Карим смешно нахмурился. Я улыбнулась и, обняв его второй рукой за талию, поднялась на носочки. – Хочу, чтобы ты меня поцеловал, – сказала ему в губы и, не дожидаясь, стала целовать сама. Эпилог Яна Солнце светило так ярко, что, чтобы не сгореть, пришлось накинуть на плечи палантин, а вот верхушки гор скрывали сине-сиреневые тучи. Я и подумать не могла, что тучи бывают такие красивые. Оказывается, бывают. Кто-то может до бесконечности любоваться водой и огнём, я же любовалась горами. Зимой, весной, летом… Теперь я понимала, что имел в виду Карим, когда говорил, что они всегда разные. Услышала шорох за спиной и обернулась. Карим выглядел недовольным, и я догадывалась, почему. Как подтверждение мыслей, вдали пророкотал гром. – Ты что тут делаешь? – Сижу. Тебя жду. Он нахмурился. Смерил меня взглядом и подошёл ближе. Я задрала голову и протянула ему руку. Карим помедлил и всё-таки опустился рядом со мной на траву. – Я тебя искал. С чего ты взяла, что я приду? – Просто знала. Карим нахмурился ещё сильнее, в глазах мелькнула подозрительность, и я тихонько засмеялась. – Почему время от времени у меня возникает чувство, что ты лучше меня знаешь, что я сделаю? – Понятия не имею. – Я подобралась к нему поближе. – Может, потому что так и есть? Он тихо ругнулся сквозь зубы. Я снова засмеялась. Карим вдруг толкнул меня в плечо, и я, вскрикнув, повалилась на спину. Он навис сверху, и у меня перехватило дыхание. Шею щекотали травинки, вдали ещё раз прокатился гром, а я лежала, замерев, и смотрела в бархатисто-тёмные глаза Карима. Он погладил меня кончиками пальцев по виску, по щеке, убрал с плеча лямку платья и очертил ключицы. – Я тебя искал, – снова сказал Карим. – Видишь, нашёл, – отозвалась я громким шёпотом и замолчала, завороженная его близостью, летя в бездну его глаз, его души, его чувств. Мы смотрели друг на друга и молчали. – Да, нашёл, – сказал Карим. Только это не имело отношения к сегодняшнему дню. Я облизнула губы. На лоб вдруг упала крупная капля. Карим вытер её, посмотрел на небо. Оно всё ещё было чистое, лишь прямо над нами висела крохотная, отбившаяся от сестёр тучка. – Не совсем нашёл, – напомнила я. – Тебе меня подарили, забыл? На лицо мне упала ещё одна капля. Карим стёр и её, а потом перекатился на спину, утянув меня за собой. Я оказалась сверху. Майка задралась, палантин слетел, и его руки лежали на полоске неприкрытой кожи. По телу пробежали мурашки, когда он мягко обрисовал несколько позвонков, поднимая футболку выше и выше. – Мне тебя жизнь подарила, Яна, – сказал он очень серьёзно. – И найти помогла тоже она. Начавшее было зарождаться желание стало неподъёмным. Я не просто хотела его, как женщина хочет мужчину. Я хотела стать его морем, его небом и его вселенной. Его мирной гаванью и его бурей. Его свободой и его пленом. Я хотела быть для него всем, потому что он сам был всем для меня. Хозяином моего сердца, моей жизни, моей души. Я провела по его тёмным бровям, по носу и твёрдому подбородку. – Наверное, я должна поблагодарить Влада. – Этого недоумка? Карим поймал мою руку. – Бывают же идиоты… – процедил он сквозь зубы. Я улыбнулась уголками губ. Действительно бывают. Хватило же у него ума привести к Аслану… Алию! Ладно я – ни роду ни племени, а вот она… За свою глупость он поплатился: Карим не пожалел усилий, чтобы посадить его за решётку. Правда, до этого изрядно попортил ему физиономию, но это было меньшим, на что Влад мог рассчитывать. Я высвободила руку и ещё раз провела по бровям Карима, потом по его виску и щеке. Щетина колола кончики пальцев, и от этих покалываний по телу пробегали тонкие ниточки удовольствия. – А я тебя не просто так ждала тут. Если уж у нас речь зашла о подарках. Карим напрягся. – Расслабься. – Я подтянулась выше и быстро поцеловала его в губы. – Никаких праздников ты не пропустил. – Чёрт. – Он усмехнулся. – Неужели так заметно? – Угу. Я сползла на траву, потом встала. Небо над горами стремительно темнело, тучи приближались. Не пройдёт и часа, как дождь хлынет стеной. Пора возвращаться. Но свой подарок я хотела сделать именно тут. Это место принадлежало нам, и этот гром с этим дождём – тоже. – Я беременна, Карим, – сказала, посмотрев на мужа. – Три дня назад сделала тест, вчера утром ездила к врачу. Он подтвердил. Я беременна. Никакие тучи не могли сравниться с его глазами. Никакие краски, никакие моря. Чёрный цвет может быть не просто чёрным, а тёмно-каряя радужка глаз способна отражать солнце. Карим сглотнул. Поднялся с земли, и горы вместе с чёрно-сиреневыми тучами оказались у него за спиной, как будто он преградил им путь ко мне. – У тебя будет сын, – прошептала я. Сделала шаг. – Или дочь. Я не знаю, Карим. Не знаю. Я только одно знаю: я твой подарок. Моё сердце – твой подарок. И Аслан тут ни при чём. Тут даже жизнь ни при чём. Взяла его за руку и положила ладонь себе на грудь. – Это я тебе его подарила. Я сама. И подарю всю свою жизнь, буду рожать тебе детей, Карим. Но только при одном условии. – При каком? – прохрипел он. – У нас будет любовь. Даже если не будет дочери, а одни сыновья, у нас должна быть любовь. Ты обещал. – Если обещал, так и будет. Его рука сползла мне на живот. Глядя в глаза, он поднял мою футболку, и на коже у меня опять выступили мурашки. Одним движением он вдруг притянул меня и развернул лицом к горам. Ладонь его лежала на моём животе, он прижимал меня к себе спиной. Я смотрела на горы, на тучи, на вспышки молний, а ощущение того, что он загораживает меня собой, не пропадало. – Я показал тебе горы, – прошептал он. – Показал тебе зимнюю ночь. Сейчас мы пойдём на веранду, и ты увидишь, какой бывает буря. Я показал тебе всё самое дорогое, что у меня есть, Яна. Но ты мне показала больше. – Вторая его рука тоже легла мне на живот. – Ты показала мне счастье. Ты дала мне счастье, девочка. Любовь… Я люблю тебя, Яна. – Я тоже тебя люблю, Карим, – ответила, глядя, как молния вспарывает тучи, из-за которых золотом проглядывает солнце.