Пролог Марсель — Это не просьба, — спокойно произнесла мать, игнорируя свирепый взгляд сестры. — От таких предложений не отказываются, Белладонна. То, что Верховный почтил наш клан своим вниманием, уже огромная честь. Его желание видеть членов нашей семьи среди работников экспериментального отдела — многократно возвышает род Лафайет над другими благородными домами. Я понимаю твои чувства. Работать или даже находиться в одном помещении с этими… но мы не можем отказаться. — Да, матушка, я всё понимаю, кроме одного: почему я?! — Донна всплеснула руками, со дня столетия впервые на его памяти так бурно реагируя на слова старших. — В нашем клане тридцать семь вампиров! Больше двадцати совершеннолетних особей! — Наша ветвь в клане главная, посему именно наши дети должны принять участие в этом смехотворном мероприятии. Габриэль, Велорина, Иезавель и Аделаида сейчас заняты воспитанием своих детей. Каталина и Марсель ещё не достигли совершеннолетия. Остаётесь вы с Эмануэлем. — Не думаю, что Верховный ставил такие строгие требования. Почему бы нам не отправить Эмануэля от нашей ветви и не выбрать кого-нибудь из побочной ему в пару?.. — Как ты смеешь пререкаться с матерью? — угрожающий голос отца прошипел будто отовсюду: вырывался из-под толстых паркетных досок, обогнул по дуге сводчатые потолки и врезался с глухим звоном в витражные окна. На мгновение в малой гостиной моргнул свет и на соседнем троне появился жгучий брюнет с зализанными по бокам волосами. Его вольготная поза и маска бесстрастия на лице сегодня были обманчивы, как никогда. Даже тонкие и неглубокие борозды морщин, пересекающие покатый лоб и впалые щёки словно налились силой и стали ярче выделяться на бледной коже. Имея представление о его тяжёлом характере и фундаментальных ценностях, что впитывались с первого глотка крови всеми вампирами того времени, Марсель прекрасно осознавал, насколько болезненно он воспринял новость о смешанном отделе. Для всей аристократии это было хуже смердящего перегаром плевка в лицо. Отец нарочито медленно обвёл всех присутствующих в зале мрачным взглядом и лишь затем позволил матери взять себя за ладонь с таким видом, точно оказывал ей большую услугу. Его очерствевшее сердце давно перестало биться из-за её трогательной красоты и нежных поцелуев. Формально она сохраняла за собой звание бесценной жены, но фактически уже как три столетия он открыто разделял постель с другими женщинами. — Дорогой супруг, прощу прощения за тон нашей дочери. Она слишком юна и ещё плохо контролирует свои эмоции. — Не выгораживай её, Морэна! — он грубо вырвал руку из хватки матери и возвёл к потолку указательный палец. — Чтобы так откровенно выражать своё несогласие в присутствии старших, неслыханная дерзость! В её возрасте я блестяще участвовал в напряжённых дискуссиях с самыми опасными вампирами эры зарождения — не позволял ни одному мускулу дрогнуть на своём лице. А эта даже в присутствии родителей не в состоянии подобрать правильных слов, что уж говорить про более деликатные обстоятельства… у других видов женщины хотя бы репродуктивную функцию выполняют, наши же и с этой мелочью справиться не могут. Бесполезные. В нос ударил острый аромат ржавого железа. И спустя несколько секунд гнетущий тишины на пол оглушающе громко закапала кровь из сжатых кулаков Донны. Больше оставаться в стороне было нельзя, поэтому Марсель беззвучно скользнул к сестре и встал рядом с ней перед родителями. — Матушка, отец, позвольте вмешаться в разговор. — Говори, — сухо бросил глава семьи, презрительно сморщив нос из-за запаха родной крови — ещё одной непозволительной слабости, опустившей сестру в его глазах на ступень ниже. — Если вы дадите на то согласие, я бы хотел заменить Белладонну в исполнении семейного долга перед двором Темнейшего. Знаю, что до совершеннолетия мне не хватает девяти лет, и, следовательно, по критериям матушки не подхожу, но вам не о чем беспокоиться — я не опозорю дом Лафайет. Последнее тестирование на контроль способностей и подавление жажды, проходившее в прошлом году, я закрыл с наивысшим баллом на потоке. И хоть в отличие от сестры у меня нет опыта работы законником, но я тоже являюсь дипломированным специалистом в смежной области. В предложение Верховного я вижу прекрасные перспективы для своего первого профессионального опыта. Дозволите же, отец, воспользоваться мне этой чудесной возможностью? — О чем я и говорил. Вот оно различие между мужчинами и женщинами у вампиров, — едко усмехнулся он, лениво изучая его надменным взглядом. — Поскольку ты так жаждешь поучаствовать, я позволю тебе заменить Эмануэля. — Благодарю, отец, — Марсель склонил голову в низком поклоне, пряча за длинной чёлкой самодовольную улыбку. Годы берут своё и как бы не кичился предок остротой своего ума, его хорошие дни далеко позади. Так бывает, когда пресыщаешься вольготной жизнью — инстинкты притупляются. И тогда минимальной провокации оказывается достаточно, чтобы получить нужный результат. Ведь предугадать его наимудрейшее решение не составит труда и ребёнку по их меркам. Занять место Донны отец не позволил бы ему в любом случае. Теперь заставить её для него было делом принципа. А вот если бы Марсель выказал прямо своё желание потеснить старшего брата, то мог спровоцировать у мнительного родича обратный эффект. Такова уж природа вампиров — на правду в сочетание с прямолинейной простотой у них аллергия. — Тебя же, Белладонна, я не освобождаю от обязанности принять приглашение на работу. Хочешь того или нет, ты отправишься в Саларун. — Хорошо, отец, — подчёркнуто холодно произнесла сестра. — Не буду просить прощения за своё поведение ранее, тем не менее я приму приглашение и исполню свой дочерний долг. Марсель скользнул по красивому профилю пытливым взглядом, стараясь за праздным интересом скрыть тревогу из-за кардинальных метаморфоз в её настроении. Он явственно ощутил, что перемены в ней носили больше внутренний характер, чем внешний. Едва ощутимое касание кончиков пальцев огладило тыльную сторону его кисти. То был жест, говорящий, что с ней всё в порядке. — И исполнишь хорошо. По возвращению вознагражу выгодной партией, поскольку ты уже достигла брачного возраста. Сколь удачно я подберу тебе будущего мужа, будет зависеть исключительно от твоего поведения на общих землях. Это ясно? — Да, отец. Предельно ясно. Я могу быть свободна? Одним небрежным движением руки он отпустил их. К старшим братьям и сёстрам, спрятавшимся в тенях зала, это тоже относилось, поэтому они улизнули первыми. Удовлетворили своё хищное любопытство — не каждый день доводилось стать свидетелями столь занимательного представления, где дети осмеливались оспаривать решения родителей — и теперь ближайшие пару недель у них было о ком посудачить. Впрочем, понять их можно. Не так уж и много развлечений в глуши провинциального княжества: сплетни, балы, интрижки на стороне — вот и всё. Отныне сразу на двух участников мыльной оперы станет меньше. Пусть хоть напоследок развлекутся… Рикард Вскарабкавшись по стене до подоконника, он одним рывком подтянулся вверх и нырнул головой вперёд в собственную комнату на втором этаже. Первое правило ночных гулянок: всегда оставляй окна спальни открытыми. А второе — возвращайся до того, как семейство проснётся — он нарушил, поскольку из кресла у письменного стола на него сурово взирал отец. — Я тут проголодался… — Интересные у тебя способы добраться до кухни. — По ночам есть вредно, приходится калории сжигать, — хохотнул Рик, незаметно пятясь обратно к окну. — Даже не думай смыться, паршивец, — тонкие губы отца изогнулись в ироничной улыбке, — вязку организую. — Ого, сразу с козырей пошёл! — присвистнул он и прекратил ползти к окну, отбросив всякую мысль о побеге от очередной головомойки. Лучше часок послушать нотации, чем ни один месяц отбиваться от прилежной сучки, мечтающей обзавестись породистым потомством. — Я весь во внимание. Давай, начинай экзекуцию. Однако ему дали короткую отсрочку на: освежиться и привести свой внешний вид в порядок, после чего велели спуститься в гостиную. Естественно, Рик не был бы собой, если бы не растянул банные процедуры на полтора часа. Логика проста — чем больше отец маринуется в ожидании, мотает свои нервные клетки на кулак, тем меньше у него останется сил на воспитательные беседы. К искреннему удивлению Рика, он мало того, что не злился, так ещё и умиротворённо улыбался под стать буддийскому монаху, отрешившемуся от всего мирского. Неужели подсел на какие-то успокаивающие пилюльки? Да, довели они с сеструхой бедного папаньку. — Ко мне вчера заглядывала Кейсара, — начал он издалека. — Её обеспокоили твои ночные прогулки вдоль территории их поместья. А учитывая твою репутацию, о которой уже ходят легенды в народе, понять причину этого беспокойства я могу. — Подумаешь, разок прошёл мимо. От этого девчонки не залетают. — И как это нужно проходить мимо, чтобы тебя кошаки подрали? — Ну, может немного поболтал с одной кошечкой, сидящей на заборе. Чуть-чуть. А что до этих придурков, то я им усики и коготки тоже повырывал. Там ещё можно поспорить, кто кому сильнее навалял. Улыбка дала трещину, и теперь как не пытался отец натянуть её обратно, она упорно соскальзывала, обнажая испытываемое им раздражение. — Рикард, неужели ты не можешь подыскать никого из своих? Ладно, пёс с ними, с волчицами. Но ещё же есть гиены, шакалы… на худой конец еноты и лисы. — Да никого я не ищу. Что ты сразу начинаешь… это так, разовое приключение. — Если ты обрюхатишь кошку, скандал разразится немыслимый! — мгновенно вспыхнул он и шандарахнул кулаком по столу. Поскольку тот не разлетелся на щепки, родитель ещё вполне контролировал себя и свой гнев. — Пап, много нервничать вредно для твоего здоровья, — назидательно отметил Рик, приподнял его руку и подул на кулак. — Так и пораниться можно, чё ты как маленький? — Вот же засранец! Это ты у сестры… Окончание фразы потонуло в бодром крике младшенькой, что наверняка сотряс не только их дом, но и стоявшие рядом. И крик этот не предвещал ничего хорошего ни для кого из старших. Ведь говорил он, что она снова откапала нечто такое, во что собиралась вцепиться бульдожьей хваткой. — Папа! Мама! — О небесный пёс, — простонал он, прикрыв ладонями бородатое лицо. — Вспомнишь солнце — вот и лучик… — Папа! — Вел ураганом влетела в комнату, одним чудом не снеся дверь, которая уже целых две недели держалась на петлях — маленький рекорд. Взгляд шальных голубых глаз скользнул по Рику, как по предмету мебели, и, наконец, отыскал отца. — Чего не отзываешься?! — Папы здесь нет, — он сполз в кресле и как-то весь скукожился, словно пытался слиться с интерьером комнаты. Комичности ситуации добавляло то, что в обивку сидения при виде миниатюрной дочери вжимался двухметровый здоровяк, весящий под сто пятьдесят килограмм. Вот где пролегала истинная сила — сила духа. — У меня к тебе серьёзный разговор! — Да я уже догадался… — Подожди минуту, сестрёнка, не начинай концерт. Я сейчас быстренько сгоняю за попкорном! — Иди в задницу, Рикки, — беззлобно огрызнулась Вел и снова сконцентрировалась на отце. — Папа, почему наша стая не участвует в отборе?! — Почему не участвует? Просто до нас не дошла очередь. Уже достаточно набрали добровольцев среди оборотней. Клянусь своим волком. — Но я тоже хочу быть добровольцем! — Что за крики с утра пораньше? — проворчала мама, выворачивая с бутербродом со стороны кухни. — Папа скрыл от нас важнейшую информацию! — Это я настояла на поспешном отъезде Варга с правнуками. На мальчиков было больно смотреть после ваших спаррингов. Да и шарахались они… — Да причём тут соплежуи, — раздосадованно отмахнулась она. — А, ты о другом. — Сейчас проходит отбор оборотней для работы в экспериментальном отделе раскрытия межвидовых преступлений! — И что ты забыла в этом отделе? — Как это что?! — Вел от возмущения едва не задохнулась. Неожиданно задрала ногу и со смачным шлепком опустила её на многострадальный журнальный столик. Тот жалобно скрипнул и таки не выдержал издевательств — развалился, уже в следующую секунду вынудив её убрать свою могучую пятку с руин столешницы и сбиться с мысли: — Что за ветхую рухлядь вы вечно покупаете? Неужели денег не хватает на нормальную мебель?