Останки ребёнка снова прикрыли тканью, поддон задвинули в холодильную камеру, и они перешли к изучению тела молодой, полнотелой женщины. Её внутренние органы из области туловища Воспитатель почти не тронул, не считая лёгких. Зато полностью срезал обе груди и аккуратно изъял из черепной коробки мозг. А вот человеческого мужчину средней комплекции он разобрал полностью. Так, как ещё никого не разбирал. Воспитатель вытащил из него всё, включая: кишечник и желчный пузырь. Отрезал под основание руки и ноги до тазобедренных и плечевых суставов. Оставил от него одну полую оболочку, словно пустую и тщательно вымытую менажницу. Вел сама схватила Марселя за пальцы, заставив поморщиться от боли, потому как он оказался не готов принять и обработать шквал последующих эмоций. Голова чуть не взорвалась, а потом он почувствовал, как что-то горячее потекло из носа к верхней губе. Мазнул по влажной коже костяшкой кулака и убедился, что это была кровь. Захотелось грязно выругаться и вырвать свои пальцы из её ладошки — Марсель не давал согласия, чтобы она вот так на него всякий раз вываливала свои переживания, будто бы скидывая их в помойку. Но посмотрел в большие и ясные глаза, в уголках которых снова притаились слёзы, и стиснул зубы. Наверняка это течка так гнусно сказывалась на её самоконтроле. Поскорее бы она уже закончилась. Иначе он точно сойдёт с ума. Воспитатель оставался верен себе: обезображенное тело, абстрактная записка и, скорее всего, ни единой улики, способной пролить свет на тень его личность. — Значит, он сначала им ломает шеи, а потом вспарывает артерии? — мрачно уточнил капитан Бак. — С людьми понятно, но почему оборотни не успевают регенерировать? — Предыдущими жертвами среди оборотней были омеги, — стягивая перчатки с рук, вежливо напомнил Аллен. Он выбросил латексный комочек в урну у входной двери. — Возможно, Онниль Ладроу и Адина Васкис тоже являются омегами. У них давно медленная регенерация, если сравнивать с гаммами или бетами. — Все дети и полукровки — омеги, — Вел первой выскочила в коридор. — В таком случае у нас появилась новая характеристика для его криминалистического профиля. Исходя из того, что Воспитатель охотится на слабейших из оборотней, можно предположить, что он сам не обладает большой физической силой. — Вот только эта характеристика не особо сужает круг подозреваемых. — Валери, ты почувствовала какой-нибудь посторонний запах на жертвах? — Нет, не почувствовала. От девочки пахло конфетами, сухими опилками, сырой землей и лесом. От девушки косметикой, духами, какой-то травой… в смысле как чай, а не как лес! И лесом тоже, конечно! На мужчине я почувствовала химию… Не знаю, как называется эта штука. Она сильно и неприятно бьет мой нос и убирает другие запахи! — Антисептик? — предположил Аллен. — Наверное… Не знаю. — Больше суток прошло, ничего удивительного. — У вампиров свой запах слабый, он быстро пропадает с чужого тела!.. — А у оборотней? — Марсель не желал умышленно поддевать Вел. Но её узколобая зацикленность на версии, что Воспитатель обязательно вампир, неприятно колола его под лопаткой тоненькой иголкой. Нет, он не отрицал такой вероятности, но эта слепая вера, что за всеми злодеяниями в мире стояли вампиры, бесила. Особенно после всего того, что он для неё делал. — Ваши пахучие феромоны явно так быстро не «пропадают», да? Душок других оборотней на жертвах не учуяла? — Ни один оборотень не поднимет руку на ребёнка! — А, у вас только женщин принято поколачивать? — От них не пахло другим оборотнем, — процедила сквозь зубы она, зло смотря ему в глаза. — Ты прав, у оборотней запах сильный! Поэтому Воспитатель точно вампир… или человек. — Нет, не точно, — с тонкой улыбкой поправил её Грос, откровенно наслаждаясь тем, что они снова сцепились. — Есть оборотни, у которых практически нет запаха. — Нет таких оборотней! — Есть. — Нет! — А вот и есть! — А вот и нет! — Эрвин, — капитан Бак окликнул его особым отчитывающим тоном. — Я смотрю тебе опять весело? — Иногда сложно удержаться, — поддакнул он, сморщив свой маленький нос. — Если серьёзно, то у многих змей и ящеров нет выраженного запаха. Поэтому даже оборотни с самым чутким обонянием не могут их учуять. Капитан перевёл взгляд на Вел, давая ей возможность возразить. Но с её стороны никаких опровержений не последовало. Она лишь поджала губы и тихо буркнула: — Я их не встречала. — А что касается омег? — Они слабо пахнут… особенно полукровки. — Выходит, оборотней мы всё ещё не может вычеркнуть из этого списка, — подвёл итог он и обратился к Аллену. — Когда летишь в Уларк? — Завтра. В шесть утра. — Значит, тела Дарси в лучшем случае обследует ближе к ночи. — А отчёт подготовит к утру следующего дня. Они вышли во двор и залезли в служебный микроавтобус, доставивший их для начала до главного отделения полиции в Пледоксе. Капитану и Гросу предстояло официально принять дело у местных детективов — заполнить и подписать кучу никому не нужной макулатуры, прежде чем приступить к собственному расследованию. И поскольку это занятие обещало растянуться на часы, а на узкие улочки провинциального городка и без того опустились густые сумерки, Вел и Марселя отправили обратно в гостиницу. В холле его напарницу окликнул водитель микроавтобуса, последующий за ними в отель, и неловко пригласил её на свидание. Она захлопала ресницами, нахмурила брови. Неужели на полном серьёзе прикидывала насколько для неё хорош носатый коротышка, целыми днями сидящий за рулём служебного автомобиля? Кем бы он не был на самом деле, но в человеческой форме походил на оголодавшего хомяка. Эта её нерешительность стала последней каплей в переполненной чаше терпения. Марсель так свирепо рявкнул на парня, как если бы сам мог претендовать на излишне популярную лисицу. Схватил её за локоть и затащил в кабину лифта, наплевав на дискомфорт, что она испытывала от перемещения на нём. — Какого кошака?.. — шипела Вел вполне по-кошачьи. — Что, опять испортил намечающийся перепехон? — Я его нюхала! Не могла понять, к какому подвиду он относится!.. — И что, если бы псиной оказался, то побежала бы с ним в кусты? — Нет, я просто!.. Ты!.. — Что — я? — он с грохотом ударил ладонью о стенку лифта на уровне её головы, после чего наклонился к пылающему от злости лицу. — Я не оборотень, поэтому точно не подхожу для удовлетворения ваших высоких потребностей, принцесса. Постепенно бушующая ярость в Вел угасла и сменилась на стыдливое возбуждение, которое совершенно не соответствовало обстоятельствам. Она шумно сглотнула и облизала свои губы. Большие, пухлые и наверняка невероятно мягкие губы. Марсель сам не понял: как, когда и зачем к ним потянулся. Он почти коснулся влажной, шелковистой кожи, как очнулся от заливистой трели, оповещающей, что они поднялись до шестого этажа. Ещё чуть-чуть, миллиметр и они бы поцеловались. Им буквально не хватило секунды, чтобы совершить роковую ошибку. И эта дурочка, вот же первородная тьма, прикрыла глаза, словно намеренно искушая его. Зачем она это делала? К чему эти извращённые пытки? Пальцы сжались в кулаки, и Марсель выдавил из себя язвительную насмешку, что выдохнул прямо в приоткрытые губы: — Ведёшь себя как похотливая кошка. Вел распахнула глаза и оттолкнула его. Да так оттолкнула, что он впечатался в стену напротив. Устоял на ногах и опасливо на неё покосился в ожидании щедрой добавки. Но её не последовало. Обиженно поджав губы, она рванула по коридору в сторону их номера, а уже там заперлась у себя в комнате. Вот теперь между ними всё окончательно запуталось. Растянувшись на заправленной кровати, Марсель положил предплечье на глаза и тяжело вздохнул. Этот день тянулся целую вечность и всё никак не заканчивался. Яркими вспышками под закрытыми веками проносились сцены из представления, что сегодня ему устроила Вел. Он сразу приметил мстительный огонёк, горящий в голубых глазах, когда она налетела на него в одном полотенце. Её голова с мокрым водопадом из рыжих завитушек, как всегда, была распахнута настежь: смотри, что хочешь. Нужно будет научить глупышку хотя бы для вида прикрываться. Однако то, что последовало после… Марсель не собирался и дальше себе врать — он захотел Вел. Так остро и мучительно, как ещё никогда и никого не хотел. За последние сорок лет он состоял в романтических отношениях с разными красавицами вампирской аристократии: длинноногими девами с идеальной фарфоровой кожей и гладкими, как жидкий шёлк волосами. Плавность их движений отдавала кошачьей грацией. А мелодичность голоса ласкала слух. Ему казалось, что он наслаждался их обществом. Но теперь понимал, что они его радовали скорее как живописная картина или прекрасная музыкальная композиция. В том восторге не чувствовалось красок жизни — одно бутафорное великолепие. Уголки рта сами поползли вверх, когда Марсель вспомнил абсолютно топорные в своём прямодушие неуклюжие попытки Вел выглядеть соблазнительно. По всем известным ему законам логики, они должны были его рассмешить. Вот как сейчас. Но тогда те неловкие, чуть смущённые касания отзывались в нём огнём. Ему пришлось вцепиться в покрывало и читать про себя мантру, лишь бы её не тронуть. Особенно после того, как эта негодница заставила его попробовать собственную кровь — какого тёмного она оказалась такой вкусной?! Он чудом не сорвался и не набросился на неё, наплевав на их видовую несовместимость. Тем не менее его тормозило и даже жалило колючим холодом её желание отомстить за грубые слова, брошенные им сгоряча в самолёте. Вел его не хотела на самом деле. Он мог обмануться её эмоциями, среди которых громче всех гремело возбуждение, но статьи в интернете ясно давали понять о взрыве гормонов в организме оборотней во время течки. И особенно чётко Марсель осознал, что поступил правильно, когда она заметила, как далеко зашла в своих играх и испугалась. Он, конечно, не святой. Но приставать к девушке, которая в прошлом прошла через сексуальное насилие, для него было так же неприемлемо, как пить против воли чужую кровь. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как отпустить её, оставшись наедине с мыслью, что он окончательно вступил в ряды извращенцев. Нет. Может, всё не так уж и запущено. Марсель долгое время жил с мыслью, что оборотни — худшее, что существует на Мальдоре. Дикие варвары, бесконтрольно плодящиеся и живущие в ветхих хибарах или минимально облагороженных пещерах. Искренне верил в абсурдную по своей сути пропаганду. Даже не допускал застенчивой мысли, что мог являться пешкой в информационной войне, развернувшейся между Флемоа, Ирашем и Мумбрешем. А Вел свалилась ему, как снег на голову посреди лета. Открыла глаза на неприятную правду, оглушила симпатичной мордашкой и сексуальным телом, в конце концов растопила кровь в его замёрзших жилах своей неуёмной энергией. Мог ли Марсель спутать интерес и обычную дружескую симпатию с влюблённостью в ту, с кем он точно и никогда не смог бы быть вместе? Как же сильно хотелось, чтобы это оказалось правдой. Хуже влюблённости в оборотня ничего и придумать нельзя. — И всё же… я сошёл с ума, — прошептал Марсель и накрыл лицо ладонями. Рикард Узкая юбка обтягивала стройные бёдра от талии до колен. В ней явно было неудобно ходить — приходилось мелко семенить изящными ножками, закованными в туфли на высоком каблуке. А струящаяся блузка с безмерно широкой горловиной дразнила выглядывающим плечом из-под тонкой, полупрозрачной ткани, не скрывающей силуэтов тела и кружевного топа со шнуровкой по центру груди. И этот коварный топ словно намеренно подчёркивал насколько у Донны узкая грудная клетка, но при этом неожиданно полные полушария груди. Рик поднял руку и прищурил один глаз, пытаясь определить её объемы на фоне своей ладони, со сложенными пальцами в форме ковшика. Со стороны выглядело так, будто она идеально ложилась ему в руку: не большая, но и не слишком маленькая. — Неполный третий, — Донна пару раз стукнула стопкой документов о столешницу и закрепила их в уголке стиплером. — Что значит: «неполный»? — Значит то, что находится между вторым и третьим. — Это как?