Устройство общества у оборотней и вампиров сильно различалось. Их женщины явно обладали более широкими свободами: некоторые выходки Вел об этом выразительнее прочего говорили. А мужчины предпочитали решать проблемы главным образом при помощи грубой силы, намеренно игнорируя дипломатические методы. Не потому что не владели необходимыми навыками, Оскар и Рик вне всяких сомнений при желании могли поддержать жаркую дискуссию на весьма высоком уровне, нет, там дело стояло за чем-то иным. Неким кодексом негласных правил, что впитывался ими с первых дней жизни вместе с материнским молоком. Впрочем, главное отличие между их мировоззрениями заключалось в том, что оборотни проводили чёткую черту между своими и чужими. Не в общем смысле, как это было принято делать у вампиров, а более локальном. И по какому принципу они отделяли одних от других — для Марселя оставалось совершенно непонятно. — Не уверена, — задумчиво отозвалась Вел. Вдруг протянула руку и ощупала его подбородок, нажала, заставляя разомкнуть губы, и заглянула в рот. А затем она обернулась и посмотрела исподлобья на боевика. — Вроде обычная, легко будет ломаться. Но я не советоваю трогать моего кровососа. Опасно для твоего здоровья. — Советую, — ошеломлённо пробормотал Марсель, отчаянно борясь с губами, что желали растянуться в самодовольной улыбке. — Ты её услышал? — глухо спросил Рик, ещё теснее приблизившись к тому. Они почти коснулись лбами, но шерстяной неудачник внезапно врубил заднюю и отступил на шаг. На его лице смешались в красочном коктейле: удивление, отвращение и раздражение. — Правду говорят, что в особом отделе собрали сплошь уродцев. Ни один нормальный оборотень не стал бы работать с кровососом, — ядовито выплюнул он, словно целясь ударить их посильнее. Да вот с местом прогадал, они давно уже прошли все стадии от взаимной ненависти до принятия и смирения. — Но мало того, вы ещё и спелись? Кому рассказать, не поверят… Настоящий дурдом. Забыли уже о нашей истории? Как эти твари целые стаи вырезали веселья ради? Неужели у вас нет ни капли уважения к нашим предкам? К сотням тысяч убитых? — Если цепляться за старые обиды, то мы никогда не сможем жить в спокойном мире. Агрессия порождает другую агрессию — это замкнутый круг, — спокойно произнёс Рик, хотя в его голосе всё ещё ощущалось напряжение. — Я против тебя ничего не имею, приятель. Но ближайший месяц не появляйся возле моей сестры. — Старые обиды?! — Бенс, у тебя тут всё в порядке? — к нему со спины подошли приятели-боевики, наверняка тоже блохастые выродки. Оба крупные, не меньше Рика. Вел вся подобралась при их появлении, поэтому не возникало ни малейших сомнений, что она кинется прикрывать тыл брата. Но поучаствовать в новой драке ей сегодня не светило, потому как возле Рика встал Оскар, приспустивший на кончик носа очки, а с другой стороны от Марселя — Фабиан и Аллен, всем своим видом демонстрирующие, что тоже в стороне не останутся в случае заварушки. — Уродцы, — выплюнула эта шерстяная обиженка, перед тем, как развернуться и отчалить восвояси. Приятели с растерянным видом последовали за ним. Однако Марсель не спешил отворачиваться, внимательно следил за компанией до выхода. А когда Бенс уже в дверном проёме на миг обернулся, чтобы послать в их сторону последний, ненавидящий взгляд, он воспользовался предоставленной возможностью и, уцепившись за крошечные точки зрачков, представил, как забивает раскалённые гвозди в череп. Шавка схватилась за голову и нелепо вывалилась из их отдела на глазах у недоумённо приглянувшихся товарищей. — Это было по-настоящему мелочно, — проворковал Аллен. — Согласен, поступок не достойный настоящего мужчины, — кивнул Оскар и поправил очки. — Ты эту штуку с мозгами сделал? — уточнила Вел и, не дожидаясь ответа, злорадно улыбнулась. На его плечо легла тяжёлая рука Рика, приобнимая за шею. — Слушай, дружище, нам надо кое-что срочно обсудить, — он бесцеремонно потащил Марселя сквозь толпу из задержанных в сторону конференц-зала. Завернул за угол, огляделся по сторонам и торопливо произнёс: — Есть паршивая, но крайне важная новость. И заключается она в том, что скоро наступит полная жопа для всех в нашем отделе. Но ты будешь в её эпицентре, поэтому я должен предупредить — слишком бесчеловечно оставлять тебя в неведении. — Давай ближе к сути. — Вел скоро затечкует. — Что? Запустив пятерню в свои длинные кудри — после переворота они здорово отросли и теперь доставали до набухших мышц, выглядывающих из-за ключиц — Рик откинул густые пряди с лица. И взгляду Марселя открылась сконфуженная гримаса, по которой можно было догадаться, что старший братец сейчас раздумывал о том, как много ему следовало рассказать. — Ну, течка… менструация или как там у людей обзываются эти жуткие дни. Это не одно и то же, конечно… Короче, у Вел течка длится в течение трёх недель. В первую она будет злая, как тасманский дьявол, поэтому постарайся лишний раз её не провоцировать. В этот период она сама успешно справляется с поиском, чем бы себя побесить. Впрочем, понять малую можно… там вроде всё болит, ещё и в хлюпающих памперсах ходить надо. Я бы тоже злился… — Понял, — обескураженно пробормотал Марсель, — не злить малую. — Но первая неделя — сущая ерунда! Вот во вторую начинается самый ад, то есть половой гон. Сеструху переклинивает уже в обратную сторону. Ко всему прочему у неё усиленно вырабатываются феромоны, поэтому кабелей, как магнитом притягивает, — Рик шумно вздохнул, отчего его ноздри раздулись, а нос стал похож на курносую картошку Вел. — Естественно, малая старается контролировать себя. Но ты и сам понимаешь, иногда природа над нами берёт вверх. Мы гораздо ближе к животному миру, чем люди или вампиры… В общем, к чему веду, я могу рассчитывать на небольшое одолжение? — Хочешь, чтобы я отгонял от неё кабелей? — А ты догадливый! — В течение недели? — Где-то в районе того, точно не больше десяти дней. — И что я с этого поимею? — он окончательно расслабился и позволил себе ухмылку. Вдоволь насладился насупленной физиономией Рика, явно рассчитывающего на иную реакцию, и предложил: — Давай будем рассматривать это как услугу. Потом, когда мне понадобиться твоя помощь, ты мне вернёшь услугу. — Хорошо, договорились. — Этот… Бенс. Он такую активность проявил из-за «особых» дней Вел? Поэтому ты так бурно отреагировал? — Да, можно и так сказать. — А поподробнее нельзя? Мне бы не мешало понять механизм, из-за которого всякие Бенсы активизируются. — Неправду говорят, будто у вампиров «семья» — одно название. Ты — прямое тому доказательство. Не менее дотошный, чем твоя сестра, — с кривой улыбкой проворчал Рик, чем вызвал у него искру симпатии. Вечно всем приходилось доказывать, даже внутри собственной семьи, что они не чужие друг другу. Марсель так устал от мерзлоты поместья, что эти до смешного простые слова смогли коснуться его сердца. — Что ж, братец Донны, слушай и впитывай информацию. Когда мы в половинчатом или полном обороте, то наш запах выдаёт почти всю подноготную: физиологические особенности организма, такие как течка, уровень силы и болезни. Как я уже говорил, в этот период активнее вырабатываются феромоны. Они будто кричат: «ку-ку, красавчик, я готова к спариванию, возьми меня». Многим этого хватает, чтобы попытаться уложить под себя наиболее податливую из-за одурманенного состояния самочку. Но с Вел дела обстоят сложнее, потому что она молодая, здоровая и самое главное — бета. Урвать себе в супруги бету, которая даст потенциально более сильное потомство — слишком заманчиво звучит, чтобы пройти мимо, понимаешь? — Неужели бета-самки настолько редки? — Да, в процентном соотношении там мизер. Не рискну даже предположить. Может, в лучшем случае, что-то в районе пяти процентов… Не знаю. В нашей стаи помимо Вел всего две бета-самки. А это, на минуточку, из ста шестидесяти чистокровных особей. Ну, почти чистокровных, если смотреть в разрезе волчьей породы. У моего бати, как выяснилось, затесались в родословной лисы. Впрочем, не суть. Главное, бета-самки — большая редкость. Особенно сейчас, когда оборотни стали «путаться», как любит говорить маман, с людьми. — Из твоего путаного объяснения я понял, что ваши мужчины подбирают себе женщин в соответствии со своим уровнем силы. — Не всегда. Многие сходятся по любви и им плевать на уровень силы. Бабуля Дента — ещё одна бета-самка из нашей стаи — вступила в брак с обычным гаммой. И у моих дядек и кузенов все жёны — гаммы. Не уверен, что хотя бы один из них пытался найти себе бету. — Подожди. В вашей семьи девушки сами решают с кем вступить в союз? — удивился Марсель, поскольку у вампиров даже мужчинам надо было согласовать свой выбор со старшими. Да и имя этой бабули он уже не первый раз слышал. Вел время от времени вспоминала её. В основном с выражением мягкой тоски на лице, которое отпечаталось у него где-то на подкорке мозга. — Ну, многих родители пытаются наставлять на путь истинный, так сказать. Знакомят с подходящими кандидатами, но не настаивают, если у молодых не складывается. А что касается бабули Денты… она с молодости отличалась непростым нравом. И хоть сто лет назад порядки в стаи были построже, но и тогда никто не рискнул ей сказать слово против, когда она приволокла какого-то бродягу и объявила, что они собрались жениться. — Поразительно… — Не спеши с выводами. В Ираше не всё так безоблачно. Может девушек родители и не принуждают выходить замуж за нелюбимых, но им от этого легче не живётся. У нас мужчин больше, чем женщин. Слабый пол ярче выражает эмоции, поэтому они чаще сцепляются в драках. Одна к другой парня приревновала, либо новое платьишко не поделили, — в общем, сущая мелочь. Но драки у оборотней нередко заканчиваются смертельным исходом. Да и хватает выродков, которые прикладывают руку… Между ними повисла пауза. Неуютная, тяжёлая. Такое напряжение разливается по воздуху, когда затрагиваются болезненные точки. Вскрываются старые раны, о существовании которых долгое время стараются позабыть. — Нам очень повезло, что Велли с малых лет увлекается боевыми искусствами. Шесть лет назад я не доглядел за ней во время течки, а ей не подфартило наткнуться на другого бету, — при воспоминаниях о том инциденте, Рик сжал челюсть с такой силой, что на побелевших щеках вздулись желваки. — Он её хорошо потрепал. Почти оторвал ногу. Она у неё висела на одной шкуре. Сломал ключицу и несколько рёбер. Марсель ощутил, как его в один миг охватила удушающая ярость. Тело бросило в жар, но на коже выступил контрастно холодный пот. Просто в голове не укладывалось, что нашёлся урод, посмевший на неё напасть. Да ещё и так серьёзно покалечить. Он с трудом разжал собственные челюсти, чтобы спросить: — Зачем?.. — Хотел взять силой, но встретил неожиданный отпор. Разозлился и вышел из себя. Это не редкое явление. У многих семей в основе брака лежит доминантность: схватил, ударил по голове, если попыталась оказать сопротивление, и утащил к себе в пещеру. Мы пытаемся бороться с домашним насилием, множество законов написано на эту тему, но тысячелетние традиции так легко не искореняются. Да и власть нашего короля — моего прапрадедушки — осуществляется через правительство, состоящее из двадцати министров. А правительство в свою очередь ответственно перед парламентом, в которое входит пара сотен оборотней. Ко всему прочему, мы являемся колониальным государством империи Урса, поэтому хотим того или нет, но должны подчиняться и его законам. В общем, много вещей мешает раз и навсегда решить эту проблему. — Так насколько строгие у вас законы? Что потом с ним сделали? — Похоронили. — Вы его казнили? — Нет. Велли ему сама глотку перегрызла. Полностью отделила голову от тела своими маленькими, но острыми зубками. Дрались-то они в начальной форме, поэтому была вероятность, что нога не прирастет обратно и она останется инвалидом. Когда я их нашёл, сил перекинуться до половинчатой формы у неё уже не осталось. — Я думал, что вы почти бессмертны… можете отрастить себе любую конечность за считанные часы, кроме головы. — В полузвериной форме — да. Но ты видел сегодня процесс перехода, он не моментальный. Нам нужно хотя бы пару минут. — В зависимости от формы у вас возрастает регенерация? — Да. В полной форме, которая доступная только бетам и альфам, мы реально чуть ли не бессмертны. Там бы нога приросла на место меньше, чем за час. Но, переход в неё ещё более болезненный и долгий, чем в половинчатую. Меняются абсолютно все органы в теле, перестраивается костная система на фундаментальном уровне. Короче, по ощущениям, ты как будто несколько раз сдох в муках, в каком-нибудь блендере. А потом, как при обратной перемотке, так же и родился. Врагу не пожелаешь! Я только один раз перекидывался в полную форму и мне хватило на всю жизнь впечатлений. — И выглядит ещё более жутко? — Марсель живо припомнил, с каким терпким, обволакивающим ужасом наблюдал за тем, как с головы Вел посыпались на пол волосы, пока конвульсивно дёргалась конечности и выгибалась дугой спина. Когда же череп окончательно облысел, а форма ушей и лица изменились до неузнаваемости, отовсюду полезла шерсть, словно стремясь прикрыть безобразную картину. — О, несоизмеримо, — добродушно хохотнул Рик. — Даже мне не по себе делается, когда я вижу полный оборот. Вываливающиеся глаза, шкура слазит, как у змеи… брр. Зрелище не для слабонервных. — А эта ситуация на Вел как-то отразилась? — он попытался осторожно развернуть тему обратно. — Нет, понятное дело, что отразилась. Я имею в виду… — Не заморачивайся на этот счёт. На мне она гораздо сильнее отразилась. Я потом год от сестры не отходил, и на каждого парня кидался, рискнувшего с ней заговорить. Велли по характеру боец, поэтому восприняла непонятную для неё вспышку агрессии, как рядовую стычку, из которой вышла победителем. По-моему, она даже до конца не поняла, из-за чего тот до неё докопался — слишком была увлечена дракой. — Каким бы бойцом она не была, её эта ситуация всё равно травмировала. Любое беспочвенное насилие оставляет след на личности. — Дружище, ты пытаешься натянуть на нас стандарты своего общества. Мы с детства в насилии живём. Щенки постоянно между собой дерутся, продвигаясь по иерархии в стаи. Для нас это такая же норма, как для вас обосрать соседку за неправильно подобранную шляпку к платью, понимаешь? — Рик криво улыбнулся и поиграл бровями, провоцируя его на то, чтобы огрызнуться. Но так и не дождавшись желаемой реакции, добавил: — Нет, конечно, след кое-какой остался. Куда уж без него… она с тех пор кидается на всё, что подозрительно шевелится. — В смысле? — Ну, малая всегда была вспыльчивой. Но руки первой никогда не распускала. Ждала оплеуху, а потом отвечала от души. Она же очень жалостливая, вечно боялась кому-то сделать больно. — Что? Боялась сделать больно? — Марселю показалось, что он ослышался. — Ага, и эта жалостливость чудесным образом уживалась в ней вместе с уникальной злопамятностью. Поэтому на то, чтобы дать сдачу, отсутствие желания делать кому-то больно не распространялось. А после этого случая, видимо в голове у неё что-то переключилось и теперь в любой мало-мальски конфликтной ситуации она атакует первой. — Да уж… хотя это объясняет некоторые несоответствия в её характере, — буркнул он и замер, поражённый неожиданным открытием. С чего вдруг её старший братец так разоткровенничался с ним? Неужели перемены в его отношении к Вел со стороны настолько явные, что всем вокруг видно, как мутирует это странное чувство? Надо остановить развитие опухоли, пока она не превратилась в злокачественное образование. — Стоит вернуться прежде, чем нас начнут искать, — мрачно напомнил Марсель. — Ты всё сказал, что хотел? — Да, разумеется, — озадаченно отозвался Рик и первым развернулся к выходу. — Эта история не какой-то большой секрет, который малая из всех сил старается скрыть от других. Но всё же, будь душкой, сделай вид, что не в курсе.