Готовила себе сендвич, а сама размышляла, что конечно же надо отсюда бежать. Мы совсем не пара, да он и не собирается меня делать своей парой. Так, попользуется и выбросит. А я выше этого. Выйду из ситуации с минимальными потерями. Хотя я не считала потерю невинности такой уж минимальной. Для него это конечно ерунда, а вот для меня это был важный шаг на пути взросления. Не шаг, а целый поворот не туда, если сказать точнее. Я тяжело вздохнула. А потом взгляд упал на пакетик, про который я совсем забыла. “Будь на связи!” Гласила надпись на открытке. И коробка с новым айфоном. Меня передёрнуло. Он так расплачивается за то, что сделал со мной? За то, что мы сделали? Он считает, что теперь я его содержанка? На глаза навернулись слёзы. Я нашла карандаш и написала на обратной стороне его записки “Мне ничего от тебя не нужно!” Я была права, надо бежать. Бежать как можно быстрее. Оперативно влезла в тренч, зашнуровала кроссовки, поправила волосы и вышла из квартиры, закрыв дверь ключом. Стоп, а ключ куда? Под коврик положить? А если воры? и ещё тысяча “а если..?” пролетели в моей голове со скоростью экспресса. Вдохнула, выдохнула. Засунула ключ в карман, хоть и не собиралась сюда больше возвращаться, и пошла к лифту. Телефон я конечно же оставила на столе. Рядом с цветами. Я же не шлюха какая-то, чтобы принимать такие подарки. Бежала к метро, торопясь непонятно зачем. Наверное, спешила убежать от своего позора. В очередной раз я оказалась без денег и связи на улице. Уже вечерело. Конкретно так вечерело. Странное это лето — дожди, ветер, совсем не летняя погода. Но мне не было ни холодно, ни страшно. Я вообще ничего не замечала, просто спешила туда, где жила раньше, до того, как моя жизнь сделала неожиданный кульбит под названием “Марк Александрович Виноградов”. В метро проскользнула через турникет за другой студенткой, которая, заметив это, сочувственно улыбнулась. Я извинилась, и мы затерялись в толпе. Оля долго не открывала. Ключа от дома у меня не было. Точнее был, но не от этого дома. От квартиры Виноградова. Этот ключ словно бы жёг мне карман. И вот меня накрыло беспомощностью. Я сползла по стеночке подъезда, по тщательно вымытой стеночке, надо сказать! Мы познакомились больше года назад. Оля пришла ко мне на маникюр, когда я ещё жила в общежитии. Вся такая красивая, сияющая и слегка недовольная. Повесила свою курточку, удобно устроилась в кресле, положила ко мне на маникюрный столик новенькую модель телефона и только потом поздоровалась, будто бы только заметила меня. — Какой цвет хотите? — спросила я. — Красный. Я подала ей палетку со всеми оттенками красного. — Этот, — она показала на алый цвет рябины на снегу. — Здорово, когда женщина знает, чего хочет, — усмехнулась я. — Всмысле? — спросила она, слегка нахмурившись. — Я принимаю по несколько клиенток в день, и очень редко встречаются девушки, которые точно знают, какой цвет хотят нанести. Она добродушно хмыкнула. — У меня небольшой выбор. Маникюр — это часть личного бренда, который приходится поддерживать. — Вы знаменитость? — улыбнулась я, ну а вдруг. — В узких кругах, — ответила девушка. А потом мы разговорились, и я поделилась своей проблемой, что скоро меня выгонят из общежития, а денег на съём квартиры даже где-нибудь в Подмосковье у меня нет. — Ты мне понравилась, — сказала она, резко переходя на ты. — Мне кажется, я смогу помочь решить твою проблему. И ведь повезло мне встретить Олю! Она не просто помогла, она пустила меня к себе в квартиру, мы договорились, что я плачу только коммунальные платежи и убираюсь как минимум два раза в неделю. Ну и делаю маникюр и педикюр хозяйке в любое время дня и ночи. Условия для меня — идеальные. Квартирка была маленькой, но в нормальном ЖК и близко к центру. А теперь вот сижу в подъезде, и никто мне не открывает. Видимо, с моей ужасной выходкой её доброта исчерпалась. До сих пор не понимаю, как так вышло, что я потеряла всякий контроль над собой. Вот бы позвонить Лере, узнать, может, она помнит больше, чем я. И где вообще теперь мой дом? Может, бросить всё и поехать обратно к маме? Но она уже сделала ремонт в моей комнате. Там тоже нет больше моего места. В универе сейчас каникулы, на работе я взяла отпуск, оформила две недели специально под практику! Все мои деньги, документы, телефон, всё у Виноградова. Неужели мне придётся вернуться? От этой мысли тело снова прошибло возбуждение. Как бы я не отпиралась и не отнекивалась… мне понравилось, что он со мной сделал. Понравилось. И я хотела бы повторить. И хотела бы, чтобы он делал со мной всё, что пожелает. Мозги совершенно не были согласны с телом. Боже, Катя, это аморально! Дверь открылась, Оля вышла и посмотрела на меня. — Заходи. Я вздохнула. И пошла налаживать отношения с бывшей соседкой. — Чтобы сразу прояснить ситуацию, ты здесь больше не живёшь. Твои вещи я собрала и передала людям Виноградова, — ошарашила она меня. — Что? Оля закатила глаза. — Ладно, — потрясла я головой, — я хочу начать не с этого. Извини меня, Оля. Моя бывшая соседка приподняла бровь. — Я не знаю, что здесь произошло. Не знаю, как так получилось. Помню только, что натворила кучу бед, первой из которых было разрушение твоего шкафа с одеждой. А я в курсе, что твоя одежда это не просто шмотки, это твоя работа, деньги, которые ты собираешь на реабилитацию сестрёнки… Прости меня, — выдохнула я. — Ты же знаешь, я вообще не пью. Видимо теперь больше и не буду. — Это не из-за алкоголя, — как-то странно оживилась Оля. — Ну точнее… это из-за того, что было подсыпано в алкоголь. Вы с Лерой разлили бутылку Мартини из холодильника. Я вспомнила, как Лера уговаривала меня выпить, чтобы забыть о мужиках, как я открывала банку оливок, пока Лера разливала Мартини по бокалам. — Кажется, да… — Это была непростая бутылка, — скривилась Оля. — Наркотики? Оля многозначительно молчала. — Лёгкие, — наконец, сказала она. — Кто же знал, что вас так унесёт? — У нас дома были наркотики, а ты мне ничего не сказала? — нахмурилась я. — Ты же не пьёшь, так с какой стати я должна была? — С такой! Что я живу, точнее жила с тобой! Она виновато потупилась. — Ещё и вещи мои Этому отдала, — обиделась я. — Он хорош… почему нет? Только будь с ним аккуратнее, не позволяй слишком многое. — В каком плане? — В постели, Катя, — сказала моя подруга. — Тебе с ним будет хорошо. Внутри меня всё замерло. Значит, он и с ней был… Конечно, ведь всё это началось, когда я расстроилась из-за того, что он заказал Олю. Заказал эскорт на ночь глядя… — Надень что-нибудь сексуальное, мы сегодня вдвоём, — вспомнила я слова Марка. На моём лице, должно быть, всё было написано, потому что Оля вдруг кинулась меня обнимать, приговаривать что-то утешительное, стирать с моих щёк слёзы. А я всё ревела и ревела, и слёзы никак не заканчивались. — Ты ушла на кухню с пистолетом, ушла моей подругой, а вернулась уже эскортницей! Что же произошло за ту минуту, пока ты отсутствовала? — вопрошала я. — Я прочитала сообщение от менеджера, — произнесла она уже сама чуть не плача. — И что же было в этом сообщении? — ревела я. — Обещание суммы с пятью нулями.