то! Сорваться с места, зацеловать белоснежного до беспамятства, заставить его сдаться… Какой светлый устоит перед огненной страстью темнокрылой? Я уже слышу его учащённое сердцебиение. Но то, как он обнимал меня крыльями… будто защищая от всего мира. Поддерживая. Кажется, больше всего я боялась потерять вот это. Своего защитника. Вынырнув из эмоциональных раздумий, я обнаружила, что Растон внимательно меня рассматривает. Улыбнулась. Надеюсь, не слишком откровенно: на его шее дёрнулся кадык, а сам он вернулся к тарелке. – Кто такая лагрес? – решившись, добавила я. Вдруг и это расскажет? Но он лишь глянул на меня с удивлением. – Ты не знаешь? – А должна? – Похоже, я о тёмных выяснил намного больше, чем ты о светлых. Не уверен, что имею желание это менять. – Хотелось бы паритета в этом вопросе, – пробормотала я, уже понимая, что настоящий Растон, тот, кто всё сильнее привлекал меня, снова спрятался за ехидной маской. Он наклонился ко мне, будто хотел поделиться секретом, но я не поддалась на этот раз. Смотрела едва насмешливо. И он не заставил себя ждать: – Изучай, Джун. – Непременно, – хмыкнула я, поднимаясь. Всё-таки пропасть меж нами в две слишком различные расы. Которых связывает давняя, очень давняя неприязнь и соперничество. Иногда я об этом почти забываю. Принимая душ, прокручивала про себя сегодняшний насыщенный день, начиная от пробуждения на сеновале. Думать о Сирге и его семье не хотелось. Возможно, когда-нибудь я загляну сюда, пробегусь по их – к тому моменту уже прошлому. Узнаю, как сложилась жизнь.