– Сам просит разузнать, что там не так, и сам же не даёт посмотреть, – бухтела я, а Растон даже попытался вставить соответствующий носитель в прибор. На что фантом лишь мигнул несколько раз, усиляя гул в подвале. И развёл руками: – К сожалению, не могу воспроизвести. В данный момент у вас нет доступа к этой информации. И ещё улыбнулся – так мило и обаятельно! – Жаль, – вздохнул Растон. Вернул носитель на место, глянул за окно в закатное небо и продолжил: – Тогда спокойной ночи. Выключись, Аррог. Бывший бог недовольно исчез. Мы с Растоном попытались вставить какой-нибудь из носителей в тот же прибор в надежде воспроизвести информацию без него. Но – увы, ничего не вышло. Продолжая перемигиваться огоньками и фиолетовой кнопкой, он просто не принял ни один из носителей. – На этот раз ты не назначил ему время включения, – усмехнулась я, когда мы спускались по лестнице. – У нас сутки, – отозвался Растон, бросив заговорщический взгляд. – А знаешь… я хочу выйти на улицу. Глотнуть воздуха. – Давай попробуем, – пожал он плечами, и расправив крылья первый слетел в холл. Внизу нас ждал сюрприз. Неприятный. Двери попросту не открылись! Как мы их ни дёргали, как ни выискивали скрытые механизмы и ни пытались проникнуть сквозь! – Похоже, без Аррога не получится, – озвучил, наконец, Растон. – Надеюсь, хотя бы на балконе посидеть удастся, – пробурчала я. На балконе посидеть удалось. И даже вдохнуть тёплого вечернего воздуха, необычайно чистого и насыщенного. Но вот взлететь оттуда по-прежнему не выходило. – Кажется, я начинаю ощущать себя в клетке, – пробормотала я, обхватив себя за плечи. Стало как-то неуютно от осознания, что мы вдруг оказались зависимы. Он ведь говорил, проход для нас открыт? И вход, и выход. – Думаю, завтра можно будет уходить, – кивнул Растон, опершись ладонями об ограждение и вглядываясь вдаль, в ту самую «иллюзию». – Как раз успеем уложиться до практики, – усмехнулась я. – Не знаю, Джун, как ты, а я дико голодный, – он вернулся в комнату и направился к штамку. Сегодня мы действительно не ели, если не считать утреннего глотка сил. А день получился утомительный от обилия информации. – Похоже, эта энергия для нас не опасна, – повторила я собственные выводы, занимая кресло рядом с ним. Действительно, уже почти сутки прошли. Но лёгкий озноб странной тревоги никак не хотел покидать. Мы протянули руки к отверстию одновременно, и они коснулись – там, возле него, в ожидании прилива силы. 29 Магия опалила ладони, сплелась двумя потоками – тёмным и светлым – и хлынула внутрь. Дивно, едва щекотно в венах начали бить лёгкие магические разряды. Сила наполняла, насыщала, будоражила. Какое-то время я отдавалась неожиданным, незнакомым ощущениям, теряясь в них, погружаясь, наслаждаясь. Перевела взгляд на Растона, только сейчас осознав, что наши руки всё ещё касаются. Зелёные глаза мерцали в ответ, в них столько всего светилось! Почему-то вспомнилось, как белокрылый возник в начертанной на полу руне. Наш огненный танец там, в Вельте. Его появление возле сцены, твёрдые мышцы обнажённой спины и… не только. Взгляды, касания, горячие ладони. Сегодняшнее утро. Всё проносилось перед глазами и скапливалось где-то у сердца, грея. Не знаю, когда я подалась вперёд. Кажется, видела только глаза, только наши общие воспоминания, которые отражались там, сгорали в зелёном огне. Магия струилась из отверстия, сплеталась в прикосновении, разгонялась в крови молниями разрядов. Губы накрыли губы – не знаю, чьи были первыми. Нет, нет… Сомнение поднялось откуда-то из глубин подсознания. Мысли об опасности, о белых крыльях… Но горящая в моей крови гремучая смесь смела их, испепелила, растворила. Тёмная я, в конце концов, или нет? Если Растона не волнует этот вопрос, если он смотрит на меня таким взглядом, будто желая проделать всё то, чему обучают светлых в храмах… Р-р-р! Мысли о храме подхватили с места, кинули меня в объятия светлого. Я заскочила к нему на кресло, верхом на его колени. Он впился в мои губы своими. Вскочил, раскрыв крылья и закружил меня по комнате. Пока не прижал к одной из стен. Там уже спружинили мои – я и не заметила, что тоже распахнула их, участвуя в этом огненном танце страсти, что изливалась из нас магическими разрядами. Ноги подкашивались, голова кружилась – устоять казалось нереальным! – Растон, – шепнула, запустив руки в каскад белоснежных волос. Мои собственные расплелись, рассыпались по спине, плечам. – Джун… – светлый снова подхватил меня, продолжая прижимать к стене, и я обвила его ногами. Он коснулся одежды – повинуясь велению магии, та трансформировалась, прошла насквозь, опала к ногам. В порыве я содрала со светлого его белоснежную куртку, с удовольствием провела ладонями по плечам, животу, перекатывая напрягшиеся мускулы. Сердцу в груди сделалось тесно, дыхания не хватало, но вместо воздуха я не могла надышаться нашими поцелуями. Дурманящим запахом белокрылого, вкусом его светлой силы. Вспомнилось, как в руке вспыхнул наполненный им трезубец, как сама я вливала магию в меч. Кажется, ещё тогда и началось это магическое безумие. Или много, много раньше. Когда он стоял в ритуальном зале? Впервые коснулся моих губ? «Не дождёшься, Джун»… Дождалась! Растон вместе со мной оторвался от стены, перехватив удобнее, и понёс меня к кровати. Прохлада шёлковых простыней обожгла давно уже обнажённую спину. Растон чуть замешкался надо мной, разглядывая горящим взглядом, и я не удержалась, притянула его ближе, вжала в себя. Все желания вдруг выплеснулись наружу, воплощаясь в горячих ласках и движениях. За все эти дни, недели… и не только. На мгновение нахлынуло тягостное, тоскливое ощущение, будто я ждала его гораздо дольше. Месяцы, если не годы. Ждала, мечтала, искала… но оказывалась лишь дальше. Он, этот острый страх потери, заставил меня сжать сильную шею, податься навстречу. Вплести пальцы в волосы, наслаждаясь тем, что есть сейчас у меня. У нас.