Придирчивым взглядом окинув своё отражение, Белладонна признала, что выглядела достаточно естественно, но при этом не менее красиво, чем обычно. Так, будто лишь мгновение назад отстранила голову от подушки, даже волосы лежали в симпатичном беспорядке со слегка вьющимися концами. Поэтому она накинула на плечи пеньюар с пышными рукавами и скромным шлейфом, тянущимся по полу на полшага от пяток, и направилась к выходу из спальни. Рикард сидел за обеденным столом, энергично жевал предоставленное угощение и осыпал домоправительницу комплиментами, главным образом воспевая её манеры и профессиональные навыки, благодаря которым он смог насладиться едой из столь свежих продуктов. Но стоило ему обернуться, чтобы поприветствовать хозяйку дома, как он замер с приоткрытым ртом. Его голодный взгляд облизал её с головы до ног, на мгновение завис на глубоком разрезе сорочки и, наконец, вернулся к лицу. — Доброе утро, — хрипло произнёс Рикард. — Доброе утро, — отозвалась Белладонна, опускаясь на соседний стул и жестом отпуская прислугу, предусмотрительно оставившую для неё бокал свежей крови. Она заметила, как затрепетали его ноздри и сжалась челюсть, но сделала вид, что слепа к этим маленьким намёкам. — У нас новое срочное задание? — Не совсем, — подчёркнуто нейтральным тоном ответил он после мимолетной заминки. — Капитан дал нам разрешение допросить Кевина Уилсона. — Одним? — Именно. — Надо же, приятный сюрприз. — Поэтому мы от тебя сразу двинем по адресу его места жительства. — Поняла. Какое-то время они ели в тишине, бросая друг на друга короткие плотоядные взгляды. Рикард почти не скрываясь пожирал её глазами: щедро одаривал вниманием каждый миллиметр тела, не прикрытого тонкой полупрозрачной тканью. Его обнажённое желание отзывалось в ней острее самого чувственного комплемента. Впрочем, Белладонна не менее открыто любовалась разворотом широких плеч и упругими завитками волос, уложенных в стиле влажной морской укладки, чем однозначно доставляла ему не меньше удовольствия. Он резко отвернулся, будто нечаянно прикоснулся к огню и обжёгся, окинул долгим взглядом комнату и громко прочистил горло, прежде чем заговорить: — Так вот какой уровень жизни для тебя считается комфортным? — Да, это минимальная планка, — честно ответила она, поскольку никогда не видела смысла скрывать свою любовь к роскоши и деньгам. — Мне нравятся качественные вещи из натуральных материалов, первоклассное обслуживание и большие пространства. Поэтому мой комфорт дорого обходится. — Думаю, мы бы не ужились в одном доме с твоей любовью к порядку. — Не попробуешь — не узнаешь. Последовала очередная неловкая пауза, что с завидной регулярностью, стала отмечаться в их разговорах. — Слушай, куколка, тебе наряжаться не пора? — Рикард однобоко ухмыльнулся и указал большим пальцем на дверь. А затем с несвойственной ему робостью, словно готовый в любой момент перевести взгляд, посмотрел на неё. И этот взгляд странным образом спровоцировал её. Белладонна поставила на стол полупустой бокал и соскользнула на самый край стула, опасно приблизившись к его лицу с двухдневной щетиной. Ласково провела кончиками пальцев по шершавой скуле и едва ощутимо царапнула под нижней губой, после чего тихо произнесла: — У тебя сексуальное тело, но глубина взгляда и дерзость улыбки затмевают его. И, не дожидаясь реакции, она поднялась и вышла из гостиной. Уверенным шагом прошла несколько метров и даже взбежала по лестнице, прежде чем поняла, какой нервный мандраж её охватил из-за разыгранной, по сути безобидной сценки. Задней мыслью осознала, как тяжело оказалось не поддаться порыву, чтобы не попробовать нахально ухмыляющиеся губы на вкус. Буквально чуть-чуть, ещё капля провокации со стороны Рикарда и она сорвалась бы. Однако то, что он испытывал не меньше желания, которое переносил на досадную помеху под названием: «Дарси», — для неё стало очевидным. Сейчас Рикард отворачивался, избегал флирта, не потому что Белладонна ему была неприятна. Наоборот, она слишком его цепляла. Броня, за которой пряталось горячее сердце, медленно, но верно, трещала и рвалась по швам. Сборы у неё заняли не больше получаса. За это время они успели оба успокоиться. Белладонна спустилась в расположении духа, соответствующем аристократическому происхождению, а Рикард вернулся к излюбленному образу беззаботного повесы. Поэтому отправились вылавливать Кевина Уилсона они настроенные исключительно на деловой лад. На окраине города преобладали районы двух типов: старые, с уродливыми домами и полуразрушенной инфраструктурой, и новые — отстроенные за последние пять лет, с симпатичными, но полупустыми многоэтажками, идеальными тротуарами, аккуратными клумбами и технологичными мусорными контейнерами. Но всё же эти районы кое-что объединяло: непривычно безлюдные для города с многомиллионным населением улицы, сиротливые игровые площадки, тишину над которыми не разрывали детские крики, и слабое движение машин. Их свидетель или, возможно, подозреваемый проживал в доме, расположенном на границе микрорайонов. Длинное восьмиэтажное здание с лицевой стороны покрывала облупившаяся, когда-то бежевая, а сейчас непонятного оттенка штукатурка в грязных разводах. С другой стороны, от земли до плоской крыши всю боковую стену укутал чёрно-бурый нарост, из которого выглядывали закопченные балконы. Здание походило на рухлядь, подлежащую в ближайшие годы сносу. Не верилось, что в подобном жилище кто-то мог обосноваться, но заполненные бельевые верёвки на обветшалых выбросках говорили, что как минимум половина квартиросъемщиков продолжала ютиться в непригодных для жилья апартаментах. Лифт в доме не работал, да и Белладонна не рискнула бы в него заглянуть. Изнутри дом выглядел ничуть не лучше. На лестнице приходилось переступать валяющиеся не пойми откуда взявшиеся толстые доски и пустые бутылки, на фоне которых отколовшиеся со стен куски плитки, воспринимались сущей мелочью. Едва не поскользнувшись на разбросанных газетах, Белладонна вынужденно вцепилась в грязные перила и желчно прошипела: — Удивительные люди — волонтеры. Вместо того чтобы себе помочь, предпочитают тратить время и ресурсы на случайных незнакомцев. — У всех разные приоритеты в жизни, — Рикард протянул ей раскрытую ладонь. — Я знаю много оборотней, которым до роскоши нет дела. Они так погружены в работу, что даже поесть временами забывают. — Нет, в этом случае речь идёт не о роскоши, — она вложила свою руку в его большую и теплую ладонь, — а о банальном самоуважении. Состояние души и тела напрямую зависят от состояния жилища. Тут не лёгкий беспорядок, который при желании можно за полчаса убрать. А настоящая разруха, нуждающаяся в капитальном ремонте. Он ей ничего не ответил. Лишь глянул задумчиво и одарил безобидной улыбкой. На шестом этаже всего у одной двери висел номер. Притом нужный им номер. Звонок работал — они с минуту наслаждались старой полифонической мелодией, прежде чем щёлкнул замок и приоткрылась дверь. Через небольшую щель в длину цепочки на них посмотрел круглолицый мужчина в огромных очках с толстой оправой. Нелепые усики под тонким маленьким носом и аккуратная стрижка, с тщательно расчёсанными волосами указывали на то, что он предпринимал попытки следить за внешностью. Но при этом обрюзгшая полнота и безвкусная одежда вносили ясность об образе жизни, что он вёл. — Здравствуйте. Кевин Уилсон? — первый заговорил Рикард. — Да, всё верно. — Мы из особого отдела главного подразделения внутренних дел, — скороговоркой проговорил он и показал удостоверение. — Вы можете уделить нам время? — Да… Да, конечно, заходите, — растерянно отозвался Кевин Уилсон, и захлопнул у них перед носом дверь. Послышалось шуршание отодвигаемых цепочек и, наконец, их запустили в тесную прихожую. — По какому вы вопросу? — Мы расследуем убийство Айра Хоски. Вы были с ним знакомы? — Да, я был знаком с Айрой! И очень даже близко, — он развернулся и двинулся вглубь квартиры. Им же пришлось последовать за ним, слушая путанный и крайне эмоциональный рассказ. — Айра был хорошим парнем. Его смерть — огромная трагедия! По настоящему грустная судьба… Ему пришлось столкнуться с множеством проблем в очень юном возрасте. Вы же знаете, что его родители развелись пять лет назад? Хотя это, наверное, даже к лучшему. В семье у него всегда был бардак. Ужасный бардак! Говоря откровенно, его с детства использовали, как канат, который перетягивали между собой два взрослых эгоистичных человека. А когда у Айры начались проблемы с поведением. Ещё бы им не начаться! То его скинули на престарелую бабушку. Время от времени забрасывали дорогими игрушками, будто пытались откупиться. И оставили вариться в собственном соку!.. Такой ужасный финал… просто в голове не укладывается. — Вы очень близко к сердцу приняли его историю, — участливо отметил Рикард, присаживаясь за крошечный обеденный стол, заваленный небрежно связанными пакетами со снеками, грязными чашками и брошенными на блюдцах недоеденными сладостями. Со стороны стены его подпирал угловой диван, давно нуждающейся в замене засаленной и протёртой обивки. Всё вокруг выглядело настолько грязным и неприятным, что у неё и мысли не возникло добровольно чего-либо коснуться в этом холостяцком жилище. — Я не всегда так глубоко погружаюсь в проблемы ребят, которым помогаю. Но с Айрой мы установили близкий контакт, он для меня стал чем-то вроде потерянного младшего брата, — смущённо объяснил Уилсон, дёргая за кончик жиденьких усов. И, вскинув взгляд на Белладонну, указал рукой на мерзкий диванчик. — Что же вы стоите? Тоже присаживайтесь. Вы будете кофе или чай? — Нет-нет, спасибо за предложение, — отказался Рикард сразу за них двоих и похлопал ладонью по сиденью рядом с собой. — Донна садись. Она каким-то чудом сумела удержаться, чтобы не закатить глаза, и даже сохранила на губах вежливую улыбку. Пристали со своей ненужной заботой. Ей вполне комфортно стоялось в стороне. Но нет, им обязательно было необходимо поставить её в неловкую ситуацию. Впрочем, неловкость — чувство заразное. Наклонившись, она положила ладонь на колено напарника и шире раздвинула ему ноги. После чего спокойно присела на выглядывающее из-за стола бедро. Подняла ближе к лицу планшет со стилусом и по-светски любезно обратилась к оторопевшему Уилсону: — Пожалуйста, продолжайте. Вы остановились на том, что все заботы о сложном подростке скинули на престарелую бабушку. — Да… Да. Всё верно, на госпожу Малрой. Я её пару раз навещал после смерти Айры. Очень приятная женщина, тоже с непростой судьбой! Она потеряла мужа, будучи совсем молодой женщиной. Осталась с тремя детьми на руках, но не сломалась, а вырастила их. И что же вы думаете, хоть один из них ответил ей через годы чем-то, кроме чёрной неблагодарности? Ужасное время, люди и нравы… — И как же складывались отношения у Айры с госпожой Малрой? — Да по-обычному складывались их отношения. Как у любых других бабушки и внука. Она старалась в меру своих возможностей заменить ему родительскую любовь. Но понимаете… эта такая дыра в груди, которую так легко не зашьёшь. Хотя Айра неплохо справлялся, но иногда его беспокоили мысли… ну, как бы выразиться… нехорошего толка. Понимаете меня?.. Мы с большей частью общими усилиями справились. Безусловно, такую боль одними беседами невозможно в одночасье перечеркнуть — это годы усердной работы над собой! Очень жаль, что так сложилась его судьба… И всё из-за одного проклятого оборотня! Вы же его сейчас ищете? — Оборотня? — настороженно переспросил Рикард. — Почему вы думаете, что его убил именно оборотень? — Ну, я слышал, что у него было… — Уилсон замялся, обхватив пухлыми пальцами пузатую кружку. Слишком заметно, как показалось Белладонне, сглотнул, после чего робко прошептал: — разорвано горло. — Всё верно, — вмешалась она, опережая ответ напарника. — Извините, но мы не можем освещать детали все ещё расследуемого дела. — Да… Да, я понимаю. Рикард вопросительно глянул на неё, но ничего спрашивать вслух не стал, а понятливо сменил вектор допроса: — Вы давно занимаетесь волонтёрством? — Ну, как посмотреть… В районе шести лет. Конкретно на портале «Фабос» чуть больше года. — Но при этом вы не можете достаточно много уделять времени этому занятию? — Да, всё верно. — Кем вы работаете? — Я фрилансер — веб-программист. — О, так значит вы пишите сайты, вроде «кометы» или «насвязи»? — уточнил Рикард на примере популярных социальных сетей. Выразительно хохотнул с очевидным для неё намерением разрядить обстановку, чтобы свидетель расслабился. И, возможно, сказал лишнего. — Я не очень разбираюсь в этой сфере. Но, думаю, у вас большая загруженность на основной работе. Не расскажите, как вам удаётся совмещать её с еженедельным волонтёрством? И что именно входит в ваши обязанности на портале? — Ну, можно и так сказать, — кивнул Уилсон. Он неплохо контролировал свою мимику, но Белладонна всё равно прекрасно видела, что за притворно-застенчивым взглядом скрывалось чувство превосходства. Маленькие, поросячьи глаза буквально высмеивали её напарника за недостаточную образованность в столь узкой сфере знаний. — Вы верно подметили, у меня огромная загруженность на работе. И поскольку мой график не позволяет уделять много времени волонтёрству, то я обычно заглядываю на форум или читаю общий чат, где выбираю наиболее нуждающихся в особом внимании подростков. У социальных работников нет такой возможности, потому как их можно по пальцам руки пересчитать, а нуждающихся в помощи десятки, если не сотни. В каком-то смысле они охватывают их всех скопом. Часто не вникая в суть проблемы, отвечают шаблонными фразами. А знаете, как это может ранить обратившегося за помощью ребёнка?.. Я не хочу сказать, что они плохо выполняют свою работу! Нет, не подумайте! Просто… поскольку у меня есть право выбора, как именно помогать, я концентрируюсь на отдельных детях. В наше время дети подвержены огромному стрессу. Социальное расслоение общества на бедного и богатого, огромные нагрузки в школах и университетах, потому как в будущем их ждёт бешеная конкуренция за рабочие места! Им надо спускать где-то пар, вот они и срывают злость друг на друге, а правительство с этим ничего не хочет делать. Его манера речи, эмоциональность интонации, скорбная физиономия и прочие атрибуты, поддающиеся краткосрочному контролю сильно расходились с информацией, которую она считывала с глаз и языка тела. Подобное несоответствие могло отражать два состояния. В первом, если глубоко внутри Уилсон считал себя непризнанным гением, но вслух боялся озвучить свои мысли из-за ранимой гордыни. Во втором, если перед ними сидел обыкновенный безумец, паршиво разыгрывающий сцену благородной невинности. В любом случае он не был робким простаком, образ которого пыжился натянуть на кичливую сущность. — То есть, предоставляете им индивидуальный подход, — подытожил Рикард. — И сколько времени вы консультировали Айру Хоски? — Сколько времени я консультировал Айру?.. Сложно сказать, но точно больше полугода. — Вы видели прогресс в работе с ним? — Безусловно! Он отлично справлялся, последние несколько месяцев у нас была исключительно положительная динамика. — Вы знаете, что он прекратил общение со своим лучшим другом и остальными приятелями, после того, как стал у вас консультироваться? — Да, это я порекомендовал ему увеличить с ними дистанцию в общении, — нервно облизывая тонкие губы, пробормотал Уилсон. — Понимаете, не все отношения у детей складываются благоприятно. Эти так называемые «приятели» не понимали Айру, грубо подшучивали над его болью. А лучший друг и вовсе компенсировал собственные комплексы за его счёт. Подталкивал Айру к скользкой дорожке, убеждал, что никакая помощь ему не нужна. Это всё токсичное влияние, понимаете? — Ясно, — Рикард переглянулся с ней, дабы убедиться, что он мог начать сворачивать допрос. — Что вы делали в ночь на шестнадцатое августа?