Облегчённо выдохнув, Вэл мазнула взглядом по Марселю и снова напряглась: — Чего пялишься?.. — Даю глазам отдохнуть. — Глаза отдыхают, когда смотришь на красоту. На закат или водопад. — Но здесь нет заката или водопада, только ты, — сказал он странным тоном, но затем очухался и с ехидной ухмылкой добавил: — Согласен, альтернатива так себе. — Ну, на безрыбье и рак рыба, — философски произнесла она. Его остроты звучали привычно, поэтому окончательно успокоили её расшалившиеся нервы. Пусть уж лучше гаденько хохмит, чем молча зыркает не мигая. — Малышня, что за дела? Вы где заныкались? — донёсся из-за рядов бодрый голос старшего детектива. Не прошло и пары минут, как он завернул в их закуток. — А чего в угол забились? Вас Тиша, что ли, обижает? — Эта дамочка слишком нервная, задалбала шикать на Вэл, — скучающе откликнулся Марсель, снова вернувшись к бумажкам. — В архиве обычно так же тихо, как и в библиотеке, а наш фенек не создан для таких мест, — серьёзно произнёс детектив Грос и потрепал её за волосы на макушке. — Как прогресс? Получилось ещё кого-нибудь найти? Все четверо с прошлой партии имеют железное алиби по трём последним случаям. — Есть ещё пара полукровок, которые теоретически проживают на территории Ксоры, — он протянул два толстых файла и небрежно кинул их на край стола. — Обратите особое внимание на Кэйташи Аоки. У него идентичная ямочка на подбородке. Фото старое, но с учётом всех возрастных изменений, на мой взгляд, рот и линия челюсти тоже очень похожи. — И у него волчья болезнь? — Да, диагностировали тридцать четыре года назад. — Так поздно?.. Обычно она о себе даёт знать в юности. Точнее, до пятидесяти лет, — тихо бурчал под нос старший детектив, изучая записи. — А ему диагноз аж в сто сорок три года поставили… проклял, что ли, кто-то?.. — Воспитатель много ведьм прирезал. Возможно, у кого-то была могущественная родня, что дотянулась до него таким образом. — На подобные подвиги способны лишь главы ковенов. — Почему именно волчья? — спросила Вэл. Ей казалось ужасно несправедливым то, что болезнь, при которой организм сам себе терроризирует, почему-то называется — волчьей. Почему не барсучьей или китовой? Вечно всё на псовых валят. — Историческое стечение обстоятельств, — детектив Грос закинул ей на плечо руку и легонько стукнул папкой по голове, — так уж сложилось, что псовые одни из первых спутались с людьми и породили полукровок. И как итог, первые болезни, что возникают от смешанных союзов. — Почему вы меня постоянно трогаете?! — возмутилась она, не понимая, что больше раздражало: то как он себя фамильярно вёл или то, какие всякие гадости говорил о её племени. — Нравишься, вот и трогаю, — обыденно отозвался он и ущипнул до кучи Вэл за щёку. Она толком отреагировать не успела — почувствовала исходящую от Марселя чёрную, горькую, всепоглощающую ярость, какую ей самой не доводилось испытывать. Это чувство давило подобно многотонному прессу, даже воздух вокруг них загустел, став более вязким и удушливым. Однако не совсем было ясно, что его спровоцировало? Что именно вызывало эту вспышку звериной ненависти? На мгновение её глаза встретились с глазами Марселя, и всё тут же закончилось. У неё словно дверь перед носом захлопнули. Так оно, скорее всего, и было. Он редко допускал её до своих мыслей и чувств. А если что-то и просачивалось, то довольно быстро это замечал и снова закрывался. В такие моменты, как сейчас, Вэл становилось чертовски обидно. Его отчуждённость ранила всякий раз, как она натыкалась на глухую стену между их сознаниями — даже маленькой щёлки ведь не оставлял. Хотелось, чтобы узколобый Мацик чаще делился переживаниями. Давал хотя бы крошечную возможность позаботиться о нём не только в физическом плане, но и душевном. А так выходило, что моральная поддержка у них работала в одну сторону. И это раздражало, потому как она не привыкла брать, ничего не отдавая взамен. — Ладно, пошлите в отдел, — старший детектив потянул её к выходу. — Думаю, вам хватит. Ник, конечно, маху дал. Две недели и по моим меркам — чересчур жестоко. Пора вас заменить второй по проблемности парочкой. Архив находился всё в том же подвале, просто в другой его части — долго добираться до отдела им не пришлось. А в самом зале не ахти какая суета стояла. Бывало у них и повеселее. Оскар и Аллен сидели за толстым стеклом лаборатории и работали с пробирками, в то время как Лиора с кем-то эмоционально говорила по видеосвязи, размахивая руками хлеще регулировщика движения на дороге. Наверное, о собственноручно учинённом взрыве рассказывала. Рикки с Донной куда-то ушли. Скорее всего, допрашивать свидетелей по новому делу. Их постоянно направляли на подобного рода задания, поскольку языками они чесали неплохо. И несмотря на то что между собой переругались — об этом все были в курсе в отделе — на совместной работе это никак не сказывалось. По крайней мере, пока. Однако занять свои места Вэл, Марселю и старшему детективу не дала выскочившая Мина, нахально преградив им дорогу. И держа наготове блокнот с карандашом, она таким деловым тоном, словно бы куда-то опаздывая, попросила: — Опишите Валери тремя словами. — Рыжая лиса с Ираша, — тут же ответил Марсель. — Да это понятно, а что по личным качествам? Какие у неё положительные черты характера? А вот этот вопросик его уже заставил зависнуть на минуту-другую. Он покосился на Вэл, поджал нижнюю губу и нахмурил брови, после чего неуверенно протянул: — Ну, она добрая… — Добро должно быть с кулаками, — поддержал детектив Грос. — …справедливая… — Справедливость подразумевает присутствие наказания, в том числе через физическую расправу. — ...милая, — закончил перечислять Марсель с играющей на губах лёгкой улыбкой. А поняв, что ляпнул какую-то фигню, торопливо поправился: — В смысле, забавная. Я хотел сказать, что она вечно в нелепые ситуации попадает. Это всё… довольно… забавно. Вот же первородная тьма… — Ох уж эта весна, — пропел старший детектив и направился в сторону Фабы, на ходу обращаясь к нему: — Пробей-ка мне этого подозрительного типа по базам. Что-то моя чуйка с ума сходит от одного его фото. — Ничего не знаю, у меня работы выше крыши — вставайте в очередь, — огрызнулся тот, бегло перебирая пальцами по клавиатуре. — Заполните заявку по форме, и я рассмотрю её в течение пяти рабдней. А чё-то не устраивает, все вопросы к протоколу. — Да ладно тебе, ты на меня до сих пор дуешься? — он вытащил из кармана леденец на палочке и искушающе поводил им перед носом у главного сладкоежки их отдела. — И? Я, что ли, должен немедленно соблазниться и тут же упасть к вам в ножки? Я на дешёвку похож, которую можно за одну сосачку подкупить? Офонареть, приплыли! — А если так? — к леденцу прибавилась ещё три штуки. — Издеваетесь? — оскорблённо фыркнул Фаба, но взгляд его продолжил изучать цветастые этикетки. — Даже это не поможет? — теперь в руках старшего детектива был целый букет из леденцов, в центре которого находился один особенно большой, навряд ли вообще способный поместиться в рот целиком. — Кого там пробить надо?.. — Вот, другой разговор, — усмехнулся он и дёрнул Фабу за светлую прядь чёлки. — А то не хочу — не буду. Как маленький, ей-богу. — Оплата вперёд! — потребовал он и возмущённо заправил тронутую прядь за ухо. 12 глава: (вторая часть — признание) В итоге одни бумажки сменились другими. Вместо изучения медицинских карт Вэл с Марселем стали рассматривать рукописные заявления гражданских лиц, параллельно вбивая их ЦДВБ — центр данных внутренней безопасности. В основном подавляющее большинство жаловалось на укусы вампиров, на которые не давали согласия, либо на физическое или сексуальное насилие со стороны оборотней. Раньше она очень бурно реагировала на такие заявления, но затем до неё дошло, как много ложных доносов из-за обиды и денег поступало к ним в отдел. Через час вернулся Рикки со своей грустной напарницей. Она всё реже улыбалась и чаще смотрела на него с тоской. Каких гадостей надо было наговорить, чтобы довести её до такого состояния? И этого подлого мерзавца, не желающего признаваться, чего они рассорились, Вэл звала родным братом. Только и делал, что угрюмо молчал или говорил ей не лезть не в своё дело. Так бы и прибила. — Марсель, можно тебя ещё на пару слов, — сладким голоском окликнула его Мина. — Чего тебе? — отозвался он, шустренько поднявшись со своего стула и потопов к красавице. Как-то подозрительно бодро подорвался. Толком не хамил. Неужели Мацик глаз на неё положил?.. С трудом выждав несколько минут, Вэл поднялась из-за стола, нечаянно перевернув стакан с ручками, нервно собрала их обратно и как можно неприметнее прошла мимо парочки, продолжающей о чём-то шептаться. И ведь специально стали тише говорить, когда она замедлила шаг, оказавшись напротив, чтобы ни словечка не разобрала. Что за дурацкие секреты от неё? Заваривала чай Вэл психуя, поэтому не удивительно, что капнула кипятком на ладонь. Но психовала-то она не на пустом месте. Это во всём Мацик виноват — он, козлина плешивый, ничего о верности не знал. Вернувшись на рабочее место, она уставилась на голубков. Неплохо смотрелись, надо признать: Мацик весь такой из себя костлявый и смазливый, и Мина — вроде худущая, но с округлостями в стратегически важных местах. Ещё и на лицо хорошенькая как куколка. Вэл, наверное, полагалась порадоваться, что её лучший друг нашёл себе девушку по вкусу. Не в смысле, что он собрался её сожрать, хотя… как они вообще с людьми-то умудряются союзы создавать? Всё равно что на бифштексе пожениться и изредка им лакомиться. А впрочем, какая к кошаку разница! Гораздо важнее то, что шуры-муры у них намечаются. И этот простой факт по непонятной причине её сильно беспокоил… Отхлебнув чаю, Вэл поморщилась от неожиданной боли во рту. Здорово. Теперь ещё и язык обожгла. И всё из-за этого подлого предателя! Сидит там, что-то нашёптывает ей на ушко. Небось какие-нибудь любовные глупости. Не очень-то всё это и интересно. Вот вообще ни капельки. — Надо попить холодной воды, — пробормотала она, снова поднимаясь на ноги. В этот раз, когда Вэл проходила мимо, то вдруг поняла, что шнурки плохо завязаны. И поэтому присела на корточки, чтобы перезавязать их. Они кинули на неё беглый взгляд и о чём-то зашептались с возросшим энтузиазмам. Вот же рептилии маринованные! Чего шептаться-то?! Неужели так сложно говорить в полный голос? — Но я же слышу… — внезапно поняла она и хлопнула себя по лбу. Наконец-то до неё дошло, что проблема заключалась не в шёпоте, а в языковом барьере, поскольку они говорили на каком-то извращённом диалекте саларунского. Совсем мозги потекли. За один глоток выхлебав полбутылки, Вэл снова покосилась в их сторону и окаменела. Не хотелось верить глазам, потому как её Мацик ласково улыбался. Раньше лишь Вэл полагалась видеть его таким особенным: мягким, как пушистое облачко, и тёплым, как толстый плед. Но он так легко открылся для другой… и это после всего того, что между ними было?.. Нет. Она не позволит ему придать их связь, достигнутую таким трудом. Со стуком поставив на столешницу кухонного островка бутылку, Вэл решительно к ним подошла. В ушах стоял несмолкаемый стук собственного сердца, заглушивший вопрос Мацика, уловить который позволили шевельнувшиеся губы. Красивые губы с ярким и чётким контуром. И к колечку в уголке рта она уже привыкла. Оно ему, пожалуй, даже шло. Ему вообще всё шло: цацки, татуировки, нелепые одежонки. Наверное, потому что уродился таким непостижимо привлекательным. Губы снова пришли в движение, кажется, произнося её имя. Но, если честно, Вэл даже не пыталась разобрать, что они там пыжились сказать. Она просто схватила Мацика за грудки на рубашке и дёрнула на себя, впечатываясь в приоткрытый рот своими плотно сомкнутыми губами. Это был её первый поцелуй. Раньше как-то даже желания не возникало, поэтому и проходила нецелованная почти до совершеннолетия. Вэл всегда думала, что ей не понравится. В чужом исполнении нередко присутствовали хлюпающие звуки. Оттого она была уверена, что поцелуй — нечто мокрое, холодное, противно склизкое. Но на деле поцелуй больше походил на прикосновение к тёплому суфле. Какой-то упругой и шелковистой массе. И всё было бы просто замечательно, если бы от этой массы не пахло железом. Отодвинувшись и вместе с тем опустившись с носочков, она боязливо посмотрела на напарника. Он выглядел растерянным: красные глаза широко распахнуты, рот всё ещё приоткрыт, на нижней разбитой её стараниями губе набухала капелька крови. — Я… — хрипло прошептала Вэл и, теперь уже её лицо обхватила пара прохладных ладоней и притянула обратно.