Карим промолчал. Поняв, что он не шутит, Алия осеклась. – Ты серьёзно? – спросила снова. – Папа! Да у тебя совесть есть?! Мама беременна, а ты… – Замолчи, Алия! – рявкнул Карим. – Поговори мне! – И что ты сделаешь?! Перестанешь за институт платить или за мои занятия танцами?! Что?! Ты же ничего больше не можешь! – Ещё слово, и ты узнаешь, что я могу. Алия резанула меня взглядом, посмотрела на сумку, которую держал Карим. – Если она останется, я уйду! Я не буду жить с ней в одном доме. – Иди, – ответил Карим, больше не повышая голос. В глазах Алии появилось недоверие. – Иди, – повторил Карим и показал на лестницу. – Свободна. Сорвавшись с места, Аля бросилась к себе. Из комнаты раздался грохот, а Карим опять подтолкнул меня вперёд. Проходя мимо раскрытой двери, я увидела брошенный на пол чемодан. Алия кидала в него вещи. Некоторые валялись вокруг, что-то – на постели. Мы дошли до двери в конце коридора, и Карим распахнул её передо мной. Вошёл первым и осмотрел спальню, как часть собственных владений. Поставил мою сумку на пол в изножье постели и отодвинул тяжёлую штору. На улице было совсем темно, но дорожку подсвечивали фонарики. – Теперь это твой дом, – сказал Карим. – Я хочу, чтобы ты выносила ребёнка, живя здесь и, чтобы, когда он родится, приехала сюда. Я построил этот дом для семьи, для того чтобы оставить его своим детям и встретить тут старость, Яна. Я построил его, для того чтобы в нём жило счастье. Но счастья в нём не было никогда. Может быть, для него пришло время только сейчас. Яна Закрывшись в ванной, я на полную вывернула воду, но и это не помогло заглушить доносящиеся снизу крики. Скандал разразился сразу же, как только Карим ушёл из моей новой комнаты, и никак не прекращался. Всё из-за меня. Громче всех кричала Алия. Карим отвечал редко, но его голос проносился по дому, подобно раскату грома. Я сделала воду горячее, но согреться так и не смогла. Вчера я считала, что уже слишком поздно признаться Кариму, что ребёнка больше нет. Сегодня я поняла, что вчера поздно не было. Ещё не было, а вот теперь да. Внезапно наступила тишина. Неуютная, пугающая, как будто дом вдруг опустел. Я вернулась в комнату, встала у окна и дотронулась до серёжки в ухе. Сквозь темноту пробился свет фар. Он становился всё ближе и ближе, а я так и не отнимала руки от серёжки. Вспоминала проведённое с Каримом время в горах, его поцелуи и ласки. Он попросил не влюбляться в него, и я не влюбилась. Я полюбила. У ворот притормозила машина. Я различила на дорожке силуэт Алии. Она шла быстро, везя за собой чемодан, в руке держала сумку. Не оборачиваясь на дом, дошла до машины. Выдохнув, я отошла к постели и присела рядом со своей сумкой. Открыла её. Неожиданно мобильный просигналил. Сообщение прислала Алия. «Лучше бы тебя никогда не было, сука». Стёрла его и отбросила телефон подальше. Попыталась сделать вид, что это ничего не значит: достала из сумки домашнее платье, футболку. Но руки дрожали всё сильнее, а слёзы душили. Я сдалась. Села на пол и, подтянув к себе ноги, уткнулась в колени. Услышала, как открылась дверь. Карим присел на постель и потянул меня вверх. – Из-за меня ты поругался с дочерью. – Я взяла Карима за руку. – Я плохо воспитал свою дочь. Ты к этому отношения не имеешь. – Тебя послушать, я вообще ни к чему отношения не имею. – Так оно и есть. – А к тебе? – Ко мне… – Он положил ладонь поверх моей. – Ты – мой подарок, как помнишь. Я усмехнулась, правда, вышло удручённо. С другой стороны, чего я ждала? Не признаний же в любви. Думала, он поцелует меня, но Карим подтянул к себе мою сумку и, не спрашивая, вытащил разом чуть ли не половину вещей. – Дай. – Попробовала забрать у него дурацкие трусы с вишенками, оказавшиеся среди других вещей. Он отдёрнул руку. – Карим! – Они мне нравятся. Я посмотрела на него достаточно выразительно, чтобы он понял мои мысли насчёт этого. – Ты же в них была в отеле? Я залилась краской. Да, именно в них я и была. Воспоминания ожили моментально, и, судя по разгоревшемуся в зрачках Карима пламени, не у меня одной. Я всё-таки выхватила у него трусы и убрала подальше за спину. Карим упёрся рукой в постель и подался ко мне. Вещи посыпались на пол, но мне было уже всё равно. Он целовал меня, и я отвечала с горячностью психопатки, живущей последний день. Тихие стоны слетали с губ, я гладила шею Карима, касалась его волос и изо всех сил пыталась не сказать рвущееся криком «люблю». Поцеловала его в колючий подбородок, в шею и царапнула плечи через рубашку. Карим обхватил мою голову и пристально посмотрел в глаза. – Карим… Он приложил палец к моим губам. Опустив веки, я поцеловала и его. Потом прижала ладонь Карима к своей щеке и потёрлась. – Не делай глупостей, Ян. – А если уже? – спросила с лёгким вызовом и коснулась губами его запястья. Потом тыльной стороны ладони, костяшек. – Это ни к чему не приведёт. – Да? Разве? А по-моему, уже привело. Руку он не убрал, но взгляд стал жёстким. Огонь всё ещё горел в чёрных зрачках. Я пожалела, что позволила себе лишнее. Особенно сейчас. Но чувства стали сильнее меня. Переполнили, и скрывать их стало невозможно. – Карим, – позвала осторожно. – А если бы не беременность? Что было бы тогда? – Ничего, – ответил он, не задумываясь. – То есть я так и была бы для тебя девкой? Он поднялся. Мои руки безвольно упали на колени. Карим поднял с пола трусики и кинул на постель, следом кофту. – Спокойной ночи, Яна. – Он повернулся, чтобы уйти. Я поднялась следом и остановила его. – Ответь. Я так и была бы для тебя шлюхой, которой даже к твоей дочери приближаться нельзя? Просто… Просто ответь. – Я не знаю, что бы было. Я знаю только то, что есть. Я не отпускала его. – А что есть? – Есть ты. Здесь. И есть я – тоже здесь. Этого достаточно. Мне было недостаточно, но дальше шла грань, переступать через которую значило бы поставить на кон всё. Мне ставить было нечего, и я со вздохом отступила. Во всех смыслах. – Спокойной ночи. – Я отвернулась и присела рядом с сумкой. Сладкий вкус поцелуя смешался с горечью. Я взяла из сумки несколько наспех сложенных вещей и расправила, не глядя на Карима. Захотелось, чтобы он ушёл, чтобы оставил меня наедине с моей любовью. Но он не ушёл. Пальцы его оказались у меня на плече, прошлись вдоль позвоночника. Он присел рядом и поцеловал меня в плечо. – Чего ты от меня хочешь, девочка? Тебе мало того, что есть? Мне было мало. Только ему признаться в этом я не имела права. – Ты прожил с женой двадцать лет, – прошептала я. – А счастлив ты с ней был? Хоть когда-нибудь? – Когда родилась Алия. Я сглотнула ком из слёз и вины.